— Мик, Мик, — вырвался у неё крик, и она пошатнулась. Но он не дал ей упасть. Тяжело и горячо дыша, он крепко держал Софи за бедра, помогая ей устоять.

Через несколько мгновений Мик поднялся и, взяв Софи за руку, повёл её через всю комнату к кровати. Сняв покрывало и верхнюю простыню, он вопрошающе посмотрел на неё, и девушка поняла, что он даёт ей последний шанс передумать. Но она не хотела менять своё решение. Софи, не отводя от него взгляда, легла на кровать, и её обнажённой коже простыни показались гладкими и прохладными.

Мик медленно, всё так же глядя ей в глаза, снял ботинки и начал расстёгивать брюки.

Когда он, обнажённый, вытянулся рядом с ней, кровать прогнулась под его весом. Повернувшись на бок, лицом к Софи, он положил руку ей на живот, затем двинулся ниже и, наконец, снова скользнул пальцами между девичьими бёдрами. Почувствовав, как его палец раздвигает нежные складочки и проникает внутрь, девушка напряглась. Это ощущение, что тебя растягивают, было достаточно странным, но не неприятным.

Его палец задвигался, лаская её внутри, в то время как большой палец принялся, поглаживая кудряшки, описывать круги, дразнить, играть с ней.

— Мик, — выдохнула Софи, дрожа как в лихорадке, — о, Мик, пожалуйста, пожалуйста…

Он убрал руку и лег на неё, вдавливая девушку всем своим весом в матрац. Затем приподнявшись на руках и нависнув над ней, сжав рот в едва различимую в тусклом свете резкую линию, начал медленно двигать бедрами. Софи чувствовала, как его тяжелый возбужденный член трётся о то место, которое всего мгновение назад гладили его пальцы, и от этой удивительной ласки она вновь начала возбуждаться. Она задыхалась и дрожала от того чувства, которое росло в ней, становилось сильнее, горячее, пока она не стала изгибаться под ним. Напряжение внутри неё всё больше усиливалось, и этот дикий экстаз, поглощающий всё вокруг, заставлял тело трепетать от сильнейшего удовольствия. Достигнув пика, она вскрикнула и конвульсивно впилась пальцами в мощные мускулы его спины.

Мик, скользнув руками Софи под бёдра, опустился на неё и принялся целовать волосы, шею, щёку. Его учащённое и горячее дыхание овевало её кожу.

— Софи, пора, — шепнул он грубым голосом. — Я не могу больше сдерживаться.

Руководимая инстинктом, она раздвинула ноги, и это движение, казалось, заставило вспыхнуть сжирающее его пламя с новой силой. Хрипло зарычав, он повернул голову и поймал её губы. Целуя её горячо и страстно, он неожиданно мощно толкнулся вперёд бёдрами и оказался глубоко внутри неё

Испуганная острой болью, Софи издала крик, который поглотили его губы, и, прервав поцелуй, отвернула лицо в сторону. Она думала, что знает, чего ждать, но оказалась не готова к боли.

Лежа на ней, Мик застыл и перестал двигаться. Он прижался лицом к её шее, пробуя кожу на вкус, целуя ухо, волосы, висок, щёки, прикасаясь, лаская её везде, куда он мог дотянуться.

— Софи, Софи, всё хорошо…

Боль начала уменьшаться, и Софи, немножко придя в себя, услышала сожаление в его голосе. Она не хотела, чтобы он о чем-либо жалел. Девушка шевельнулась, пытаясь приспособиться к ощущению его глубоко внутри себя. Острая боль уже прошла, осталась только лёгкая болезненность внутри. Обхватив Мика руками, Софи вновь задвигалась.

— Софи, не делай этого, — выдохнул он сквозь стиснутые зубы. — Любовь моя, не шевелись, я пытаюсь подождать… — все его мускулы застыли и казались твёрдыми как камень. Чувствовалось, как он напряжён. От осознания того, что он старается сдержаться, чтобы ей стало легче, чтобы она привыкла к этому, Софи любила его ещё больше. Но она не хотела, чтобы он сдерживался. Подчиняясь инстинкту, она качнула бёдрами, надеясь, что уничтожит его самообладание.

— О Господи, — застонал он. — Софи, подожди, подожди…

Неожиданно осознав свою власть, она снова приподняла бёдра, заставляя его вновь глубоко погрузиться в неё. И Мик, издав грубый резкий вскрик, начал внезапно вонзаться в неё, ещё и ещё, вдавливая её своим весом в кровать.

Двигаясь вместе с ним, Софи старалась приспособиться к тому ритму, который он установил. Было всё ещё немного больно, но она знала, что сейчас, в этот момент, он ничего от неё не скрывает и не прячет, что со страстной несдержанностью он потерял самого себя в ней. И Софи была счастлива.

Подняв ноги, она обхватила бёдра Мика. Ей нравилось то, что он делал с ней. Перестав быть болью, происходящее стало радостью. Радостью доставлять наслаждение любимому.

Вдруг Мик ещё крепче сжал её в объятиях, и Софи ощутила, как он задрожал. Она знала, что подарила ему тот же миг глубочайшего и чистейшего восторга, что и он ей всего несколько минут назад. На мгновение всё его тело застыло, а затем он, тяжело дыша, рухнул на неё и прижался лицом к её волосам.

Через некоторое время он поднял голову и немного отодвинулся, чтобы посмотреть девушке в глаза.

— Софи, — прошептал Мик, нежно прикасаясь рукой к её щеке, — я не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалела об этой ночи.

— Не пожалею.

— И я.

Долгое время она так и лежала под ним, поглаживая его спину, наслаждаясь теплом его дыхания на своей коже, счастливая от одного только ощущения его тела, такого тяжёлого, крепкого и успокаивающего.

Через несколько минут Мик зашевелился.

— Должно быть, я становлюсь тяжёлым, — поцеловав её ушко, он скатился с неё и встал с кровати.

Софи показалось, что её лишили чего-то важного. Не ощущая тепло его тела, она сразу же замерзла.

— Куда ты идешь?

— Уже скучаешь по мне? — рассмеялся он.

— По правде говоря, да, — приподнявшись на локте, она смотрела, как он пересекает комнату. Очертаниям его тела было свойственно некое изящество, движениям — звериная грация, в узлах мышц спины и рук таилась сила, широкие плечи поражали своей мощью. Никогда раньше ей не приходило в голову, что мужское тело может быть красивым, но тело Мика было именно таким. Более красивым, чем любая статуя, которую мог создать скульптор. Софи улыбнулась, получая невероятное наслаждение от простого наблюдения за ним.

Но когда она увидела, что он протянул руку, собираясь потушить лампу, её улыбка исчезла, а сама она, запаниковав, села на кровати.

— Мик, нет! — воскликнула Софи. — Пускай горит, я не могу спать без света.

Глядя поверх лампы, Мик встретился с ней глазами.

— Софи, в темноте нет опасности, — сказал он тихо, изучая её лицо. — Тебе нечего бояться.

О нет, бояться было чего. Она знала, что существует множество вещей, которых следует бояться. Закусив губу, Софи отвернулась. Она не хотела, чтобы он считал её трусихой. Но когда погас свет, девушка начала дрожать и, прижав колени к груди и обхватив их, свернулась в клубок. Страх душил её.

Мик направился обратно к кровати, но в этой кромешной темноте Софи не видела его, только слышала шаги. И как только звук его шагов стих, она вслепую потянулась к нему.

— Мик?

Он опустился на кровать и заключил девушку в кольцо своих рук:

— Софи, всё хорошо.

Она оказалась в убежище его объятий, и её страх начал постепенно проходить. Ощущение его тела было подобно защищающей стене между нею самой и её снами.

— Я не люблю темноту. Знаю, это глупо — бояться, — прошептала она, — но я ничего не могу с этим поделать.

— Это не глупо, а вполне понятно. Если бы мне снились смерть и жестокость и я мог бы предвидеть будущее, я бы тоже боялся темноты.

— Не могу представить, чтобы ты чего-либо боялся.

— Но это так.

Софи повернула голову и прижалась лицом к его груди.

— И чего ты боишься?

— О, много чего, — ответил он беззаботно.

— Например?

— Пауков.

Софи не смогла сдержаться. Она расхохоталась.

— Последний раз я признаюсь тебе в своих тайных страхах, — сказал он с притворной суровостью, переворачиваясь на спину.

Софи, вытянувшись рядом, приподнялась на локте.

— Мне жаль, — выдохнула она, пытаясь подавить смех. — Правда.