По мере того как он говорил, Антон все больше и больше воодушевлялся, расписывая мне будущие выгоды от жизни в клане на правах его супруги, а я все больше и больше мрачнела. Отпускать он меня и правда не собирается.

— Это все здорово, — перебила я его словоизлияние. — А в чем твоя выгода? Ты же хотел меня наложницей сделать и получить все таким путем.

— Мои дети не должны быть бастардами. Я не хочу, чтобы моему сыну в будущем пришлось доказывать кровное родство со мной. Если я могу обеспечить ему лучшее будущее, я это сделаю, с тобой или без тебя. По сути, у тебя и выбора то нет, — он со злой усмешкой посмотрел на меня. — Хочешь ты того или нет, но женой ты моей будешь, я ведь тебя и заставить могу. Сейчас речь идет о том, на каком положении ты тут будешь после свадьбы: госпожи или же рабыни без права голоса. Так что ты выбираешь?

— Вот мне интересно, а как ты меня заставишь? Ведь браки у магов заключаются на основе добровольной клятвы верности, — зашипела я ему в лицо, с улыбкой, больше похожей на оскал.

— Легко, — он задумчиво посмотрел на меня и продолжил. — Тебе же дорог твой будущий ребенок и его отец?

И вот тут я не выдержала, в голову Антона полетела чашка с чуть остывшим кофе, заем кофейник и вся посуда, до которой я успела добраться. Меня трясло и, не смотря на браслеты, вокруг меня стали закручиваться магические потоки. Я не обращала внимания на ту боль, которая пронзала мои руки, а потом и тело. У меня была одна цель УБИТЬ! Убить угрозу моему еще не родившемуся ребенку! Уничтожить, раздавить, растоптать! Его не должно быть! Он не должен существовать!

— Остынь! — он вылил на меня графин воды, стоящей на тумбочке и обездвижил меня заклинанием, так что я и рукой не могла пошевелить, не то, что магичить. — Сильна! У нас будут замечательные дети, твоя и моя силы в потомстве дадут невероятный результат!

— Как ты узнал о ребенке, — через силу прошептала я.

— Аура, милая, аура. Она у тебя двойная, видимо ты просто не подумала ее замаскировать, — сказал он довольно. — А это так вовремя оказалось. Я позволю тебе родить этого ребенка и даже приму его в род, ведь это такое чудесное средство влияния на тебя. Ты сразу становишься такой послушной!

Антон обошел вокруг меня, оглаживая мои выпуклости, не пропустив ни одного изгиба и, склонившись над самым ухом, жарко зашептал.

— Ты же ведь будешь покорной? А, Прасковья? Ради своего ребенка. Послушной, нежной и трепетной любовницей, ты же ведь дашь добровольную клятву верности?

— Дам, — прошептала я, роняя слезы и внутренне содрогаясь от предстоящей перспективы.

Он выиграл и хорошо это понимал. Ребенок, да и любая жизнь для ведьмы священна. Я не смогу ничего сделать ни с собой, ни с ребенком и буду вынуждена во всем ему подчиняться. Да, такого и врагу не пожелаешь.

— Не хмурься, душа моя, — он нежно провел пальцами по моему лбу, разглаживая морщины, прикоснулся губами к уголкам моих губ, а потом страстно зашептал мне прямо в рот.

— Ты будешь моей, подготовка к свадьбе идет полным ходом, еще пару дней и никто тебя у меня не заберет. Клятва не может быть отменена, это на всю жизнь, Прасковья! На всю жизнь! — он отстранился и пошел к двери, уже на выходе обернулся и картинно щелкнул пальцами, и с меня спало заклинание. — Вот так, не скучай любимая! И да, малыш, на брачную метку оборотней можешь не рассчитывать, она не завершена до конца. Рус слишком расслабился, переспав с тобой, или он и не хотел завершать брачный ритуал? Ммм, как ты думаешь?

За ним захлопнулась дверь, и по коридору разнесся смех Антона.

Я осталась одна мокрая с головы до ног, но это было не важно. А важно было другое. Отсюда нужно было выбираться и чем скорее, тем лучше и на все про все у меня несколько дней. А про слова Антона, о брачной метке оборотней я буду думать потом, когда я и малыш будем в безопасности. Я растерла запястья под браслетами и опять попробовала колдовать через дикую боль, которая скручивала меня. Видимо мои силы заканчивались, так как больше нескольких минут я простое диагностическое заклинание поддерживать не смогла. Еще в школе пани Орыси я обнаружила странное свойство этого заклинания, при помощи него я могла не только видеть самые сложные стихийные плетения, но и чувствовать их как живой организм. И как в живом организме быстро находила точки, нажав на которые либо могла заклинание усилить, либо, истончив, уничтожить.

А тут не получилось, чертовы браслеты. Нужно немного передохнуть и браться по новой, оставаться здесь я не намерена.

Я быстро переоделась и высушила волосы полотенцем. Хорошо, что Антон позабыл про стол на колесиках с завтраком. При нем толком кусок в рот не лез, а вот теперь я ощутила просто таки зверский голод. Интересно, это малыш дает о себе знать или просто нервы шалят? Нет, точно малыш. Раньше мне как-то не приходило в голову тосты с джемом заедать солеными огурцами. Говорят, что такие вкусовые выверты свойственны будущим мамочкам с месяца этак третьего-четвертого, а у меня чуть ли не с первых дней. Вот интересно, а каково влияние на токсикоз имеет то, что у будущего ребенка папа оборотень — менталист, а маман ведьма? Это же можно научную работу на своем примере написать, только где я ее защищать буду? Я расстроено дожевывала последний бутерброд и в тоске оглянула стол. Все, ничего не осталось. А я только слегонца червячка заморила. Не, так дело не пойдет. Я будущая кормящая мать, мне нужно питаться много и хорошо. Я решила устроить очередной дебош, в надежде, что кто-то придет и меня покормят. Правда не придумала ничего лучшего, чем разгромить комнату, а что? И выход агрессии, и зарядка, если я столько ем, то оно же должно куда-то деваться? А так сплошная польза и размялась, и пошумела.

Первым мне под руку попался стул, я им смачно долбила о двери минут десять, пока он не разлетелся в щепки. Потом пошла оставшаяся в комнате посуда, когда она закончилась, а случилось это довольно быстро, я попыталась, было, поднять стол, но поняла, что не стоит. Еще что со мной случится, никогда же себе этого не прощу. Да и потом, тут есть еще три стула.

На третьем стуле я стала задыхаться мой пыл несколько поумерился. Хотя вопли навроде 'Свободу попугаям' и подвывание под дверями революционных песен дурным голосом, ужасно фальшивя:

Наверх вы, товарищи! Все по местам!

Последний парад наступает.

Врагу не сдается наш гордый "Варяг",

Пощады никто не желает.

На песенке о Чапаеве в моем лихом исполнении они сломались. Ко мне в комнату влетела растрепанная и злющая девица, чем-то ужасно напоминающая кобру перед прыжком.

— Ты чего тут орешь? — а, разглядев в подробностях бардак, который я учинила, чуть не задохнулась от гнева. — Да как ты посмела мерзавка, ведьма! Или ты считаешь, что если Антон решил на тебе жениться, то ты можешь творить все что угодно? Такая как ты ему не пара!

— А кто пара? — спросила я вкрадчиво. — Не ты ли?

— А если и я? То что? Все ведь было хорошо, пока ты не появилась. Он обещал на мне жениться, а ты все испортила! Он как тебя сюда привез, ни о чем другом говорить не может, только строит планы, как вы жить будете и скольких детей ты ему родишь! Мерзавка, ты у меня все украла! — она нацелила в меня свои ручки, украшенные огромными наращенными ногтями.

— Эй, эй, дамочка! Спокойствие, только спокойствие, — я зашла за стол, чтобы между нами было хоть какое-то препятствие. — Слушай, тебя как зовут?

— Карина, — фурия попыталась обойти стол и вцепиться мне в шевелюру, но маневр не удался.

— Слушай, Карина, а если я тебе скажу, что твой Антон мне не нужен и более того, у меня есть жених, которого я люблю и это не Антон. Он меня здесь держит силой. Я не хочу за него замуж! — последние слова я просто прокричала ей в лицо.

— А как же тогда? — она удивленно застыла на месте. — Он говорил, что ты согласилась.