— Стивен! Я только что вошла.

— Я знаю. Я ждал вас на дороге в кустах.

— Откуда вы узнали, что я рано вернусь домой?

— Сын Ту Вэй Вонга знает все.

— Ох, правда? Вы очень уверены в себе. Откуда вы узнали, что Альфред не останется?

Стивен Вонг засмеялся:

— Я знаю одну девушку из авиакомпании. Я позвонил ей, чтобы узнать, вернется ли Альфред вовремя на ваше свидание. Мне не повезло, он вернулся. Но мне повезло: девушка сказала, что Альфред заказал билет на сегодняшний вечер в Нью-Йорк. Я связал одно с другим и ждал в кустах. Поехали?

Викки колебалась. Ей хотелось поехать со Стивеном, но ей было не по себе из-за Альфреда.

— Куда?

— Я отвезу вас в «Кантон-клуб».

— Где обычно торчат триады?

— Я сшибу их с их гангстерских ног видом роскошной блондинки рука об руку со мной. Не бойтесь.

Викки засмеялась, немножко неловко.

— Я не уверена, что хочу якшаться с гангстерами из триад.

— Хэй, вы уже якшаетесь с Ноу Вэй Вонгом.

— Это безопасно?

— С кем безопасно? Со мной или с триадами?

— С триадами.

— Не беспокойтесь насчет них. Вы в безопасности со мной. У вас есть потрясные меха, накиньте их.

— Думаю, я предпочту шаль. Сейчас вернусь.

Она вернулась с красной шелковой шалью, бормоча:

— Мой отец убил бы меня. Он ненавидел триады. Говорил, что они скоты и подонки.

Они пошли вниз по дорожке и вышли из ворот. Стивен свистнул, и престарелый шофер-китаец вырулил красный «роллс-ройс» из кустов.

— Папочкин, — усмехнулся Стивен.

На нем был знаменитый Ту Вэй Вонговский «1997», за который Вонг заплатил пять миллионов долларов на правительственном аукционе «счастливых автомобильных номеров». Когда они отъехали, Стивен предложил шампанского.

— А почему вы не с семьей на банкете Хой Ниэня?

— У меня всего-то восемьдесят семь маленьких братцев и сестричек — и все в «Волд Оушнз компани», — он имел в виду, поняла Викки, сводных, от многочисленных жён и любовниц Ту Вэй Вонга. — А я — единственный лоботряс. Для них веселее, когда меня там нет. И уж конечно, веселее для меня.

— А ваш отец не возражает?

— Смирился.

— Он предложил мне работу, — сказала она осторожно, глядя на его реакцию.

— Не соглашайтесь.

— Почему?

— Никакого будущего. Вы не можете тянуть хан со всеми этими милыми детками.

Викки напрасно ждала, что он прокомментирует свои слова.

— А вам не кажется странным, что он предложил мне работу?

— Ничуть. Думаю, у него были кое-какие причины просить меня разнюхивать про вас. Он всю дорогу покупает людей. Наверное, хочет подоить Макфаркаров. Будет держать, пока у вас есть то, что ему нужно, а потом вышвырнет оттуда все остальное, включая вас.

— Уверена, он не думает, что я ему это позволю.

— Он просто не любит терять кончик нитки. Вы, англичане, уходите, он собирается подобрать остатки.

— Мы не уходим!

Стивен посмотрел на нее через бутылку шампанского с мягким неодобрением.

— Викки, предлагаю сделку. Вы не говорите о своем бизнесе, а я не говорю о кораблях-казино. Конечно, если это не настолько важно для вас. Тогда будем говорить обо всем, о чем вы захотите.

— Все, что касается моего хана, очень важно для меня, Стивен. Это — моя семья и все, что у нас есть.

— Да-а, я знаю. Но меня вырастили без деловой этики, знаете это? — Он ослепил ее улыбкой. — Хорошо, вы говорите, о чем хотите, но не обсуждаете моего старика, конечно, если для вас это не действительно важно.

Он налил шампанское, которое красиво заиграло, дал ей бокал и прикоснулся своим бокалом к краешку ее бокала.

— Наш пикник не выходит у меня из головы. Мне хотелось позвонить вам весь уик-энд, но меня запрягли на корабли, и еще я подумал, что вам нужно поспать.

Поражаясь тому, как ей хорошо и уютно рядом с ним, Викки сказала:

— Мне тоже хотелось позвонить. Это было, как… как тоска. Я чувствовала себя, как ребенок. Как ребенок…

— Правда?

Он наклонился, чтобы поцеловать ее руку, дрожь пробежала по ее спине.

— Я тоже. Эй, вы делаете меня таким счастливым.

Они сидели, улыбаясь друг другу в слабо освещенном салоне, а машина бесшумно катила по наводненным праздничной толпой улицам и тоннелю под гаванью. Викки почти не слышала треска хлопушек, не видела чинного променада семейств с сонными ребятишками и колеблющихся огоньков, в которых люди сжигали свои пожелания — такие, какие она бросила в огонь вместе с Альфредом.

Неоновая галактика «Голден майл» на Натан-роуд отражалась россыпью бриллиантовых огоньков на капоте «роллс-ройса» и забрызгивала стекла окон всполохами красного, зеленого и желтого света. Длинная цепочка «БМВ» и «мерседесов» и не менее длинный ручеек людей на тротуаре указывали путь к «Кантон-клубу». Шофер Вонга, свой человек в осином гнезде отбросов, так пугавших весь город, вырулил впереди всех машин и высадил Стивена и Викки прямо напротив красной бархатной занавески, которую дородный швейцар поспешно откинул с их пути. Как заметила Викки, никто не спросил Стивена пятидесятидолларовую мзду, которую платили другие патроны. Музыка громко просачивалась сквозь стены, а когда двери открылись, она внезапно загрохотала.

Стивен взял ее за руку и повел сквозь толпы, мимо длинного черного бара, около которого стояли красивые девушки, очевидно, супруги железобетонных молодых людей, демонстрирующих свои мускулы, в белых майках в обтяжку и белых брюках с иголочки. Стивен поцеловал ее ухо, шепча:

— Бойцы кун-фу. Очень крутые.

— А что они делают?

— Калечат. Некоторые из этих крошек так хорошо поднаторели в своем деле, что могут оборвать все мышцы на спине, не убивая…

Викки содрогнулась и подумала: что бы она сказала Чипу, если бы он увидел ее здесь? Большинство посетителей клуба рассматривали ее и Стивена, делая вид, что не смотрят на них. Если хотя бы половина из того, что она слышала о триадах правда, то некоторые из этих парней, наверное, собирают деньги «за защиту» с отца и матери Альфреда.

Стивен опять наклонился к ее уху:

— Они стали гораздо могущественнее за последние два года, потому что полиция теперь, когда англичане уходят, стала коррумпированной. Единственный неприятный пустячок для них состоит в том, что, когда сюда вселятся каэнэровцы, они попадут в тяжелое положение. Пойдемте, танцевальный зал наверху.

Наверху музыка была еще громче. Стивен, что неудивительно, был отличным танцором, и Викки почувствовала себя воодушевленной его грацией. Каким-то образом ему удалось охладить ее танцевальный пыл настолько, чтобы чувствовать музыку, которую она до того едва ли слышала. Он усмехнулся, когда открытие забрезжило на ее лице.

— Хэй, да это секс — только в одежде.

Они нашли бар в более тихом уголке, где подавали холодное шампанское.

— Стивен! — окликнул его мускулистый, плотно сбитый китаец тридцати с небольшим лет, с затянутыми сзади блестящими темными волосами, в шелковом костюме и с золотыми цепочками.

— Хэй, парень. Давай выпьем!

Он щелкнул пальцами, и бармен мгновенно наполнил три высоких бокала до краев коньяком.

— Хэй! Кун хай фэт хой!

Приятель Стивена осушил коньяк, как воду, и обратил свои сумасшедшие черные глаза на Викки, которая отпила маленький глоток.

— Только что из больницы, — объяснил Стивен. — Врачи говорят не пить.

Китаец нахмурился:

— Ты не представил меня своей подружке. Ты не даешь мне покрасоваться, Стивен?

— В другой раз, — ответил Стивен с ледяной улыбкой, от которой собеседник испарился.

— Снова гангстер? — спросила Викки.

— Немножко скверных парней, — засмеялся он.

— Коллеги?

Ей было бы тревожно и неприятно поверить, что он вращается среди таких людей. Но что она может ожидать от человека, который управлял казино в Макао и теперь здесь?

— Я — не скверный парень.

— Но они ваши друзья.

— Когда я играл в теннис и сломался на Уимблдонском турнире, знаете что они сделали, когда я вернулся? Хотели, чтобы я поклялся жизнью, что отыграюсь. Сделаю рывок в другом турнире. Почти все в Гонконге ставили на меня крупные суммы, потому что я отсюда. Триады просто взбесились. Они были здорово расстроены, когда я отказался.