- Что случилось?

   Егор вздохнул и наградил укоряющим взглядом. Не помогло. И пришлось ему сознаваться

   - Немного поссорился с родителями. Но все хорошо, не волнуйся. - Он сгреб меня в охапку и выдохнул. - Теперь точно все будет хорошо. Я все исправил. И я - самый счастливый человек на земле.

   Я не знала, поняла ли все правильно. Но... сейчас для меня было главное, что ему просто хорошо. И что все наладилось и в моей жизни тоже.

   В голову лезут сотни мыслей, но не хочу совершенно их замечать. Гоню прочь. Пусть так нельзя, но я просто хочу побыть счастливой, и ни о чем не задумываться, хоть и надо.

   Подойдя к Егоровой двери, уловила звук работающего телевизора, голоса... и застыла, наотрез отказавшись идти дальше.

   - Ведь ты из-за меня с ними повздорил?

   - Разве это важно? - вопросом на вопрос ответил напрягшийся парень, тоже остановившись и не выпуская мою руку. Высвободилась и шутливо толкнула его в грудь, чтобы шел уже.

   - Имеет. Для меня, - пояснила. - Так что иди сам и возвращайся побыстрее, хорошо?

   Он помялся, раздираясь противоречиями, но все же скрылся за дверью, оставив меня куковать на как-то похолодевшей лестничной площадке.

   Обостренный тишиной слух старался уловить обрывок разговора... крика - а вдруг? Но было тихо, а это еще подозрительнее и немного страшнее. Родители Егора знали, что мы собрались делать - Огурец сам рассказал им. Или поставил перед фактом? А как они отреагировали... позже стало понятно. Они поругались. Но все же тетя Женя согласилась снова отпустить своего сына. Что бы он не говорил, как бы не уверял, что он самостоятелен, и уже никто не имеет право указывать как жить, от мамы Егора многое зависело. И она могла его остановить. Способов было много. Дверь хлопнула, но спокойно, а не передавая раздражения одного из своих хозяев. И показался полностью укомплектованный парень наперевес с сумкой. И даже кажется причесанный.

   - А мне запретил брать много, - возмущенно буркнула, указывая на баулу.

   - Это потому что ты - женщина, и набрала бы всякой дряни. А я взял только самое необходимое. - Дальнейшее бульканье с моей стороны было прервано долгим поцелуем. Нашел, стервец, действенный способ меня успокоить? Ответом были наглые темные глаза. - Ну, поехали?

   Я люблю Балаково, всей душой. Здесь все пропитано ароматом моего неповторимого, счастливого детства, воспоминания впитались в стены домов, кору деревьев - только глянешь и сразу столько вспоминаешь, что было погребено под ворохом новых впечатлений! Лента Волги и насыщенный запах воды в прогретом воздухе, темное небо, огни города и пролетающих машин - смех, брызги радужного счастья и почему-то вкус именно тающего в руках персикового мороженного... Сердце сжалось, когда я наблюдала, как мой родной город все быстрее проносится мимо, микрорайон за микрорайоном. Быстро и так мучительно медленно. Город красовался напоследок, мигал огнями вслед несущемуся поезду, а я наблюдала за этим через мутное окошко в коридоре. Лоб прижат к холодному стеклу, но только для того, чтобы остальным, все еще не разошедшимся людям, не было видно моих слез.

   Я правда слишком его люблю. Успела забыть, пока была вдали, но побывав в нем еще раз... снова плачу, как и в прошлый раз, восемь лет назад. Все как... Нет, не все. Теплые руки обвили талию, прижимая назад.

   - Все хорошо? - Егор быстро заметил мое состояние, смахнул большим пальцем слезы, коснулся уголка губ. - Не плачь, Кеша, - насмешливо, пусть и нежно. И уверено. - Мы сюда вернемся. Обязательно. И тогда нам уже никто не помешает.

   - Вернемся... - задумчиво попробовала это слово на вкус. Сейчас такое казалось нереальным. Дима, родители Егора, явно теперь меня не одобряющие, и я их прекрасно понимаю - как жить спокойно с таким отношением? Любимый город перестанет казаться радужным. Никакой жизни нормальной не будет. Мы оба это понимали. И поэтому уезжали.

   Он сам решил все, и поставил перед фактом, не сомневаясь, что я одобрю очередную сумасбродную идею. Уехать... в ту же ночь моего побега. Вот для чего нужен был паспорт, вещи, та его сумка. Я не потеряла голову, нет. Но внутри нее явно что-то изменилось, и я стала несколько неадекватной. Перестала продумывать жизнь наперед, просто жила одним днем. Это плохо, но кто бы знал, как я теперь боялась смотреть в будущее. Наверное, от того, что и теперь слабо верила, что у нас оно есть. Таких... непохожих, влюбленных друг в друга по уши и малец пришибленных, как пыльным мешком, этой любовью. Я боялась, что все скоро пройдет... И наплевав на все, согласилась. Решила, будь что будет через несколько дней, недель. Если сейчас откажусь - буду жалеть очень долго. Так что лучше жалеть о том, что произошло, чем о упущенной возможности?

   Куда направиться? Егор предложил Питер, но я не была так самонадеянна, чтобы начинать новую жизнь в таком большом городе, без всяких опор, и предложила пока остановиться у своих родителей. Там хотя бы у меня есть квартира, шанс попасть на старую работу в одной конторке. Не знаю, почему так решительно настроенный парень легко мне уступил.

   Мы в то ранее утро, которое дождались в жестких креслах зала ожидания, здорово перетряхнули еще сонный персонал. Середина последнего месяца лета, многие укатывали домой или на отдых, к морю. При первой просьбе билетов на тот же день не оказалось, ни плацкартных, ни купейных. Егор довел бедных кассиров чуть ли не до нервного срыва, причем всех сразу, деловито отодвинув меня за спину и посоветовав: "Не дергаться". И они послали его... к какому-то начальнику. С ним Егор и пропадал с час где-то, в течении которых столько раз покушалась на ногти, нервничая в ожидании от неизвестности. Но он появился, сияющий, с какой-то бумажкой, и через какое-то время хвастливо помахивал розоватыми прямоугольниками билетов. Я так и не поняла, как он умудрился выпросить бронь, предназначенную для служащих самой железной дороги. Пусть раза и получил их в два дороже. Но сказал, что пока можно не жалеть денег, пока они есть... И вот теперь мы в поезде, уже как полчаса. Последние дома старой части города позади, перед окнами железные полотна, за которыми располагается ГЭС. А я смотрю на них и тишком реву.

   Объятия стали крепче.

   - Вернемся, - уверенно произнес Егор и легко встряхнул меня за плечи, заглядывая в лицо. - Эй, Кеша, ты совсем расклеилась! Приди в себя, я скучаю. Ну же, смотри, я весь твой, можешь делать все, что захочется моему мучителю. Только улыбнись. Ты не рада? - на последнем вопросе его голос понизился, стал намного серьезнее. Глупый.

   Мотнула головой.

   - Просто не по себе.

   - Все будет хорошо. Веришь меня? - требовательный взгляд. Конечно же я кивнула. - Пойдем? - он кивнул в сторону приоткрытой дверцы в наше купе.

   - Нет, - подумав, ответила, разворачиваясь обратно. - Хочу еще раз посмотреть на степь. - Самой свой голос показался эхом. Я мало понимала, что сейчас со мной происходит. Вот и вышки ГЭС остались позади, открылся вид на красавицу Волгу. Что назад глянешь, что вперед - она простирается до самого горизонта. Всегда дух захватывает от этого величия... и никакого моря не надо.

   - И чего в ней красивого?

   - Дурак, - щелкнула Егорушку по носу. - Это не объяснить.

   - Ладно, - покорно согласился он и убрал руки, а я едва не подалась назад, чтобы продолжить объятия. - А я пока матрасы спущу.

   - Я говорила что ты настоящая мечта любой женщины?

   Егорка сделал вид, что призадумался.

   - Да, что-то вроде того, - лукавый взгляд. - А для тебя?

   Но ответить я не успела, а ой как хотелось.

   - Молодые люди, давайте вы отношения выяснять будете в купе своем, не мешая остальным людям! - проскрипел противный высокий голос, принадлежащий активно пропихивающейся через нас тетке неопределенного возраста... или все же ее лысоватому мужу? Чемоданы больно прошлись по голени. Судя по оху сбоку, досталось и Егору. Но он терпел, ничего не сказал... пока его грубо не отпихнули в сторону, обливая обвинениями и оскорблениями чуть ли не во всех грехах сразу. Вот тут-то он открыл рот, но я вовремя подскочила и зажала его ладонью, качая головой. Оно надо, ссориться со своими соседями? Да и стоят нервы такой мелочи? Что-то во мне проснулась рассудительность. А парень поискрил глазами, выдохнул, понял все и подуспокоился.