События к тому времени нарастали тревожные. Измученные годами фашистской неволи под властью гитлеровского ставленника Тисо, жители словацких сел и городов подняли осенью 1944 года вооруженное восстание. К восставшим рабочим и крестьянам присоединились солдаты и офицеры словацкой армии.

Для подавления восстания гитлеровцы бросили в Словакию восемь дивизий СС. Партизаны и повстанцы вынуждены были вести боевые действия на широких фронтах, располагая, главным образом, лишь легким вооружением. Руководство Коммунистической партии Чехословакии обратилось к Советскому правительству с просьбой об оказании помощи чехословацкому народному движению против фашистов.

В район восстания на самолетах были выброшены небольшие оперативные группы, в том числе и группа Алексея Садиленко.

Вместе с разведчиками были сброшены мешки с грузом. Казалось, тщетно искать их в густых зеленых чащах. Куда ни кинь — лес огромный, словно море. Поиски были нелегкими. А без грузов — оружия, боеприпасов и медикаментов — много не навоюешь. До поздней ночи бойцы бродили по горам и скалам. За весь день удалось найти только два мешка. А ведь их было двадцать!

Все приуныли. И какое было удивление, когда на третий день рано утром часовой остановил возле лагеря какую-то подводу. На узкой заброшенной дороге, лениво жуя жвачку, стояла пара длиннорогих волов, запряженных в повозку с большими колесами. Рядом стоял мужчина в белых шерстяных домотканых штанах, меховой безрукавке и с ременным кнутом в руках.

— Кто будет пан велитель?[3] — спросил старик. — Вот мы, газды, собрали ваш вантаж и довезли до вас.

Оказалось, что местные жители собрали мешки и привезли в лагерь. А ведь найти их было так же трудно, как иголку в стоге сена.

Весть о появлении советских десантников с быстротой молнии облетела горы. Каждый день в отряд приходили жители окрестных хуторов и сел.

— Дайте нам оружие! — требовали они.

Однажды в партизанский лагерь пришел высокий худощавый старик. С ним был рослый, плечистый парень.

— Это мой самый младший, моя кровинка. Возьми, командир, к себе. Сам бы попросился, да годы не те. А у нас в горах говорят: не мужчина тот, кто отсиживается на печи, когда у соседа крыша горит.

Примерно такой же разговор произошел с крестьянином по имени Янко.

— У меня шестеро детей, пан велитель. Пока хозяйничают швабы, кормить детей нечем. Дай оружие, прогоним германа.

В те дни в отряд пришел и надпоручик чехословацкой армии Гюго Либенгардт. Дивизия, в которой он служил, готовилась уйти в горы. Но нашелся провокатор, который сообщил об этом немцам, и те разоружили словацких солдат.

Разведчики радовались новым людям, охотно делились с ними теми небольшими запасами, которые привезли с собой.

Словацкие патриоты помогли Алексею Михайловичу связаться с местными подпольщиками, которых возглавляли коммунисты Ян Демян и Ондрей Черный. Ондрей Черный — партийная кличка Андрея Клокача — секретаря подпольного обкома партии Рымавская Соббота. Товарищ Демян возглавлял подпольный райком партии. Теперь в каждом селе, в каждом поселке у разведчиков появились верные, надежные люди.

Стояла глубокая осень. Шли дожди. Ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья, на опушке у вырубок было слышно, как трубили олени. В один из таких дней в штаб прибежал связной Йожка. Он сидел на низком влажном пне, стараясь уклониться от струйки воды, стекающей с соседнего дерева. Йожка пришел от товарища Черного. Вести, которые он принес, тревожные. Ночью в сторону города Банска-Быстрица фашисты направляют свой бронепоезд. Банска-Быстрица — центр, сердце словацкого народного восстания. Садиленко смотрит на Йожку, на его промокшую до нитки серую куртку, войлочные штаны, и ему становится жаль паренька. Добраться сюда, в горы, не так-то легко. Он шел по оврагам, почти по горло в воде.

— Так, говоришь, сегодня ночью?

Йожка молча кивает головой. По его виду не трудно угадать — паренек сомневается, что мы успеем что-либо сделать… Остановить бронепоезд не просто. Да и внешний вид разведчиков не внушает особого доверия: большинство из них чуть постарше Йожки. Он вопросительно смотрит в глаза командиру.

— Они не пойдут на Быстрицу, — говорит Алексей Михайлович.

Он и сам не знает, что будет делать, но бронепоезд не пройдет.

Лицо Йожки светлеет.

— Так и передай товарищу Черному.

— А можно мне с вами?

— Нет, Йожка, — командиру хотелось сказать: «Тебе еще рано», но в последнюю секунду передумал и добавил: — Тебя ждут там, внизу.

Нелегкая задача стояла перед отрядом, тем более, что добрая половина опытных бойцов ушла в разведку, а здесь, в лагере, осталась одна молодежь: Саша Малышев, Валька Буров, Валька Орлов, Зина Титова…

После разбора всевозможных вариантов остановились на самом простом — взорвать железнодорожный мост в районе города Мнишек. Руководить операцией поручили Николаю Радулу. До наступления темноты добрались до железной дороги. Дождь на время утих. А вот и мост, рядом проходит шоссе.

— Красотища какая, — еле слышно прошептал Саша Малышев.

Мост действительно красивый, и все же его надо было рвать.

Николай Радул дотронулся до поясного ремня: на месте ли ручные гранаты? Подул ветер — зашумели деревья.

С наступлением темноты разведчики бесшумно сняли часовых. Понадобились акробатические способности, чтобы на пятнадцатиметровой высоте с крутого обрыва подлезть под фермы моста. Все делалось молча, по ладоням и дыханию чувствовали друг друга. Но вот уложен тол, подведен бикфордов шнур. Грянул взрыв. Теперь нужно было отходить. Немцы отчаянно стреляли с того берега. Поздно спохватились. Разведчики уже поднимались в горы.

Рядом послышался шорох. Шедший впереди Орлов схватился за автомат.

— Выходите сюда, тут тропинка, — раздался голос Йожки. Лица его не было видно в темноте, но по интонации чувствовалось: он доволен.

— Вот это грохнуло! Теперь пусть дуются швабы от злости, как жабы, пока не лопнут.

— А где же ты был, Йожка? — выбираясь из зарослей на тропинку, спрашивает Алексей Михайлович.

— Вы не хотели меня брать, думали Йожка маленький, а я забрался на сосну и все видел.

Взрывом моста партизаны на три дня вывели из строя железную дорогу. Бронепоезд так и не прошел в Банску-Быстрицу.

В лесничестве, где располагался отряд, нередко вечерами собирались словацкие друзья. Они здоровались и устремляли свои взоры в угол, где стоял приемник. Им не терпелось узнать, как идут дела на фронте, как дерутся бок о бок с частями Советской Армии бойцы Первого чехословацкого корпуса под командованием генерала Людвика Свободы.

Гости просили радиста включить приемник на «минутку». Тот выполнял просьбы. Но эта «минутка» была слишком длинной. Радист только разводил руками.

— Сядут аккумуляторы. Что тогда будем делать?

— Пусть слушают люди, — успокаивал радиста Садиленко, — аккумуляторы добудем. У немцев «попросим».

Во время одной из таких передач они услышали слова, которые по сей день с гордостью произносят в Чехословакии: «С Советским Союзом на вечные времена!»

Гости, приходившие из долины, приносили тревожные вести. Фашисты жестоко расправлялись с повстанцами, жгли хутора и села, убивали невинных людей. Особенно бесчеловечную расправу они учинили в городе Тисовец.

Комендант Тисовца приказал согнать жителей с окрестных сел и хуторов, объявив их партизанами. Мужчин фашисты тут же расстреляли, а женщин и детей загнали в сарай, облили бензином и подожгли.

О трагедии в Тисовце партизанам рассказал товарищ Черный. Он сообщил также, что по инициативе Компартии Словакии все патриотические силы объединены в общий словацкий орган в лице Словацкого Национального Совета (Словацкая Народная Рада). В эти трудные дни коммунисты Словакии снова вынуждены уйти в подполье. Но борьба продолжается. Партия располагает надежными закаленными кадрами, прошедшими суровую школу подполья.