Затем, стряхнув оцепенение, он позвал из окошка кареты:

— Кловерелла! Эй, Кловерелла! Это я, Джон Джозеф.

Она взглянула вверх и, продолжая танцевать, взмахнула рукой, указывая Джею на хозяина, который подъезжал к замку Саттон. Джей, несмотря на свой пятилетний возраст, отвесил короткий поклон и почтительно замер на месте. Джон Джозеф не мог оторвать глаз от ребенка, гадая, был ли это его собственный сын, или к этому был причастен Джекдо.

Когда карета остановилась и Джон Джозеф приблизился к мальчику, он понял, что его внешность не сможет ничего ему подсказать. У Джея были такие же ореховые глаза, как у матери, и темные, густые волосы. Уж не был ли носик ребенка слишком похож на красивый прямой нос Уэбб Уэстона? Но улыбка — разве она не напоминала улыбку Джекдо?

В полном замешательстве молодой мужчина взглянул на Кловереллу, но та только пожала плечами и засмеялась:

— Ничего не скажу.

— Но я только хотел знать, он мой или нет?

— Джей принадлежит только самому себе, хозяин. Ну, не хотите зайти выпить пива?

— Да. Но ненадолго. Впрочем, времени хватит, чтобы обсудить с тобой твое будущее.

Кловерелла улыбнулась ему дразнящей улыбкой:

— Я думаю, что будущее само о себе позаботится.

— И что же это должно означать?

— Ничего особенного, сэр, — ответила она так, словно в действительности подразумевала «вес».

Они прошли через Центральный Вход и оказались в темном Большом Зале. Костер, пылавший во дворе, бросал отсветы на окна с витражами, и те вспыхивали то рубиновым цветом, то иссиня-черным, то золотым. Время от времени блики падали на щиты с гербами, и голова сарацина с высунутым языком, венчавшая шлем Уэстонов, внезапно показалась почти живой.

— Он выглядит почти забавным, — сказал Джон Джозеф.

— Вот потому-то я и разожгла костер. Чтобы поприветствовать нового хозяина. Но мне почему-то казалось, что вы приедете сюда с невестой.

— О чем ты говоришь, Кловерелла?

— О, у меня просто возникло предчувствие, что вы наконец-то встретили того, кто вам нужен.

— Вы с Джекдо только возитесь со своими предчувствиями и больше ничего не делаете. Ты никогда не пыталась подумать головой? Как я мог кого-нибудь встретить? Я был в Лондоне, улаживал дела отца и передавал Саттон агентам.

— Но ведь в Лондоне есть женщины, не так ли?

На это Джон Джозеф ничего не смог ответить. Он молча проследовал за Кловереллой через Большой Зал и налево.

— Я разожгла камин в библиотеке и принесла немного эля из кладовой. Сейчас я зажгу свечи. Садитесь и устраивайтесь поудобнее. Иди сюда, Джей. Забирайся в свое гнездышко, дорогой мой.

Она подтянула к очагу подушку, а малыш забрался под одеяло, помахал рукой Джону Джозефу и свернулся клубочком, закрыв глаза.

— Он часто здесь засыпает. Это самое теплое местечко.

Джон Джозеф полез в карман и сказал:

— Вот, Кловерелла, ради Бога, купи ему какой-нибудь одежды и обувь. Он выглядит совершенным оборванцем. Если вдруг он мой, мне не хотелось бы…

— О, не стоит беспокоиться, хозяин. Он еще не вырос из той одежды, что у него есть. Ему хватает и горячей еды, и всего. А самое главное — у него есть любовь и ласка. А рваные штанишки не в счет.

— Но для меня это важно. Вот, возьми.

— Спасибо, — она положила гинею на каминную полку и налила Джону Джозефу пива. — Ну, какие будут распоряжения насчет дома?

— Я хотел бы, чтобы ты оставалась здесь и присматривала за ним. Само собой, агенты пришлют сюда представителя, чтобы он провел инвентаризацию…

— А что это такое?

— Список всего имущества, которое есть в замке, — чтобы жильцы ничего не могли украсть. Впрочем, большую часть всего и так уже растащили.

Он пробежал глазами по книжным полкам и добавил:

— Кажется, половины книг не хватает.

— Так и есть. Уверена, что каждый жилец — за исключением леди Дэйви — прихватил с собой по несколько штук.

— Это недостойно, — произнес Джон Джозеф, внезапно вскочив с места и принявшись расхаживать взад-вперед по библиотеке. — На самом деле, мне следовало бы продать это гиблое место и покончить со всем одним махом.

— Так почему же вы этого не сделаете?

— Не знаю, — он остановился прямо перед Кловереллой. — Однажды в этой самой комнате мне приснился сон, Кловерелла. Сон, в котором смерть пришла ко мне в образе птицы. Она сказала мне, что в часовне находится спрятанный портрет сэра Ричарда Уэстона. И еще она сказала мне, чтобы я продал Саттон, когда стану его владельцем. И все же я колеблюсь.

— Почему? Этот замок еще никому не приносил удачи.

— Я знаю. Ты что, думаешь, я не верю в проклятие? Просто все дело в том, что мне очень тяжело расставаться с вещами и с людьми.

Джон Джозеф сказал правду. Когда он родился, в небесах восходил знак Рака, и для того чтобы разжать клешни, Джону Джозефу, как и всем, чьим характером управляет этот знак, нужно было оказаться почти на краю гибели.

— Да, — отозвалась Кловерелла. — Это я уже поняла, но мне кажется, что вам следует отбросить прочь все сантименты и подумать о будущем.

Затем она почти небрежно добавила:

— Говорят, лорд Дэйви очень состарился.

Джон Джозеф пристально взглянул на нее:

— Ты что, хочешь сказать мне, что скоро Маргарет станет свободна?

Кловерелла подошла к огню, чтобы подбросить полено, и повернулась к Джону Джозефу спиной.

— Сколько лет прошло с тех пор, как вы видели ее в последний раз? — спросила она сдавленным голосом.

— Пять.

— Тогда я вас поздравляю, — ответила колдунья, поворачиваясь и вытирая ладони о юбку. — Я имела в виду, что вы должны заглянуть в истинное будущее. Вы просто дурак, Джон Джозеф. Я даже жалею, что вы были моим любовником. Мне противно думать о том, что я любила глупца.

Краска гнева прилила к щекам Джона Джозефа, и он произнес:

— Кловерелла, каждый раз, когда мы с тобой ссорились, это было из-за нее. Я думаю, ты просто ревнуешь и завидуешь.

— Тогда нам снова не придется расстаться друзьями, но расстаться мы все же должны. Я позабочусь о вашем особняке, сэр, если вы все еще хотите этого, — Кловерелла шагнула вперед и заглянула в глаза Джону Джозефу. — Иногда судьба указывает человеку путь. Нет, более того, она даже пытается вести человека по верному пути, ибо перед каждым из нас всегда открыты две дороги. Но если вы откажетесь от той, настоящей, дороги, что ж, тогда вам сможет помочь лишь Господь Бог. Чтобы вернуться в точку выбора, вам придется претерпеть много горя.

— Я не верю тебе, — ответил Джон Джозеф. — Я верю в то, что я — сам хозяин своей судьбы и способен управлять обстоятельствами.

— В таком случае, мне остается лишь подарить вам свое благословение и надеяться на то, что зло не коснется вашей души. Доброй ночи, сэр.

И с этими словами Кловерелла вышла из комнаты, оставив Джона Джозефа наедине со спящим мальчиком. Он долго стоял, глядя на языки пламени, а потом наклонился и посмотрел в лицо Джею. Под этим пристальным взглядом малыш заворочался и проснулся. Обнаружив, что остался один на один с незнакомцем, мальчик совсем не испугался.

— Джей? — обратился к нему Джон Джозеф.

— Да, сэр?

Мальчик зевнул и потянулся, обхватив руками голову.

— Твоя мать никогда тебе не называла имя твоего отца?

— Нет, наверное, нет, сэр. Так это вы — мой папа?

Не успев даже как следует подумать, Джон Джозеф машинально повторил вслед за малышом:

— Нет, наверное, нет.

— О, Господи, — вздохнул мальчик. — А мне хотелось бы, чтобы это были вы.

— Тебе не хватает отца?

— Нет. Но я не хочу, чтобы вы уходили.

— Не волнуйся, Джей, — сказал Джон Джозеф, выпрямляясь и подбирая свой плащ. — Я вернусь поиграть с тобой. Я постараюсь приезжать сюда каждый год.

Невинное дитя улыбнулось ему, не сознавая, что единственная мысль владельца замка Саттон заключалась в том, что Маргарет Дэйви скоро овдовеет и будет свободна.

Жар костра, пылавшего во дворе, был ничто по сравнению с огнем, пылавшим в его сердце. Джон Джозеф бодро потирал руки, преисполнившись новых планов и надежд. Он уйдет в отставку, восстановит Саттон и добьется того, чтобы женщина, перед которой он преклонялся всю жизнь, была рядом с ним. За годы разлуки с замком воображение Джона Джозефа далеко не ушло; его взгляд в будущее был узким, словно он смотрел в туннель; душа его была пустой, словно раковина, лишившаяся своего обитателя. Он не заслуживал ничьей помощи.