— Удачи в конкурсе, — Винченцо еще раз улыбнулся своей юной почитательнице и направился к Мэри-Бет.

Она же поднялась из кресла, в котором просидела последний час, и пошла ему навстречу.

— Мы встретимся сегодня? — тихо, чтобы никто другой не услышал, спросил Винченцо.

— Да.

— Это тебе, — он вручил ей крошечный листочек, сложенный вдвое, до этого хранившийся в кармане его пиджака.

— Что это? — не сдержала любопытства Мэри-Бет, а сердце сладко замерло. Неужели, любовная записка?

— Список продуктов, которые ты должна купить, а после концерта я буду учить тебя готовить.

Мэри-Бет видела в глазах Винченцо неудержимое желание поцеловать ее. Стремясь подразнить его, она облизала губы, а в награду услышала судорожный вздох.

— Энцо, ты идешь?

— Да, сейчас, — отмахнулся от брата Винченцо.

И, не справившись со своими желаниями, прильнул к губам девушки. Поцелуй длился лишь несколько секунд, но Мэри-Бет была благодарна и за это. Теперь она могла продержаться до вечера.

Хозяева отправились провожать гостей, а Мэри-Бет села за рояль. Пальцы сами потянулись к клавишам. Однако долго играть не получилось — в музыкальную комнату вернулся Саймон.

— Бетси, что все это значит? — уперев руки в бока, он навис над сестрой. Его хмурая мина не предвещала ничего хорошего.

Похоже, наступило время для серьезного разговора. Мэри-Бет вообще удивлялась, как это Саймон сумел так долго сдерживать себя: с самого ее дня рождения. Просто отмахнуться от брата не удастся, и она решила обойтись, как говориться, малой кровью.

— Сай, что ты хочешь услышать?

— Правду!

— Нас с Винченцо тянет друг к другу. И поскольку мы взрослые люди, не обремененные никакими обязательствами, то… — Мэри-Бет не закончила, давая брату возможность самому додумать остальное.

— Но вы так мало знакомы.

Неподалеку раздалось хмыканье Даниэллы. Скрестив руки на груди, она поглядывала на супруга, пытаясь взглядом напомнить, как они сами оказались в кровати после столь же непродолжительного знакомства.

Саймон развернулся к ней и возмущенно заявил:

— Она же моя сестра!

— Довольно, Саймон, — велела Даниэлла.

— Но…

— Сай, все будет хорошо, — попыталась успокоить брата Мэри-Бет. — И ты не волновался так, когда я встречалась с Родериком.

Сказала и едва не откусила себе язык. Теперь брат обязательно поинтересуются, почему бывший кавалер получил отставку, а ей так не хотелось снова выкручиваться и лгать.

— Кстати о твоем мистере Бернсе. Что случилось с ним?

Мэри-Бет вздохнула. Она сама накликала эту беду.

— Мы с ним расстались, и я не собираюсь обсуждать эту тему.

— И все же…

— Саймон, пожалуйста, проверь, как там Джош.

— Но аппарат молчит, — Саймон кивнул в сторону блока беби-ситтера.

— Мне кажется, что он сломался. Пожалуйста, — Даниэлла, сделав большие глаза, многозначительно посмотрела на мужа.

Саймону нельзя было отказать в сообразительности, он все понял и перестал артачиться. Едва за супругом закрылась дверь, Даниэлла предложила золовке:

— Поговорим?

— Я прекрасно понимаю, почему ты выставила Саймона из комнаты, — начала Мэри-Бет, когда они устроились на диванчике, — но не собираюсь ничего рассказывать сверх того, что уже сказала.

— Я понимаю, ты желаешь сохранить все в тайне, но пойми, если Саймон вбил себе в голову какую-то идею, его уже ничто не успокоит. Поэтому, если ты желаешь получить хоть небольшую передышку, придумай, что ему такое сказать.

— Хорошо, я расскажу. — Мэри-Бет замолчала, собираясь с силами. — Я не была интересна Родерику. В тот день, когда я познакомилась с Энцо, я узнала, что Родерик… что у него…

— Он изменял тебе?!

Мэри-Бет печально улыбнулась: ее дальнейшие попытки прояснить ситуацию лишь окончательно запутают Даниэллу, так пусть лучше считает Родерика изменщиком, в определенной степени он им был.

— Вот гад! — возмутилась Даниэлла. — Боже!

— Что?

— И он еще имел наглость прийти на твою вечеринку.

— Сейчас мне кажется, что все это было так давно.

— Из-за твоего сексуального пианиста? — понизив голос, поинтересовалась Даниэлла.

— Он не мой!

— Конечно, — согласилась Даниэлла, но ее улыбка легко выдавала истинные мысли.

— Ладно, мой, — не сдержалась Мэри-Бет. — Временно.

— Значит, вы уже…

— Да. Да!

— И как? — спросила Даниэлла, хотя можно было и не интересоваться, блаженство, осветившее лицо золовки, говорило само за себя.

— Божественно!

— Послушай, Мэри-Бет. Может, это вовсе не мое дело, но я хотела спросить. — Даниэлла замялась, не зная, как сформулировать свой вопрос более тактично. — Ты уверена, что у вас с Винченцо намечается что-то серьезное? Может, ты связалась с ним лишь потому, что Родерик оказался таким мерзавцем?

— Родерик здесь абсолютно ни при чем, — возразила Мэри-Бет. Да, ее знакомство с Винченцо произошло благодаря Родерику, однако ко всему остальному бывший кавалер не имел никакого отношения. — Между мной и Энцо словно искра вспыхнула. Если бы я верила во всяких там магических существ, сказала бы, что маленький Амур напроказил, пронзив наши сердца своими волшебными стрелами. А так я даже не знаю, как объяснить происходящее.

— Но это хорошо?

— Безусловно.

— Мне почему-то кажется, что сейчас должно прозвучать «но», — с сомнением заметила Даниэлла.

— Есть такое.

— Что именно?

— Вскоре концертный тур закончится, и Энцо уедет домой, в Италию.

— Паршиво.

— Не то слово, — вздохнула Мэри-Бет. Желая прекратить этот разговор, она встала. — Наверное, я пойду.

— Даже не попрощаешься с Саймоном?

— В последнее время у него появились диктаторские замашки, так что, думаю, мне лучше с ним сегодня не встречаться.

— С кем это ты не хочешь встречаться? — поинтересовался Саймон, входя в музыкальную комнату.