Но необычность этих толстяков была не только в их размерах. У них были очень скуластые лица и странно раскосые глаза, как у жителей далекой Поднебесной Империи [326]. Чёрные, длинные волосы толстяков были ото лба гладко зачёсаны назад и скреплены на затылке либо в тугой узел, поддерживаемый спицами, либо связаны в конский хвост. Перед каждым толстяком, а всего их было четверо, стоял здоровенный котёл, откуда к небу поднимался густой пар. За этими странными рабами присматривал зверского облика, мускулистый надсмотрщик с наголо бритой головой и вооруженный огромным хлыстом из кожи гиппопотама.

Александрийцы, наблюдая всё это, удивлённо переглядывались. Никто не мог понять, что же это за толстяки, зачем они прикованы к куполу и зачем этот купол нужен вообще.

Между тем, в очередной раз над акваторией порта прогремела труба и на транспортных кораблях заработали подъёмные механизмы. Рядом с островом из воды начал подниматься огромный корабль. Мачт и вёсел на нём не было, как и значительной части бортовой оснастки. Несмотря на внушительные размеры, он был легче любого из окружающих его кораблей. Вода стекала мощными потоками с его высоких крутых бортов, казалось, где-то на палубе работает мощный фонтан. Когда судно поднялось, все другие корабли поспешно отплыли. Один из бортов открылся, изнутри хлынула вода, а затем по выдвинувшимся широким сходням на берег вылетела сияющая позолотой колесница, запряженная шестеркой огромных, черных жеребцов, чьи гривы украшали разноцветные ленты. Управлял ими огромный мужчина с могучим обнаженным торсом. Всё его тело, лицо и волосы были покрыты серебряной краской и от того казалось, что это вовсе не человек, а ожившая статуя. На голове у него был лавровый венок, а борода его и усы были подстрижены в точности, как на изображениях богов-олимпийцев. В руке мужчина держал здоровенный трезубец, а на поясе его висела труба в виде завитой морской раковины, которая могла быть использована и как рупор.

- Посейдон! — вырвалось у толпы. — Владыка вод!

Вслед за первой колесницей из корабля выехали еще три поменьше в форме рыб. Каждая была запряжена четверкой коней. Управляли ими возницы, наряженные тритонами.

Человек, изображавший Посейдона поднёс ко рту свою раковину и протрубил. Эхо далеко разнеслось над заливом. Потом, выехав на возвышение возле акрополя, откуда его было всем хорошо видно, он, приложив рупор к губам и провозгласил величественным голосом, так как если бы говорил сам небожитель:

- Сегодня граждане Александрии великий день! Боги вручили вам прекрасные земли и ещё более прекрасное море. Я покровительствую вашему городу! А вы, чтите меня, как это должно. Но пора воздать мне более того, что вы уже воздаёте, ибо и я готов принести вам больше благ, чем приносил раньше. Я желаю, чтобы море окропилось кровью! Из уважения к родному городу и в честь префекта, блистательного Луция Бебия Аврелия Юнцина, почтенный гражданин Александрии Марций Секст Мессала дарит вам, александрийцы сегодня этот праздник. Кровавое и грандиозное зрелище подобного, которому еще не знала история вашего города.

Сегодня мы возвратимся на несколько столетий назад в эпоху славной Греции, чтобы здесь воссоздать великую битву при Саламине. Вот перед вами персы! — широким жестом «Посейдон» указал на флотилию прибывшую со стороны открытого моря. — Армия варваров и дикарей, собранная из бесчисленных племен и народов, объединенных лишь страхом перед царем Ксерксом. Они безжалостны и алчны, они подобны саранче, сжирающей всё на своём пути. И против них, против этих полчищ азиатов, выступят отважные эллины, закрывшие путь дикости и варварству в цивилизованный мир, благами которого мы теперь можем наслаждаться!

Уже отгремело сражение в Фермопилах, где горстка отважных спартанцев показала, как умеют биться свободные люди. Но персы наступают. Их передовой отряд подошёл к Афинам. Варваров возглавляет сам брат царя Ксеркса. Но отважные греки атакуют и захватывают брата азиатского царя в плен. Ему суждено испить горькую чашу возмездия. Смотрите вот он этот варвар!

На вершине холма появилась группа людей. Двое стражников тащили упирающегося пленника. Он был невысок ростом, но крепок и мускулист, голова обрита наголо и сам совершенно гол. Под восторженные крики многотысячной толпы с берега, «брата персидского царя» втолкнули под приоткрытый купол и тут же, стеклянная крышка вновь опустилась на место. Пленник в ужасе начал метаться, ища пути к спасению. Что ему уготовано он не знал, как не знали этого и собравшиеся на праздник зрители.

«Посейдон», между тем объявил:

- Страшное наказание ждёт дерзкого варвара! Он будет задушен смрадными парами подземных демонов! — широким отработанным жестом, полным патетики, «Посейдон» указал на странных толстых людей. — Но «персы» не дремлют! Они хотят освободить брата Ксеркса и потому биться будут яростно! Но славные эллины не допустят, чтобы ужасный варвар вновь обрёл свободу. Судьбу сражения решат боги! Воин или отряд, которому удастся освободить брата Ксеркса, получит свободу! Да будет битва! Слава Александрии! Слава Риму!

Крик этот был подхвачен на берегах и набережных, на городских холмах и крышах зданий и он разнёсся за пределы Александрии, возвещая о скором начале невиданного зрелища.

Префект с удивлением взглянул на Мессалу.

- Подземные демоны? Отравление смрадом? Вы считаете это удачной идеей?

- Народу понравилось, — улыбнулся Мессала и указал в сторону ликующих, кричащих толп на набережных.

- Право не знаю, — Луций Юнцин пожал плечами. — Может, стоило бы загнать под купол девственниц и воины сражались бы за право овладеть ими.

- Такое уже ни раз разыгрывалось на аренах цирков, — сказал Мессала. — Мои помощники, кто отвечает за организацию навмахии, посчитали, что наша задумка будет интереснее.

- Демоны, — хмыкнул префект. — Надо же… Скажите, а кто эти странные толстые люди и где вы таких отыскали?

- Мой управляющий купил их год назад на рынке в Речном порту, — сказал Мессала. — Торговец, продавший этих людей утверждал, что они из страны Ямато [327], находящейся ещё дальше Поднебесной. Они не говорят ни на одном известном языке и склонны к обжорству. Для этой задумки с отравлением, их стали специально ещё больше раскармливать. Они теперь испускают огромное количество кишечных газов.

- Отвратительно, — пробормотал префект. — Как же будет осуществлено отравление?

- Очень просто, — рассмеялся Мессала. — Каждому рабу из Ямато в зад будет вставлена трубка, а другой её конец направлен внутрь купола. Рабы будут, есть не переставая, надсмотрщик за этим проследит.

- Как мерзко, — префекта, аж передёрнуло, но всё же, он с любопытством спросил: — Чем же будут кормить этих несчастных толстяков?

- Гороховой кашей с большим количеством не совсем свежего мяса, — с удовольствием начал объяснять Мессала. Вдобавок, для них приготовлено подпорченное пиво, а в кашу добавлены особые травки, вызывающие лёгкое расстройство кишечника и повышение количества газов. Мои повара обещали, что эти рабы будут пердеть так, что никто не услышит, даже звук битвы.

- Забавно, конечно, — сказал префект. — Хотя и отвратительно. Ну, если народу нравится, — он картинно развёл руками, как бы показывая, что бессилен против воли зрителей, — я тоже не против.

Как полагается, перед морским сражением на обеих флотилиях начали убирать мачты и паруса.

Киликиец Килос, бывший пират, разбойничавший долгие годы в водах Понта Эвксинского и Пропонтиды и три месяца назад захваченный в плен флотилией города Халкедон [328], жителям которых дерзкий разбойник изрядно надоел, теперь прохаживался по палубе вверенного его командованию судна. Сегодня, он бился на стороне «персов». На чьей стороне биться, ему было всё равно, но вот на каких кораблях… Как опытный морской волк, он предпочёл бы корабли «греков», а не эту финикийскую бирему, что под его ногами. Надо же, даже таран на неё не установили! И как тогда противостоять триерам противника? Но Килос не зря был назначен триерархом судна, хотя, как пойманный пират мог окончить жизнь на кресте или в яме с дикими зверями. Устроителям навмахии требовались опытные мореходы. Килосу опыта было не занимать, а тем более опыта морских сражений и командования боевым судном. Поэтому он и был назначен триерархом, а в помощники ему приставили здоровенного гладиатора иберийца Сумбала, одетого и вооружённого, как «бессмертный». Он был отличным воином, но ничего не смыслил в морском деле.