- О Господи, звучит зловеще.

- Не торопитесь, вначале выслушайте.

Они отправились на ланч в ближайший ресторан, где адвокату явно доставило удовольствие, что его видят в обществе женщины намного моложе его, к тому же очень привлекательной. Памела знала, что он вдовствует вот уже почти столько же лет, сколько управляется с делами конторы без партнера. Ее шпионы донесли ей также, что в последние десять лет он вел жизнь ученого-затворника, холостяка, которая больше подошла бы какому-нибудь монаху, нежели богатому адвокату в сказочной стране изобилия.

Ничего, скоро все изменится. Дональд Стрип еще об этом не подозревает, подумала, улыбаясь про себя, Памела и наполнила бокалы из второй бутылки шампанского. Но от этого он станет только счастливее.

Когда наконец шофер привез их обратно в контору, оба были слегка навеселе. Дональд опьянел сильнее, чем она. Она рассчитала все точно: он и должен был опьянеть, но не слишком. В ее планы не входило ввести старика в состояние полового бессилия.

- Не могу поверить, чтобы Милдред позволила увлечь себя дикарскими играми с потусторонним миром, - повторял он уже в который раз. Его расстроил рассказ Памелы с описанием проводимых сеансов, не говоря уже о подозрительных обстоятельствах смерти бывших мужей Берты Червински. - Она всегда была вполне здравомыслящей женщиной.

- Я знаю. Именно поэтому ее поведение сейчас кажется еще более эксцентричным, - согласилась Памела с серьезным видом.

День близился к вечеру. Секретарь адвоката отпросился пораньше, оставив их в кабинете наедине. Памела села на кожаный диван, забросив ногу на ногу. В какой-то момент Дональд, казалось, испытал искушение присоединиться к ней. Мысленно она улыбалась, наблюдая за ним. Он преодолел искушение и предпочел кресло с высокой спинкой за письменным столом. Если он думает, что широкое добротное кресло из дуба защитит его, размышляла она про себя, то милый старикан, увы, ошибается.

- Нам надо что-нибудь, ну хоть что-нибудь предпринять, - прошептала Памела.

Он провел рукой по голове, взъерошив свои редкие седые волосы, раздираемый противоречивыми чувствами, одно из которых было чувством долга.

- Я согласен с вами, все это несколько тревожно. - Дональд не имел привычки пить средь бела дня, язык ему плохо повиновался, и говорил он медленнее обычного. - Как я уже объяснил, то, что вы рассказали, хотя и огорчительно, с этим я согласен, но по закону не дает оснований изменить существующее положение.

Она наклонилась в его сторону, давая ему неограниченный обзор того, что скрывалось за вырезом ее платья.

- А что, если эта жуткая особа, миссис Червински, уговорит Милдред изменить завещание? Если Милдред передаст этой ведьме контроль над «Сэвидж»? Если Берта поставила себе цель извести мою тетю?

Сексуальное влечение, которое Дональду удавалось так долго и успешно держать в строгой узде, снова воскресло в нем. Он с явным усилием отвел взгляд от белых шаровидных выпуклостей.

- Памела, извините меня. - Голос его звучал глухо. Даже несмотря на невероятные усилия, слова выходили невнятными, и он понимал это. - Вы же знаете, я не могу обсуждать с вами завещание тети.

- Я разбираюсь в правах и обязанностях клиента адвоката. - Она встала и прошлась по кабинету мягко и грациозно, повадками напоминая пантеру. - Но, Донни, вы должны понять, насколько это для меня важно, исключительно важно. - Она опустилась на колени рядом с его креслом, неотрывно глядя в его круглое лицо с покрасневшими щечками. Ее зеленые глаза светились чувственным обещанием. - Если бы я могла хоть на секундочку заглянуть в завещание, краешком глаза. - Она провела розовым перламутровым ногтем по ноге адвоката. - Только чтобы убедиться.

- Памела, дорогая. - Дональд как будто задыхался. - Мне бы хотелось помочь, но я действительно не могу.

- Я была бы так признательна. - В ласкающем прикосновении она задела ширинку его брюк, сдув пепел с последних тлеющих угольков того чувства, о котором он уже давно думал как о почившем навеки. Она не спускала с него пристального взгляда, при этом как бы машинально расстегивая брючный ремень. - Вы даже не представляете, какой я могу быть благодарной. - Влажным кончиком языка она смочила блестящие губы и медленно расстегнула молнию. Едва ее ладонь легко коснулась его мешковатых старомодных трусов, Дональд дернулся в кресле, словно она прикоснулась к его телу раскаленной проволокой.

- Я не могу, - попытался он снова. - Это было бы нарушением профессиональной этики.

- Обещаю, что никто никогда не узнает.

Памела начала поглаживать вялую плоть под белой хлопковой тканью. Он запрокинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

- Памела… - Он хотел остановить ее. И хотел, чтобы она никогда не останавливалась. Голова у него кружилась, тело полыхало огнем.

Ловким натренированным движением она освободила полувозбужденный пенис.

- Всего лишь разок взглянуть, Донни. - Она склонила белокурую голову и поцеловала его, легко прикоснувшись губами. Дональд застонал. - Это все, чего я прошу. - Она быстро, по-кошачьи лизнула языком самый кончик.

- О Боже! - Столько лет Дональд Стрип не знал женских прикосновений, и сейчас он не в силах был отказаться от чудесного огненного потока, разливавшегося по телу.

Его пораженные артрозом руки выкручивали деревянные подлокотники уникального кресла. Он испугался, что сейчас расплачется, когда неожиданно Памела остановилась и прекратила его сладкие мучения.

- Я предлагаю вам сделку, Донни.

- Какую сделку? - прохрипел он. Голова у него кружилась, тело изнывало. В этом состоянии восторженного экстаза он готов был выполнить любую ее просьбу. Он мог предать любого из своих клиентов, мог совершить убийство.

- Я буду с вами милой. - Она облизнула свои блестящие губы. - А вы будете милым со мной. И это будет нашей маленькой тайной.

- Нашей маленькой тайной, - отозвался он как эхо, не в силах отвести взгляд от ее розового язычка.

Это была потрясающая игра.

Дональд Стрип не всегда был старым холостяком. В молодые годы ему довелось перепробовать не одну из сексуальных красоток Голливуда. Но никогда прежде он не встречал подобной Памеле Сэвидж. До него годами доходили слухи о неограниченных сексуальных аппетитах этой женщины. Слухи, признал он с радостью, абсолютно соответствовали действительности.

- Даже шепотом никому ни слова. - Она прикоснулась губами к его рту, провела язычком по его пересохшим губам и слегка куснула, словно пообещала значительно больше, держа при этом ладонь на пульсирующем члене.

Да, воистину бесподобная игра, подумал он.

- Ты прочитаешь его здесь.

Его капитуляция была вознаграждена довольной улыбкой, и адвокат понял, что другого результата она и не ждала.

- Как скажешь, Донни, милый.

Она поцеловала его глубоким, влажным, чувственным поцелуем, от которого у него перехватило дыхание. Он дрожал от возбуждения, он жаждал, но, увидев свой полунапрягшийся пенис, пришел в отчаяние. Однако Памелу это обстоятельство не смутило.

- Не волнуйся, - вкрадчиво произнесла она, - я позабочусь обо всем. - Она провела пальцами по его тонким волосам и успокоила интимной улыбкой. - Ты только расслабься, Донни, милый. И наслаждайся.

С помощью этих слов она установила между ними доверительность. Эти слова продолжали звучать в его ушах, когда она начала работать над ним, чередуя нежные покусывания с долгими облизываниями, покрывая его член слюной, посасывая головку и одновременно массируя мошонку опытными ловкими пальцами.

Кровь запульсировала в его жилах, застучала в ушах и наполнила пенис, вставший навытяжку. Кровь приливала к голове, туманя сознание, но, хотя пенис был готов к бою, трепыхавшееся сердце оставалось все тем же сердцем старика. Неважно, решил он, когда она наконец, забравшись к нему на колени, раскрыла над ним влажную ложбину и приняла его в себя так глубоко, как еще не удавалось ни одной женщине. Неистово вонзая свою плоть в эту восхитительную влажную пещеру, он подумал, что если наступил его смертный час, то лучшего способа уйти из жизни он бы не смог придумать.