– Ну что ж, не так уж плохо, – прокомментировал тот. – По крайней мере, нельзя сказать, что он возненавидел вас с первого взгляда. Надеюсь, вы не будете возражать, если я свяжусь с агентством, в котором вы раньше работали?

– Конечно нет, – заверила она его.

Граф тут же, прямо при ней, подошел к телефону, стоявшему на тумбочке около стеллажа с книгами. Подумал немного и достал с полки толстый телефонный справочник по Нью-Йорку.

– Мне по работе часто приходится бывать в Америке, – пояснил он с улыбкой, заметив удивленный взгляд Кьяры. – У меня там много знакомых.

Быстро перелистав справочник, он, не оглядываясь больше на девушку, набрал номер.

Кьяра не слышала, что отвечали графу на той стороне провода, но, судя по выражению его лица, он остался доволен. И, похоже, пришел к окончательному решению.

– Вы остановились в траттории на горе, так? – спросил он задумчиво.

– Да, я оставила свои вещи там.

– Значит, вы еще не распаковались?

– Не успела.

– Вот и отлично. Я прикажу немедленно перевезти, ваши вещи сюда, – Граф вопросительно посмотрел на девушку. – Послушайте, вы же даже не спросили меня о деньгах.

Кьяра внутренне сжалась. Она готова была убить себя за такую неосмотрительность.

– Мне подумалось, что в данных обстоятельствах оплата будет уж никак не ниже средней, – сказала она с улыбкой, надеясь шуткой прикрыть свой промах.

Граф рассмеялся.

– Полцарства за коня? Справедливо. Постараюсь оправдать ваши ожидания. Ну что ж, а теперь надо показать вам вашу комнату. Тереза, моя домоправительница, проводит вас.

Все происходило с такой скоростью, что Кьяра просто не успевала удивляться или пугаться. Всего несколько часов назад она знала только фамилию своего сына и его адрес, а сейчас, того и гляди, станет чуть ли не членом его семьи. Наверное, когда придет пора прощаться, она горько пожалеет о том, что вообще захотела увидеть его. Но это будет еще не скоро. Через шесть недель. И пока об этом лучше не думать.

В кабинет вошла полная немолодая женщина. Вид у нее был усталый и озабоченный, но, узнав, что граф наконец-то нашел воспитательницу для сына, Тереза тут же расплылась в улыбке. Кьяра, стараясь выглядеть уверенно и спокойно, протянула женщине руку, внимательно вглядываясь в ее лицо. А вдруг они были когда-то знакомы? Но Тереза, судя по всему, видела девушку впервые.

– Как хорошо, что вы приехали, синьорина, – сказала она приветливо, пока они поднимались по лестнице на второй этаж. – Я рада, что у Филиппо появится няня. Сама я уже не в силах справляться с ним. Да и вам придется здорово потрудиться, чтобы за ним уследить. Мальчишка – ужасный хулиган. Синьор Виченци не знает и половины того, что вытворяет его сынок, пока отец в отъезде.

– А что, синьора графа часто не бывает дома?

– Постоянно. То на симпозиуме, то на конференции, то на раскопках. Он ведь археолог, и притом очень известный. Вы разве не знали?

Кьяра молча покачала головой. Откуда ей было знать? И разве граф интересовал ее? До сегодняшнего дня синьор Виченци был для нее лишь именем без лица и тела. Но как хорошо, что он оказался таким симпатичным и приятным, подумала она вдруг.

– Везде его ждут, везде ему рады, – продолжала тем временем Тереза. – Вот и мотается. То туда, то сюда. Нигде без него не обходятся. Только дома… – Она досадливо махнула рукой.

– А вам приходится смотреть за Филиппо?

– Да разве за ним усмотришь? Я слишком стара, чтобы содержать в порядке весь дом и одновременно присматривать за озорным и своевольным мальчишкой. С тех пор, как умерла синьора Лаура, его мать, с ним совсем сладу не стало.

– А от чего она умерла? – осторожно поинтересовалась Кьяра.

– Доктор сказал, сердечный приступ. Никогда она не жаловалась на сердце, – сердито ответила Тереза. – А тут раз – и нету человека. Все случилось почти мгновенно.

– Это, наверное, было ужасно, – сочувственно заметила Кьяра. – Для всех.

– Конечно. Синьор Никколо очень тяжело перенес смерть жены. Такая хорошая была пара, такая дружная!

– А он не думал о том, чтобы снова жениться? Домоправительница презрительно фыркнула.

– Если и не думал, то вовсе не из-за отсутствия желающих.

Еще бы, подумала Кьяра. Красивый молодой мужчина. Да к тому же богатый и знаменитый. Ну, может, и не знаменитый, но известный в своих кругах. Но ее это интересовать не должно. Она здесь – совсем по другому поводу.

Ее комната располагалась в самом конце коридора. Размеры поражали воображение. Наверное, вся ее нью-йоркская квартира целиком была чуть меньше, чем одна эта комната. Всю середину занимала огромная кровать с пологом. Окно выходило на широкую балюстраду, от которой ступеньки вели вниз, в заросший сад. Было очень много цветов, в особенности роз, но очертания клумб едва угадывались в густой высокой траве. За садом виднелся невысокий, увитый плющом заборчик, за которым голубел бассейн, – видимо, тот самый, в котором плескался Филиппо.

Постояв у окна, Кьяра снова вернулась в комнату. Каменный пол был покрыт плетеными соломенными циновками, которые тихонько поскрипывали под ногами. Одну из стен украшало длинное панно в египетском стиле: среди фиолетовых ирисов шли друг за дружкой большие пестрые гуси. Разглядывая гусей, Кьяра в который раз задумалась о том, что же ей делать дальше.

Сможет ли она сохранить инкогнито и до конца сыграть избранную роль? Как трудно все время сдерживаться, вежливо улыбаться, беседовать о всякой ерунде, когда хочется только одного: крепко обнять своего мальчика, зацеловать его, крикнуть всем, что это – ее сын. Кьяра подошла к высокому зеркалу в широкой раме темного дерева и вгляделась в свое отражение, пытаясь обнаружить какое-либо сходство с сыном.

Тот же разрез больших темных глаз, опушенных длинными ресницами, тот же рисунок рта. Но овал лица – иной. У Филиппо мордочка круглая, с пухлыми щечками. Неужели и у нее когда-то было такое же веселое круглое личико? И нос другой… Различие пола тоже сказывается. Будь Филиппо девочкой, сходство между ними наверняка было бы заметнее. На своего отца – того, родного, – мальчик вообще не похож. Впрочем, она уже смутно помнила, как выглядел Серджио. У Кьяры привычно сжалось сердце.

Да, дорого ей обошелся тот вечер у Луиджи. А эти тоскливые вечера в Нью-Йорке… Она садилась у окна и, глядя на высокие, вечно дымящие черные трубы, вспоминала деревню, горы, кипарисы, оливковую рощу. И Филиппо. Ни новая жизнь, ни новые друзья не помогли ей забыть того, что случилось на родине. Кьяра окончила курсы медсестер, а затем – воспитателей, успела поработать няней в нескольких семьях. Но упорно продолжала думать о прошлом и стремиться назад, в Италию. Пока была жива мать, Кьяра не решалась уехать, – последние годы та сильно болела, и ей был необходим постоянный уход.

Но после смерти матери девушка поняла, что в Америке ее больше ничто не держит. Семья брата так и не стала ей близка, да они и не нуждались в ее помощи. Карло неплохо устроился; его маленький ресторанчик всегда был полон посетителей, заказы разносили подросшие дети, за кассой, как всегда, сидела Виттория. Кьяра была не нужна. Поэтому никто не стал возражать, когда она заявила, что хочет переехать в другой город, – девушка не призналась в какой, а Карло не стал расспрашивать, ему было все равно.

Через несколько месяцев Кьяра улетела в Италию. Не задержавшись в Риме даже на день, она пересела на междугородний автобус и через пару часов уже была в Санто-Феличе.

Смеркалось. Она шла по узким улочкам, осторожно оглядываясь по сторонам, отворачиваясь от случайных прохожих. Вокруг мелькали полузабытые лица, знакомые дома. Только все стало как-то меньше, теснее, уже. Встречные смотрели на нее с любопытством, но не узнавали в высокой, красивой, уверенной в себе иностранке пугливую худенькую девочку, сестренку Карло.

У подножия горы Кьяра остановила старый грузовичок, водитель которого за несколько сотен лир согласился довезти красавицу до деревни. Всю дорогу он бросал на нее взгляды, полные восхищения и жгучего любопытства, но Кьяра молча смотрела в окно, делая вид, что не замечает этого. Высадившись около траттории, она дождалась, пока грузовик скроется за поворотом, и лишь после этого направилась к дому Аделины.