Но ничего не уладится. Теперь Нери это было понятно.
А сейчас старуха еще и пропала. Куда-то отправилась. Возможно, она сидит на каком-нибудь пеньке, ждет своего спасителя и злится все больше и больше, потому что его нет.
— Зачем ты вообще выпустила ее? Я имею в виду, а ты где была? И как она вышла из квартиры?
Нери подозревал, что избрал самый лучший способ не на шутку разозлить Габриэллу, но эти слова просто вырвались из него. Он сам не знал, почему не проглотил их молча.
— Черт бы тебя побрал, Нери! Ты что, всерьез считаешь меня такой идиоткой? Что я могу, по-твоему, сделать? Я же должна выйти хотя бы на минуту в «Алиментари», если мы не хотим подохнуть с голоду. Конечно, я закрыла квартиру, но она, наверное, перерыла весь ящик в коридоре и нашла ключи. Это действительно проблема, господин комиссар, — ядовито сказала она, — мы же не можем связывать ее и затыкать ей рот кляпом всякий раз, когда выходим на пару минут!
— Нет, мы так не можем, — подтвердил Нери, очень надеясь, что его теща навсегда исчезнет в темном лесу и никогда не появится снова.
— Сделай хоть что-нибудь! Ты же, в конце концов, полиция! — заорала Габриэлла в трубку.
— Ну и как ты себе это представляешь?
— Откуда я знаю? Это официальное заявление о пропаже человека, мой дорогой, и твоя проклятая обязанность — сделать все, что в человеческих силах! Собери коллег, друзей, добровольных помощников, соседей, всех, у кого есть ноги, чтобы они начали искать ее! И делать это нужно сейчас, пока не стемнело. Если мы не найдем ее в ближайшие два с половиной или три часа, ей придется ночевать в лесу. Если она вообще это выдержит.
— Я сделаю, что смогу, — вздохнул Нери. — Иди домой, Габриэлла, и оставайся на телефоне.
— Это очень любезно с твоей стороны, Нери, — прошептала она и положила трубку.
Нери на какой-то миг задумался, потом хлопнул в ладоши и начал звонить по телефону. Он использовал все возможности своей скромной власти, он поднял на ноги все, что только может поднять карабинер, чтобы найти старую, заблудившуюся и не совсем в своем уме женщину. В конце концов, речь шла о матери его жены.
— Не забывай, — сказал он Гротти, своему бывшему помощнику в Монтеварки, который поднимался по карьерной лестнице все выше и выше, — речь идет о жизни и смерти! Моя теща бродит где-то в лесу и никак не может найти дорогу домой. Она очень легко одета, и ей срочно нужно принять лекарство. Если она до завтрашнего утра его не получит, все будет кончено.
— Понимаю, — глухо пробормотал Гротти.
— Мне нужны все полицейские, которые только есть у тебя под рукой. Позвони коллегам, у которых сегодня выходной. Пусть они не только сами приезжают, но и приведут своих друзей, знакомых, родственников. Всех желающих. У каждого с собой должен быть карманный фонарик. Мне нужны собаки, джипы, словом, все, что только придет тебе в голову. Мы должны реализовать, так сказать, систему снежного кома. Каждый, кому ты позвонишь, должен позвонить другим. Я подниму по тревоге все, что только можно поднять в этой местности. Мы встретимся на площади в Амбре.
— Когда? — спросил Гротти, абсолютно убитый размахом происходящего.
— Немедленно! Я буду там. Сам буду руководить и рассылать отдельные группы. Все равно, когда они прибудут, я буду там.
Он положил трубку, очень довольный собой. Причина его неудач крылась в том, что он оказался в этом сырном гнезде. Он был специалистом и менеджером по действительно большим катастрофам. И лишь в таких случаях мог развернуться во всю мощь и продемонстрировать все грани своего мастерства.
Началась беспримерная акция.
На площади собрались карабинеры, лесники и целая толпа добровольцев. «Джипы», «фиаты» с приводами на все четыре колеса, мотоциклы для мотокросса, горные велосипеды разъезжались в леса и виноградники в поисках Глории, матери Габриэллы.
Они искали и после наступления темноты, поддерживая связь с помощью мобильных телефонов и радиостанций, но никого и ничего не нашли. Ни единого следа Глории.
В двадцать два часа тридцать минут в сотый раз зазвонил его телефон.
— Pronto, — сказал он твердым, уверенным голосом.
— Нери, — тихо отозвалась Габриэлла. — Нери, послушай, мама только что пришла домой.
— Как? Пришла домой? Откуда?
У Нери перед глазами все поплыло, и он почувствовал, как подкосились колени.
— Она была не в лесу. Она сидела у Силены и пила кофе. Они случайно встретились, разговорились, и Силена пригласила ее к себе домой. Похоже, они так хорошо беседовали, что мама осталась у нее на ужин и даже выпила пару бокалов вина. Силена только что привела ее домой. Она ведь живет всего в ста метрах от нас.
Нери ничего не мог ответить, настолько плохо ему стало. Какой стыд и позор! Он лихорадочно соображал, как теперь выйти из этого положения и, по возможности, с наименьшим ущербом.
Для того чтобы отозвать добровольных помощников из леса, понадобилось настоящее мастерство. Нери набирал номера телефонов, чтобы прекратить поиск, до тех пор, пока у него не заболели пальцы. Но через полтора часа, когда все разъехались по домам, в лесу остались еще пять человек, до которых невозможно было дозвониться, и они неутомимо продолжали поиски.
Нери сказал всем, что его теща Глория была найдена Габриэллой и их соседкой недалеко от Рапалы, где она собирала цветы и пела детские песенки. Когда он, крайне изможденный, далеко за полночь явился домой, Габриэлла обняла его.
— Ты ни в чем не виноват, Нери, — сказала она. — Никто даже подумать не мог, что она сидит у соседки. Я молюсь, чтобы для тебя все обошлось благополучно и без последствий. Но знаешь, постепенно я прихожу к мысли, что все, за что ты берешься, идет вкривь и вкось. Ты настоящий неудачник.
Нери боялся этого всегда. Оттого что Габриэлла сказала это еще и вслух, лучше ему не стало.
72
Магда пролистала все поваренные книги, стоявшие на полке над мойкой, но нигде не нашла листочка с рецептом, который разыскивала. В ящиках кухонного шкафа его тоже не было. Она даже поискала в своем письменном столе, хотя обычно не хранила там никаких рецептов.
Как жалко! А она уже представляла, как будет прекрасно, если Йоганнес, который приедет завтра вечером, получит сюрприз в виде своего любимого пирога. Но без рецепта этот пирог со сложной начинкой у нее никогда не получится.
Хотя Магда и не любила этого делать, вечером она позвонила родителям мужа. Рецепт этого пирога ей дала Хильдегард несколько лет назад, и она знала, что свекровь берегла рецепт как зеницу ока и хранила его в картонной коробке из-под обуви.
Уже после третьего звонка Рихард был у аппарата.
— Ах, Магда, — сказал он, — у тебя хорошие новости? Или почему ты звонишь?
— Привет, Рихард! — сказала Магда. — Я хотела испечь Йоганнесу пирог с вишнями. Передай, пожалуйста, трубку Хильдегард, мне нужен рецепт.
— Хильдегард у врача, — сказал Рихард, — это из-за спины. Ей становится все хуже. Я могу сказать, чтобы она перезвонила тебе, когда вернется от врача.
— Да, пожалуйста, скажи. А как твои дела? — спросила она скорее по обязанности.
— Да так себе. У меня много работы… Приходится заново привыкать. После такого длительного перерыва снова руководить — дело нелегкое.
— Как? Почему? А чем ты занимаешься?
— Я взял руководство фирмой на себя, пока ситуация с Йоганнесом не прояснится.
— А-а… — сказала она, — значит, так… Тогда все хорошо. И пожалуйста, передай от меня привет Хильдегард.
Она отключилась.
Еще какое-то время Рихард держал трубку в руке, раздумывая, не сделал ли он какой-нибудь ошибки.
Магда лежала в шезлонге и читала новеллу Герхарда Гауптмана, когда час спустя Лукас позвонил ей на мобильный телефон.
— Любимая, — нежно сказал он, — пожалуйста, не пугайся и не сердись, но я завтра не смогу приехать. Я просто не успеваю. На фирме так много еще нужно выяснить, и за короткое время сделать это просто невозможно.