Но он прозевал и эту возможность. В большинстве случаев в этой сельской местности приходилось расследовать лишь мелкие дела: ограбления квартир, угон машин, воровство в магазине или драки. Случались, правда, и самоубийства, семейные скандалы или несчастные случаи на охоте со смертельным исходом. Однако в две тысячи пятом году Нери столкнулся с чрезвычайным происшествием: женщине, которая была одна в доме, стоявшем в глубине леса, кто-то перерезал горло. Это был шанс: блестяще расследовав преступление, Нери снова стал бы важным человеком.

Но он так и не нашел разгадку этого дела. Более того, все сложилось еще хуже: он представил общественности убийцу, а тем временем убийства продолжались. Нери стал посмешищем и потерял даже свою должность в Монтеварки. Его перевели в деревню, в самый маленький полицейский участок — в Амбру.

Мечты Габриэллы однажды вернуться в Рим растаяли навсегда.

Нери с трудом переносил свой позор и постоянно плохое настроение жены. Он потерял аппетит, и у него даже не было желания выпить за ужином привычный бокал вина. Совместные вечера с женой доставляли ему лишь мучения, потому что она постоянно демонстрировала свое недовольство и при каждой возможности давала понять, что он неудачник.

Когда-то круглое лицо Нери с короткой стрижкой ежиком осунулось. Щеки запали, под глазами залегли тени.

Его помощник Гротти остался в Монтеварки вместе со странной икотой, нападавшей на него каждый раз, когда он волновался. Иногда Нери не хватало его. Пусть даже замечания ассистента действовали ему на нервы, зачастую они действительно были правильными, поскольку Гротти со своей подкупающе простой и почти наивной логикой время от времени наталкивался на причинные связи, до которых Нери в одиночку не додумался бы.

А в Амбре ассистент ему ни к чему. Да здесь и не случается ничего, что нужно было бы расследовать. Нери в своей красивой форме сидел в убогом служебном помещении, затачивал карандаши, пил кофе и занимался пустой и утомительной бюрократической волокитой. Вот и сейчас он рассматривал заявление хозяина поместья Баталони, который жил с женой на семнадцати гектарах земли и не был охотником, однако хотел приобрести оружие. Для самообороны, как он выразился. По его словам, уже несколько раз молодые люди на мотоциклах среди ночи приезжали к его дому. До сих пор с помощью собак ему удавалось прогнать их, но он не чувствует себя в безопасности. И его жена, когда остается одна, тоже испытывает страх.

«Ну и что? — думал Нери. — Чего он хочет сейчас? Он что, собирается застрелить любого, кто появится ночью у его дома? Конечно, эти парни приезжали не для того, чтобы выпить с хозяином бокал вина, это понятно. Но зачем же сразу стрелять! Если Баталони получит разрешение на приобретение оружия, обязательно что-то и случится».

Нери прекрасно понимал это. И не хотел быть виноватым в подобном. Не дай бог снова… Поэтому он положил заявление Баталони в левою стопку бумаг. Это были дела, которые он переправлял своим бывшим коллегам в Монтеварки. Так сказать, в ближайшую высшую инстанцию с просьбой о рассмотрении.

Постепенно Нери понял, что здесь, в Амбре, он ничего не может и не имеет права решать. Да он уже и не осмелился бы ни на что. Он был человеком, для которого вокруг были расставлены ловушки и препятствия, о которые можно споткнуться.

Он как раз подумывал, не закрыть ли участок на пару минут, чтобы выйти на пьяццу и выпить кофе, как вдруг раздался звонок в дверь. Это было настолько неожиданно, что Нери вздрогнул.

Его коллега Альфонсо сидел в соседней комнате и разъяснял какому-то немцу, еле говорившему по-итальянски и понимавшему едва ли пару слов в каждой фразе, какие еще бумаги ему надо подготовить, чтобы получить permesso di soggiorno — временное разрешение на пребывание в стране. Нери слышал робкий голос немца и все более раздраженный — Альфонсо.

Он встал и пошел открывать дверь.

Когда эта женщина появилась перед ним, он вспомнил, что пару раз видел ее в Амбре, правда, никогда не разговаривал с ней и не знал, как ее зовут.

— Buongiorno, Comandante, — любезно сказала она. — Voglio denunciare la scomparsa di mio marito.[24]

Она говорила ясно, четко и правильно, но не услышать ее немецкий акцент было невозможно.

— Пожалуйста, входите, синьора.

Она села, и он внимательно рассмотрел ее. У нее был усталый вид и почти прозрачный цвет лица, а волосы были небрежно собраны в пучок на затылке, что, однако, показалось ему привлекательным. Значит, она специально не прихорашивалась, чтобы зайти в полицейский участок в Амбре. Это произвело на Нери благоприятное впечатление.

Сначала он записал ее личные данные с carta dʼidentita.[25] Фамилию, имя, адрес, возраст. Ей сорок один год. Столько же, сколько Габриэлле. Но мягкость придавала ее облику что-то девичье, поэтому она казалась моложе.

— Что случилось? — спросил он и после долгих, мучительных недель наконец снова почувствовал себя важной персоной.

— Мой муж исчез, — повторила она, запинаясь. — В воскресенье, неделю назад, то есть семнадцатого числа, он отправился поездом в Рим к другу. Он собирался вернуться в пятницу. Но не приехал.

Нери наморщил лоб.

— У вашего мужа, конечно, есть мобильный телефон?

— Конечно. Я уже тысячу раз пыталась дозвониться до него, но телефон выключен. Или же сломался.

Она вымученно улыбнулась и в этот момент показалась Нери несказанно красивой.

— Давайте сначала запишем личные данные вашего мужа.

Магда записала все необходимое на листе бумаги.

— Carta dʼidentita и немецкий паспорт он взял с собой.

Нери кивнул. У нее был чудесный почерк, беглый, но разборчивый. Впрочем, он другого и не ожидал.

— А как зовут друга, к которому поехал в Рим ваш муж?

— Роберто. К сожалению, я не помню его фамилию. Фрателли, Френелли, Фантини или что-то похожее. Он инженер-строитель и дал нам массу полезных советов, когда мы строили Лa Роччу. Два года назад Роберто переехал в Рим, но поддерживал связь с моим мужем. Больше я ничего не знаю.

— Ваш муж остановился у своего друга?

— Думаю, что да.

— А не мог он заночевать в гостинице?

— Вполне возможно. Но я не знаю, в какой именно.

— Может быть, в Риме есть гостиницы, в которых он останавливался раньше и которые ему нравились?

— Нет. Не припоминаю. Он редко ездит в Рим.

— Хорошо, — сказал Нери. — Я займусь этим. У меня есть связи в Риме, и я поговорю со своими коллегами. Может быть, что-нибудь выясню. Пожалуйста, опишите, во что ваш муж был одет.

Магда задумалась:

— Черные джинсы, рубашка в голубую полоску и бежевая замшевая куртка.

Этих вещей у Йоганнеса никогда не было, следовательно, ей не придется сжигать или еще каким-то образом уничтожать их.

— Вы можете составить список вещей, которые были у него в чемодане?

— Да, могу. Без проблем.

— Вы не ссорились с мужем, перед тем как он уехал в Рим?

— Нет. — Ответ прозвучал ясно, четко и без раздумий. — Я вообще не помню, чтобы мы когда-нибудь серьезно поссорились.

— Значит, вы хорошо понимаете друг друга?

— Мы не просто хорошо, мы фантастически понимаем друг друга. У нас прекрасные, гармоничные отношения. Что-то вроде симбиоза.

Итальянский язык Магды стал звучать с запинками, в него вкрадывалось все больше и больше ошибок, тем не менее Нери понимал, что она имеет в виду.

— Значит, не может случиться, что муж бросил вас? — осторожно спросил Нери, ожидая, что она сейчас, чего доброго, вцепится ему в волосы.

Но она осталась спокойной.

— Нет, — сказала она. — Невозможно. Это совершенно невозможно представить. Я же сказала, что мы уже много лет счастливы вместе. Зачем ему рисковать?

Она взглянула на Нери, и ее зрачки сузились:

— Прошу вас, помогите мне. Я жить без него не могу.

У Нери засосало в желудке, словно он голодал три дня, и ему захотелось съесть булочку с изюмом.