Глава 5

Мы обгоняем голландский «ягуар», и я вспоминаю о своем «ягуаре», который выставлен на продажу в фирме «Коппер и К°». А покупатель еще не нашелся. Надеюсь, найдется, тогда у меня будут деньги.

Я оплатил уже семь векселей, а тут мама угодила в сумасшедший дом, и ее счет заблокировали. Я попытался продать свои часы, авторучку с золотым пером и бинокль, но за эти вещи мне предложили ничтожно мало. Вырученных денег едва бы хватило на два взноса. Не желая терять машину, я совершил еще кое-что, за что мне еще долго будет стыдно. Я попросил денег у отца, я позвонил ему и завел разговор о деньгах. Но у него характер покрепче, чем у меня.

— Денег я тебе не дам. У тебя есть все необходимое. Или объясни, на что они тебе нужны.

— Нет, этого я сделать не могу.

— Тогда до свидания. Всего хорошего.

А затем проходит восемь недель, и, согласно договору, я должен делать очередные взносы. Во Фридхайм приезжает господин от «Коппер и К°» и забирает мой «ягуар» из гаража фрау Либетрой. Верене я вру.

— Автомобиль мне никогда не принадлежал, понимаешь? Отец давал его мне на время. Из-за матери мы постоянно ссорились с отцом. Поэтому он потребовал вернуть «ягуар».

— Но как ты собираешься поехать в Италию?

— На поезде.

— А на остров?

— Предположим, на автобусе.

— Ты так любил свою машину!

— Все будет нормально. И, кроме того, это не мой автомобиль, я же тебе только что сказал.

Это было в мае, когда я врал Верене. Но я врал ей и раньше, хотя мы договаривались говорить друг другу только правду. Я не хотел врать Верене. Это все из-за страха. Я боюсь ее потерять. Я страшно этого боюсь. В тот вечер четвертого марта, когда Манфред Лорд рассказывал о визите к нему Геральдины, я так страшно испугался, что едва добрался до интерната.

На следующий день я сидел в гараже фрау Либетрой и ждал звонка Верены. Она никогда не звонила в воскресенье, но в это воскресенье она должна была позвонить. Она тоже была напугана.

Я дождался ее звонка. В трубке раздался ее дрожащий голос.

— Что теперь будет? Что же теперь будет?

— Ничего не будет, — ответил я.

Я не спал всю ночь. Все думал, что сказать Верене.

— А если он все знает…

— Ну ты же слышала, он не верит.

— Он притворяется! Он ждет подходящего момента. Он хочет устроить нам ловушку. Ты его не знаешь! А если эта девчонка придет еще раз…

— Больше она не придет.

— А если у нее действительно есть доказательства? А если эти доказательства уже у него?

— Даже в этом случае он ничего нам не сделает. Он не сможет ничего сделать. У меня тоже есть кое-какие доказательства.

— Какие доказательства?

— Верена, тебе не надо ничего бояться. Твой муж умный человек, очень умный…

— Я тебя не понимаю…

— Верена, ты откуда звонишь?

— С почты.

— Тогда я рискну.

Опасности, что нас кто-то подслушивает, нет. Во Фридхайме прямая телефонная связь.

— Твой муж передает через меня моему отцу книги, понимаешь? А отец также через меня передает книги твоему мужу.

— Да-да, ну и что случилось с этими книгами?

Я объясняю ей, в чем дело.

— Я сфотографировал многие страницы. У меня есть доказательства. Я даже могу шантажировать твоего мужа в случае необходимости. Теперь я такой же, как Лео, как Ганси, как Геральдина. Вчера он вновь передал для моего отца книгу. Я вновь сфотографирую нужные страницы, и чем дольше это будет продолжаться, тем прочнее твой муж будет у нас на крючке. Успокойся. Это самое главное. Твой муж не должен знать, что ты нервничаешь. Еще пару месяцев, и мы будем на Эльбе. Еще пару месяцев, и мы будем вместе. Фирма, которая намерена взять меня на работу, готова уже в конце года выплатить мне долговременный аванс.

Чистая ложь. Никто ничего подобного не обещал.

— Да… Оливер, тогда я могла бы уже до конца года уйти от него!

— Конечно. Ты снимешь квартиру и будешь там жить с Эвелин. К тому времени ты получишь развод, я сдам в школе экзамены и буду уже работать.

Ложь. Опять ложь. Что можно сделать до Рождества, до Нового года? Снять квартиру? На что? Развод. Тогда Верена должна будет во всем сознаться. Но до декабря еще далеко, сейчас только март. Кто знает, что произойдет за это время?

— А сейчас нам нужно быть осторожными. На эти три месяца нам придется прекратить наши встречи в башне.

— Нет.

— Тут у нас, в интернате, есть один мальчик, маленький калека. Он шпионит за мной.

— А я думала, Геральдина!

— Нет.

Теперь я говорю правду, почти правду. Я рассказываю, что разговаривал с Геральдиной и она поклялась мне отомстить. За то что я ее бросил.

Я рассказываю Верене о маленьком калеке, который хотел обязательно стать моим братом и был смертельно обижен, когда я позволил Рашиду спать в своей комнате. Я рассказываю, что наверняка этот калека и Геральдина нашли общий язык.

— Я понимаю…

На самом ли деле ты понимаешь? И все ли ты понимаешь? А я, например, не понимаю. Конечно, Ганси рассказал Геральдине то, что он знает. Но что он знает? Он же не мог следить за мной во Франкфурте? Это мог сделать только один человек, и я знаю, как его зовут. Лео.

— Верена…

— Да.

— Тебе нужно сейчас быть особенно осторожной. Не доверяй никому, никому из твоих друзей, никому из служащих, в особенности Лео.

— Почему в особенности ему?

— Я думаю, он шпионит за тобой по поручению твоего мужа. Маленький калека не мог все знать. Геральдина тоже не может все знать.

— Лео тоже не может. Мы были так осторожны!

К сожалению, недостаточно. Иначе я не лишился бы своего автомобиля. Может, Лео требует деньги от Манфреда Лорда за свою информацию?

— Я прошу тебя, остерегайся Лео, пожалуйста!

— Конечно. Я буду делать, что ты говоришь, Оливер. Когда мы вновь увидимся?

— Завтра я улетаю. В пятницу вернусь. Если сможешь, позвони мне. Я буду ждать. Когда вы приедете сюда?

— Пятнадцатого марта.

— Тогда это упрощает дело.

— Упрощает!

— Нам нужно набраться терпения. Перед пятнадцатым меня обязательно пригласят к вам. Мой отец наверняка передаст со мной книгу для твоего мужа. Ты увидишь, как он будет вежлив и приветлив со мной.

Так оно и было.

В пятницу десятого марта я возвращаюсь из Эхтернаха. Уже на следующий вечер господин Лорд приглашает меня к себе. Отец на этот раз передал ему старую Библию. Он отдал ее мне в отеле. Перед этим я ему позвонил.

— У меня книга от господина Лорда, забери ее.

— А сам бы ты не мог ее привезти?

— Нет, не мог бы. Ноги моей больше не будет в твоем доме. Не спрашивай почему. Я только что был в сумасшедшем доме.

Уже четверть часа спустя мой папочка был у меня в гостинице. Он забрал книгу Манфреда Лорда и вручил мне Библию. Он был у меня в течение трех минут. Я следил по часам. Чтобы переснять страницы, на которых иголкой были сделаны метки, мне после возвращения в интернат потребовалось полночи. Я был страшно измотан. В субботу вечером я поехал во Франкфурт на Мигель-аллею. Тогда мой «ягуар» был еще у меня. Сидя перед камином, господин Лорд вновь произносит, что самые прекрасные вечера — это те, которые проводишь в узком кругу. Не так ли? Да, действительно. Он восхищается Библией. Затем буквально на какое-то мгновение Манфред Лорд оставляет нас одних.

— Когда? — тотчас же шепчет Верена.

— Где? Быстрее.

— Позвони мне.

Она достает из декольте своего платья маленький сложенный конверт.

— Что это?

— Увидишь.

В конверте я нахожу много маленьких, нежных, коротких и вьющихся волос.

Глава 6

— Это Сиена. Удивительнейшее место! Вы устали, мистер Мансфельд? Может, мне остановиться? Мы уже подъезжаем к нашему кораблю, не бойтесь! Может, хотите немного пройтись?

Где я? Что за женщина рядом со мной? Что за автомобиль?

— Вы бледны. Вам плохо?