– Ну, что скажешь? – спросила она.

– Несмотря на модель, он прекрасен.

Она взяла его под руку, положила голову ему на плечо.

– А для меня он прекрасен именно из-за модели.

Росс обнял ее, и они вышли во двор.

– На чем ты приехала? – спросил он.

– На машине. Я оставила ее на стоянке в двух кварталах отсюда.

– Давай оставим картину в машине. Я приглашаю тебя поужинать.

– С удовольствием, – ответила она.

За ужином они много смеялись, болтали о пустяках. А через час, когда в ресторане стало слишком много посетителей и они уже не слышали друг друга, Росс и Элиана ушли.

Стемнело. Они брели, взявшись за руки, по узким улочкам города и вышли на берег Арно. Река медленно несла свои темные воды, в которых отражалась луна.

Росс провел Элиану по склону вниз, к реке, к забору, отгораживавшему частный яхт-клуб. Там висела табличка “Проход запрещен” на пяти языках, но Росс сделал вид, что не заметил ее, и перелез через забор. Потом помог перелезть Элиане, и они уселись на траву. Росс положил голову ей на колени, и они молча любовались луной, светившей в небе.

– Ты когда-нибудь видела такую луну? – спросил Росс.

– Только здесь. Я вообще считаю, что луна – собственность Флоренции. Она просто делится ею со всем остальным миром.

– А кто остался с Алессио? Анна?

– Нет, Мануэла. Анна уехала в Геную к Андреа. Она влюблена.

– Мне это чувство знакомо.

Элиана наклонилась и поцеловала его.

Росс вздохнул:

– Когда тебе надо домой?

– Я не спешу. Я предупредила Мануэлу, что буду поздно.

– А Маурицио? – спросил он, помолчав.

– Он три дня назад улетел в Швейцарию.

Росс поднес ее руку к губам, перецеловал каждый пальчик. И вдруг расхохотался:

– День получился совсем не таким, как я ожидал.

– Надеюсь, лучше?

– Намного.

– Он еще не кончился, – сказала Элиана. – А как ты нашел это место?

– Я живу неподалеку. Вон там, – показал Росс на противоположный берег.

– В каком доме?

– Во втором слева. Вон, видишь, высокий, желтый?

– Здорово, наверное, жить на берегу Арно.

– Все равно вид хуже, чем в Рендоле.

– Ты считаешь, что Рендола красивее Арно и ее чудесных мостов?

– Я говорил о тебе.

Она сжала его руку:

– Я не знаю, чем мне придется расплачиваться за то, что я с тобой, Росс, но без тебя я не могу.

– Тогда уходи ко мне. Обещаю, я потрачу остаток жизни на то, чтобы сделать тебя счастливой.

Ей стало тепло на душе от его слов, она легла на землю и закрыла глаза. Росс любовался ее лицом – совершенным и прекрасным.

– Ты самая красивая женщина на свете, – сказал он.

Он склонился над ней, и их губы соприкоснулись. Она поняла, что хочет его всем сдоим существом.

– Если я уйду от Маурицио, ты возьмешь меня? – спросила она.

– Зачем ты спрашиваешь?

– Я должна спросить – ради Алессио.

– Да. Если вы с Алессио будете согласны. – Росс задумался. – А Маурицио не будет добиваться опеки над Алессио?

– Опека Маурицио ни к чему. Его никогда не бывает дома. Об опеке речь пойдет только в том случае, если я решу уехать из Италии. Но ты ведь не собираешься отсюда уезжать?

– Нет.

Она закрыла глаза, и Росс снова склонился над ней. Чувства захлестнули его. И в глазах его появились слезы. Он попытался это скрыть, но слезинка скатилась по щеке и упала ей на лицо.

– Что случилось, Росс? – испугалась она.

Он покачал головой и отвел взгляд.

Она поцеловала его в лоб, прижала его голову к груди.

– Скажи, в чем дело, любимый…

– Я так боюсь тебя потерять.

– Ты меня не потеряешь.

– Элиана, я потерял всех, кого любил. Понимаешь, всех… Родителей, брата, Алиссу. Я не хочу потерять и тебя.

– Меня ты не потеряешь. Никогда. Я не могу без тебя жить. Пожалуйста, не теряй надежду…

Они прижались друг к другу, и любовь окутала их. В этот момент они поняли, что очень долго были лишены самого главного – возможности любить и быть любимыми. Ночь раскинула свой шатер, все звуки стихли, и им казалось, что они одни в целом мире. Не существовало больше ни желаний, ни боли, ни даже Флоренции. Только любовь.

Во Флоренции светает рано. Было только пять часов, и Элиана, проснувшись, не сразу сообразила, где она. А потом радостно улыбнулась – она лежала на берегу Арно в объятиях Росса. Они проговорили почти всю ночь – о прошлом и настоящем, но главным образом – об их общем будущем.

– Доброе утро, – сказал Росс хриплым со сна голосом. – Я тебя люблю.

– Знаю, – выдохнула она. – И я тебя люблю.

Росс сказал:

– Если все, что я выстрадал, было платой за встречу с тобой, то оно того стоило.

Она, не в силах сдержать эмоций, закрыла глаза и заплакала. Он нежно обнимал ее.

– Как же мы будем жить, Росс? – спросила она.

– Счастливо.

Она погладила его по груди:

– Мы обязательно будем счастливы. Я устроюсь на работу. Лечение Алессио стоит дорого.

Росс улыбнулся:

– Деньги не проблема. Мои партнеры хотели, чтобы я ушел из агентства. Поэтому они выкупили мою долю. Работать тебе не придется. Можешь сидеть дома с Алессио.

Они снова поцеловались. И она сказала:

– Боюсь, Мануэла будет волноваться. Как ни обидно, но пора пробуждаться от грез.

– Это не грезы, это наша жизнь, – сказал Росс. Они встали, и Росс помог ей перелезть через забор. – Когда ты скажешь Маурицио?

– Он возвращается только в пятницу.

– Хочешь, скажем вместе?

– Нет.

– Позвони мне сразу, как поговоришь с ним.

– Обязательно.

Он взял ее за руку, и они пошли к ее машине. Там они долго целовались, но наконец Элиана вздохнула и сказала:

– А как насчет портрета? Заберешь его?

– Нет. Возьми его с собой, когда будешь уезжать из Рендолы. Я побуду с тобой хоть на портрете.

– Отличная мысль! – улыбнулась она, и они снова поцеловались. – Я люблю тебя.

– И я тебя люблю, – ответил он.

Она сняла с шеи цепочку. На ней висел золотой флорин, и она отдала монету Россу.

– Вот тебе залог.

Он сжал медальон в кулаке. И вспомнил ее слова. Не надо терять надежду.

12

Элиана опустила окно, подставила лицо свежему утреннему ветру. Она была влюблена, и она была счастлива. И еще она верила, что они втроем – она, Алессио и Росс – станут настоящей семьей. Дорога домой показалась на удивление короткой.

Когда она подъехала к вилле, сердце у нее оборвалось. Во дворе стояла “альфа-ромео” Маурицио. Почему он дома? Элиану охватил страх. Она вышла из машины, распахнула ворота и вошла во двор. Каблуки громко стучали по каменным плитам. Когда она открывала дверь, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Перед ней стоял Маурицио.

– Где ты была? – спросил он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

Она не ответила.

– Где ты была всю ночь? Она избегала его взгляда.

– С каких это пор ты интересуешься моей жизнью? Он схватил ее за плечи и прижал к двери:

– С кем ты была? С американцем? Я же тебя предупреждал: держись от него подальше!

– Как ты держишься подальше от других женщин?

– Заткнись! – завопил он и замахнулся. Она съежилась, ожидая удара, но его не последовало. – Тебе нужен этот американский преступник? Да пожалуйста! Забирай свои вещи. Убирайся!

Она промолчала.

Он подошел к стене, сорвал одну из ее картин и швырнул на пол. Рама с треском раскололась.

– Я не желаю терпеть это уродство в своем доме!

– Хорошо, я… я уйду. Где Мануэла?

– Их здесь нет. – В его голосе звучало неприкрытое злорадство.

– Их? А где Алессио?

– И даже не мечтай, что возьмешь с собой сына. Ты уйдешь одна.

– Я разведусь с тобой и заберу его.

Маурицио это явно забавляло.

– Вот, значит, как ты решила. Нет уж, тебе это не удастся. Это я тебе обещаю. Ты приняла решение. А теперь убирайся из моего дома.