Марго гнала от себя даже намек на возможное счастье. Ведь Джордж избрал эту женщину по велению сердца, значит…

— Если ты слепа и не видишь, как желанна ему, мне тебя жаль. Если ты упряма и не желаешь измениться ради любви такого достойного мужчины, мне еще больше жаль тебя. И если ты отказываешься от всего, что он предлагает тебе, тогда ты воистину достойна жалости.

— Нечего меня воспитывать! — начала было Элайя и хотела пройти мимо Марго, однако кузина мужа схватила ее за плечо с такой силой, которую никак нельзя было предположить в столь хрупком теле.

— Элайя, поверь, я хочу помочь тебе, а не занять твое место!

Несколько секунд Элайя смотрела на нее с непроницаемым выражением.

— Ну, раз уж вы настроены так по-боевому, — выговорила она, наконец, — и раз так приказал Джордж, я согласна начать учиться. Только запомните вот что, миледи: кое-чему вам меня все равно не научить!

С прямой, как новенькое копье, спиной и вызывающе вздернутым подбородком Элайя уселась в кресло.

— Чем же мы займемся потом, миледи, — надменно осведомилась она, — когда моя одежда не будет больше оскорблять взор моего мужа? Танцами?

— В детали Джордж не вдавался. Элайя фыркнула.

— Неудивительно. Он вообще не любит вникать в детали, верно?

Пожалуй, помирить эту парочку будет совсем не так просто, как ей представлялось с самого начала, тоскливо подумала Марго. Тем не менее она знала, что оставлять все как есть нельзя, надо что-то делать, поскольку из-за своего упрямства и Джордж, и Элайя готовы разбить друг другу сердце.

— Мне понятно твое раздражение, — спокойно заметила она. — Временами Джордж бывает просто невыносим.

Элайя не ожидала от Марго такой искренности.

— Да и хозяин из него никудышный, — согласилась она. — Он слишком доверяет своим управляющим, а сам ничем не занимается. Спору нет, одевается он роскошно, и манеры у него изящные, однако все это совсем неважно.

— А что считаешь важным ты?

— Уважение, — не колеблясь, ответила Элайя.

— Ты полагаешь, Джордж не внушает уважения тем, кто его знает?

Элайя вспомнила о том, как уверенно держал себя Джордж в замке Дугалл.

— Думаю, внушает, — признала она.

— Джорджу просто трудно понять, насколько удобной была твоя прежняя одежда, — посочувствовала леди Марго. — Ему же никогда не приходилось танцевать со слишком туго зашнурованным лифом!

— Или ездить верхом без штанов, — добавила Элайя.

— Нет, держу пари, не приходилось! — Леди Марго звонко рассмеялась. — Увы, боюсь, моего кузена нельзя назвать человеком с богатым воображением.

Элайя подумала об изощренных ласках, которыми они наслаждались по ночам, и определение леди Марго показалось ей не вполне верным, однако она не решилась возразить.

— Как и большинству мужчин, ему трудно смотреть на вещи с точки зрения женщины. Смею предположить, что никто из мужчин и не пробовал это сделать.

— А надо бы, — пробормотала Элайя.

— Да, я согласна, — поспешила ответить Марго. — Однако чудеса случаются редко, и мы, женщины, тревожимся о том, что подумают о нас мужчины.

— А я — нет, — обиженно отозвалась Элайя.

— Вот в этом-то все и дело.

Элайя с неприязнью взглянула на собеседницу.

— С какой стати мне ломать себе голову над тем, что подумает мужчина, если мои мысли его не волнуют?

Марго нахмурила белый, как алебастр, лоб.

— А с какой стати тебе отличаться от всех женщин?

— А с такой, что у меня совсем другой нрав, — хрипло расхохоталась Элайя. — Уж это-то вы, должно быть, успели заметить. Вот поэтому Джордж и не хочет, чтобы вы уезжали. Он хочет заставить меня перемениться.

— О нет, я вовсе не думаю…

— Зато я думаю! И можете передать моему мужу, что я не собираюсь становиться иной, поскольку мне это не нравится! — Элайя вскочила, готовая выбежать из комнаты.

— А почему бы не попробовать? Вдруг тебе это понравится? — тихо и очень мягко спросила леди Марго.

Элайя в замешательстве уставилась на эту женщину, словно олицетворявшую все, чего ей самой не хватало.

Понравится! Но она же не хочет! И все же, если она этого не сделает, то… Элайя порывисто вздохнула. Истина открылась ей внезапно, как будто все вокруг озарила яркая вспышка молнии. Неужели то неизведанное чувство, которое она испытывает к Джорджу, и есть любовь? Тогда существует опасность навсегда потерять надежду на ответную любовь… Это все равно что сдаться без боя.

— Пошли к портному! — воскликнула Элайя и широким шагом вышла из комнаты.

Марго со вздохом последовала за женой кузена, однако был ли это вздох облегчения или отчаяния — никто бы не решился сказать.

Схватив брата за руку, Ричард втащил его в пустую кладовую.

— Это же чудесно! — горячо прошептал он, с трудом сдерживая смех. — Нам несказанно повезло!

— Почему? — недовольным тоном поинтересовался Герберт. — Леди Элайя на редкость бестолкова. Чему тут радоваться? Могу поклясться, что она почти все время пребывала в полном замешательстве!

— Вот именно! В замешательстве! Разве ты не заметил, что она вела себя, как несмышленый ребенок?

— Ну да, и что из этого? — переспросил Герберт. — Хватит говорить загадками, я проголодался!

— Ты болван! — отозвался его брат. — Она же не умеет читать! Готов поспорить, что складывать и вычитать она тоже не умеет!

— Не может быть! Она — дочь лорда.

— Она — дочь сэра Томаса, не забывай! Я вполне верю, что он пожалел денег и не удосужился научить единственную дочь читать!

— Но все девушки благородного происхождения обязательно учатся грамоте! — возразил Герберт, искренне убежденный в том, что его брат заблуждается.

— Говорю тебе, она не умеет читать! Неужели ты не видел, куда я показал, когда мы говорили о покупке муки? Я же ткнул пальцем в строчку, где были перечислены запасы вина! Теперь понятно, почему она с самого начала отказывалась обсуждать с тобой хозяйственные дела.

— Как думаешь, сэр Джордж догадывается?

— Нет, иначе он бы не стал это скрывать. Он бы помог ей. А она наверняка слишком горда, чтобы признаться мужу.

— Очень возможно, — согласился Герберт, все больше оживляясь. — Послушай, но ведь тогда она поверит всему, что мы ей скажем!

Его брат злорадно потер руки.

— Ленивый хозяин, одержимый похотью, и хозяйка, которая не умеет ни читать, ни считать! Да лучшего и желать нельзя.

Как только Марго вошла в зал перед вечерней трапезой, Джордж заподозрил неладное.

— Ну? — спросил он, когда она грациозно опустилась в кресло рядом с ним. — Что стряслось? И где Элайя?

— Пожаловалась на головную боль и сказала, что не придет ужинать.

Без сомнения, она не слишком-то гостеприимно встретит супруга в опочивальне, подумал Джордж. Может, оно и к лучшему.

— Она выгнала портного?

— Выгнала — но только после того, как он снял все необходимые мерки и мы выбрали ткань.

Джордж вздохнул с облегчением.

— Я боялся, что она спустит бедолагу с лестницы.

— Да, она была не в лучшем настроении, — призналась Марго. — Мне ни разу не доводилось встречать взрослую женщину, которая бы так любила капризничать. Кстати, она страшно сердита на тебя.

— Знаю, — ответил Джордж. Внешне он оставался невозмутим, однако душу его снедало беспокойство. Он пожалел, что не присутствовал при беседе кузины с женой: был слишком горд, чтобы проявлять любопытство. Гордость же не позволяла ему расспросить Элайю, откуда у нее столь редкостное мастерство… в делах особого рода.

— Это хороший знак, Джордж. Любое сильное чувство внушает надежду. Если бы она была тебе безразлична — вот тогда надо было бы тревожиться. Скажи, ей нравится заниматься с тобой любовью?

— Марго!

Джордж пристально посмотрел в безмятежное лицо двоюродной сестры и с трудом подавил желание поделиться с Марго своими мыслями о добродетели жены — вернее, о ее отсутствии.