Сара Уэстли

Несносный лорд Келси

Глава первая

1816 год

— Наследство?

Неужели это правда и она не ослышалась? Леонора нахмурилась и озадаченно взглянула на сидящего перед ней пожилого человека. В ее серых глазах засверкали зеленовато-голубые искорки. Сегодняшний гость Леоноры прислал ей письмо с просьбой о встрече, после чего предпринял утомительное путешествие из Лондона в Букингемшир для того, чтобы повидать ее.

Мистер Уорвик протер толстые стекла пенсне и снова водрузил его на переносицу.

— Вы не ожидали наследства, мисс Винсент? — спросил он, и в его водянисто-голубых глазах отразилось недоумение. — Разве мистер Чарлз Винсент не упоминал о своем желании сделать вас единственной наследницей?

— Нет, — ответила Леонора. — Я уже давно не получала вестей о двоюродном дедушке. Мне казалось, наследовать после смерти Чарлза Винсента должен мой дядя эрл[1].

Леонора сидела на кушетке в гостиной поместья Торнстон-Парк, ничем не выдавая бушевавший в ее душе восторг. Дедушка Винсент, достопочтенный Чарлз Винсент, младший брат ее деда (который, между прочим, носил титул эрла Челстоука), не был богат, но и от нищеты тоже не страдал.

Наверное, ей достанутся кое-какие деньги — если только дед не оставил после себя одни долговые расписки, как это сделал отец Леоноры. Когда достопочтенный Перегрин Винсент разорился, его жена и дочь оказались на улице, без гроша в кармане. Мать Леоноры была так потрясена случившимся, что вскоре последовала за мужем в мир иной.

Леонора же, превыше всего на свете ценившая независимость, стала гувернанткой двух дочерей мистера и миссис Фарлинг, живших в поместье Торнстон-Парк. Прошло семь лет, девочки выросли, и перед Леонорой встала проблема поиска другого, наверняка не столь хорошего места, а потому забрезживший впереди лучик свободы показался ей поистине ослепительным.

— Как я понял со слов моего клиента, мисс Винсент, — деловито продолжил поверенный, — он всегда с нежностью вспоминал о вас. Ему было известно, что ваш дядя не предложил вам поселиться в его семье. Мистер Винсент знал, что вы не замужем, и решил улучшить ваше положение.

— Нет, дядя предлагал мне переехать к ним, — честно ответила Леонора.

— Однако вы отказались?

— Да, я предпочитаю сама зарабатывать себе на жизнь, а не быть на побегушках у леди Челстоук.

Слабая улыбка тронула губы поверенного.

— Понятно. Вероятно, мой клиент догадывался о ваших чувствах. Он… скажем так, недолюбливал леди Челстоук.

— Вот оно что… — Леонора улыбнулась и крепче сжала сложенные на коленях руки, словно пытаясь подавить нарастающее волнение. — А как велико мое наследство?

— Мой клиент оставил вам, мисс Винсент, все свое состояние, за вычетом небольшой суммы, которую он завещал камердинеру.

Сидевший напротив Леоноры на жестком стуле с высокой спинкой, мистер Уорвик заглянул в лежавшие у него на коленях бумаги и протянул руку к стакану мадеры, который ему предложила хозяйка дома. Леонора несколько раз глубоко вздохнула, стараясь побороть нетерпение.

Наконец мистер Уорвик заговорил:

— Ваш двоюродный дедушка оставил вам дом в Бате — весьма неплохой, рядом с Аббатством. Вы бывали в Бате?

Леонора покачала головой.

— Дом построен довольно давно, — продолжил поверенный, — однако по размерам он превосходит великолепные модные здания с террасами, которые спроектировали Джон Вуд с сыном[2]. Дом расположен недалеко от Насосной залы и Купален, а до магазинов на Милсом-стрит вы без труда сможете дойти пешком. Для того чтобы попасть в залы Верхнего Собрания, где проводятся ассамблеи и балы, вам придется нанимать экипаж. Если же вы пожелаете продать дом, полагаю, вы сумеете получить за него немалую сумму.

Леонора собралась, было ответить, однако поверенный явно не желал, чтобы его прерывали.

— Сейчас нижние этажи арендует друг покойного мистера Винсента.

Леонора снова нахмурилась:

— И этот арендатор не собирается съезжать?

Мистер Уорвик отвел глаза и кашлянул.

— Если не ошибаюсь, договор об аренде истекает лишь через пять лет.

— Понятно. Если он не съедет, я, вряд ли сумею выручить за дом его полную стоимость, не так ли?

Мистер Уорвик снова отхлебнул вина, стараясь скрыть некоторую неловкость.

— Вероятно, вы правы, мисс Винсент, — ответил он. — Однако, помимо недвижимости, у моего клиента были капиталовложения — в основном в пятипроцентные облигации, а также некоторые деньги на счету в банке. Разумеется, надо будет выплатить кое-какие долги и выделить камердинеру причитающуюся ему сумму, но все равно у вас останется более трех тысяч фунтов. Это не слишком много, — поспешно добавил он, предвидя разочарование Леоноры, — однако, если сложить проценты по ценным бумагам и ренту, которую платит лорд Келси, вы сможете жить вполне безбедно, когда переберетесь в дом вашего дедушки. Или же можете сдать ему и верхние комнаты, увеличив, таким образом, свой доход.

Леонора вовсе не была разочарована. Господи, да о каком разочаровании может идти речь, когда теперь у нее есть крыша над головой и собственный, пусть и скромный, капитал?

В голове у нее родился план. Молодость уже прошла, ей двадцать пять лет, но ведь женщины и старше ее выходят замуж. По правде, говоря, Леоноре отчаянно хотелось иметь семью, и свой дом с детской, и мужа, который, если ей повезет, полюбит ее и которому она сможет ответить любовью.

— Я бы предпочла осмотреть дом, прежде чем принимать какое-либо решение, — сказала она.

Мистер Уорвик кивнул:

— Весьма благоразумно с вашей стороны.

Они договорились, что, как только она соберется посетить Бат, он попросит одного из своих коллег представлять ее интересы.

Леонора подписала необходимые бумаги, и поверенный собрался удалиться, но тут его перехватила сгоравшая от любопытства миссис Фарлинг. Ее полные щеки горели румянцем, а необъятная грудь взволнованно вздымалась.

— Мистер Уорвик, неужели вы хотите отправиться в Лондон уже сегодня? — воскликнула она и всплеснула руками, так что накинутый на ее плечи газовый шарф едва не упал на пол.

Мистер Уорвик поклонился.

— Нет, мадам. Я сниму комнату в трактире у почтовой станции и отправлюсь в обратный путь завтра утром.

— Боже мой, плохого же вы о нас мнения, если думаете, что мы позволим вам остановиться в трактире! Вы должны — слышите, должны! — воспользоваться нашим гостеприимством.

— Мадам, вы — воплощение доброты. Я с радостью принимаю ваше приглашение.

Леонора понимала, как мистер Уорвик счастлив, что ему не придется ночевать в кишащем клопами и блохами почтовом трактире, но это означало, что она должна будет отвечать на бесчисленные вопросы за ужином. А ей так хотелось побыть одной и подумать о свалившемся на нее счастье!

Как выяснилось, мистер Уорвик никогда не бывал в доме своего клиента в Бате, а потому не знал, в каком он состоянии, как не мог ничего сказать и о том, что за человек арендует нижние этажи. Ни намеки, ни прямые расспросы не помогли миссис Фарлинг вытянуть из поверенного больше, чем он поведал Леоноре.

— Мадам, я намерена вскоре уйти от вас, — сказала Леонора. — Может быть, вы разрешите мне отправиться в Бат через две недели?

— Так скоро! — ахнула миссис Фарлинг. — Как же будут скучать без вас мои девочки! Муженек, ты должен убедить дорогую мисс Винсент задержаться у нас подольше!

Флегматичный мистер Фарлинг предпочитал, как можно меньше заниматься домашними делами. Он что-то неразборчиво проворчал и вытер губы салфеткой.

— Почему бы тебе не оставить мисс Винсент в покое? Пусть поступает, как ей угодно, — ответил он.

Лорд Келси нечасто пользовался моноклем, который висел на атласной ленте, прикрепленной к его элегантному темно-желтому жилету. Однако сейчас он поднял монокль, чтобы рассмотреть открытое лицо молодого юриста, что сидел напротив него за столом кабинета.