«Заварить бархатцы, репей и огуречник горячим молоком или вином, добавить сахару и пить перед сном».
Бедным лорд Роберт! Очевидно, средство дяди не возымело действия!
Желтого порошка, похожего на горетрав, мы нигде не обнаружили. Зато я поняла, почему лорд Роберт так беден! Он постоянно играл в карты с другими придворными, или в кости на городских постоялых дворах. Один из сундуков почти доверху был забит его неоплаченными счетами и долговыми расписками. Похоже, лорд Роберт был должен всем, кого я знаю, и многим, о ком я даже не слыхала!
Еще там было его недописанное письмо к матери, датированное четырнадцатым февраля.
Дорогая матушка,
надеюсь, вы будете рады узнать, что благодаря стараниям Ее Величества и вашему доброму совету, удача, наконец, мне улыбнулась. Как только я обручусь с наследницей Кавендиш, я расплачусь со всеми долгами. Как вы и предсказывали, милая матушка, жемчуг ей понравился — больше, чем другие подарки, а именно фляга и нож.
К счастью, лицо у девицы Кавендиш довольно чистое, хотя она слитком костлява и едва только начинает походить на женщину. Она кажется целомудренной и жизнерадостной, а худший ее недостаток в том, что она слишком много болтает. Но, думаю, со временем это можно изменить к лучшему.
— Вот еще! — воскликнула я, чувствуя себя глубоко уязвленной.
Я думала, лорд Роберт подарил мне жемчуг, потому что узнал, как я его люблю, а он, оказывается, последовал совету матери! А еще хуже, гораздо хуже — то, что его интересует только мое состояние. Как гадко и неромантично! И кто он такой, чтобы заявлять, что у меня «лицо довольно чистое» и что я «слишком много болтаю»?! Уж это куда лучше, чем не уметь связать двух слов, так я считаю!
Я не разорвала письмо, хотя и очень хотелось. Я даже прочитала отрывок из него Элли, которая не знала, смущаться ей или смеяться, а потом положила письмо обратно в сундук.
Теперь мне было совершенно ясно, что лорд Роберт меня не заслуживает. Он может забрать свое жемчужное ожерелье назад и сообщить своей разлюбезной матушке, что все сорвалось!
Но все-таки желтого порошка здесь не было!
Элли нашла одну «чужую» наволочку, убрала ее в свою сумку, а потом вопросительно взглянула на меня:
— Ну и?
— Я все равно собираюсь вытащить его из тюрьмы! — заявила я решительно. Но замуж за него не пойду! А теперь нам надо проверить вещи леди Сары…
Элли удивленно подняла брови.
— Сэр Джеральд ухаживал за ней, — объяснила я. — Может, она его возненавидела за то, что он сделал предложение мне. Хотя я точно знаю, — добавила я печально, — что он согласился на это по указке своего дяди, лорда Уорси. Тоже из-за моего состояния.
— Уж точно, всех их только деньги интересуют! — ядовито заключила Элли. — Всех, кроме сэра Чарльза, у которого и своих полным-полно!
Выйдя из апартаментов лорда Роберта, Элли поблагодарила лакея, который все так же уныло раскладывал пасьянс.
Мы быстро спустились вниз к Каменной галерее, перешли маленький мостик и оказались на верхнем этаже Внутренней галереи, там, где располагались покои фрейлин и придворных дам королевы.
В нашей комнате Элли начала шустро перебирать всякие бутылочки и баночки леди Сары. Изумрудно-желтой среди них не было. Зато было несколько пурпурных, и некоторые из них выглядели и пахли ну совершенно тошнотворно!
Кроме того, мы нашли свинцовые белила для лица и киноварь для губ, порошок лазурита и малахита, чтобы красить веки в голубой и зеленый, и несколько брусочков особой восточной подводки для глаз и чернения бровей. Понюхав содержимое одной бутылочки, Элли заявила, что это настойка пижмы и королевской мяты, а надпись на другой гласила: «ДЛЯ ВОЗБУЖДЕНИЯ ВСЕХ ВИДОВ ЛЮБВИ». Прочтя это, я не выдержала и рассмеялась.
Еще там был миниатюрный портрет леди Сары — с неправдоподобно хорошеньким личиком и бюстом еще большим, чем в жизни. Кроме этого, в ее сундуке мы обнаружили несколько дюжин любовных писем от разных сумасшедших подхалимов, и среди них было несколько писем от сэра Джеральда, лорда Роберта и даже сэра Чарльза!
Я не на шутку обиделась. Они были обязаны ухаживать за мной, а не слать весь этот мусор леди Саре! Неужели большой бюст такая важная вещь?
— Еще какая! — заявила Элли, когда я поделилась с ней этой мыслью.
Я не удержалась, сунула нос в комнату миссис Чемперноун, аккуратную и чистую, с большой стопкой разных книг возле кровати. Я заглянула в парочку — сплошные занудные проповеди!
И никакого желтого порошка!
Мы решили проверить и персональные апартаменты лорда Уорси — уж проверять, так всех! Там было столько разных бумаг, сколько я за всю жизнь не видела! Пройдясь по комнате, Элли нашла под кроватью простыню с каким-то отвратительным пятном и убрала ее в сумку.
А я обнаружила рецепт от облысения, пакетик с зеленым порошком и несколько баночек с мазями. Я приоткрыла у одной из них крышечку — и от нее так сильно запахло лошадиным навозом, что даже Элли на другом конце комнаты скорчила гримасу, а уж каково было мне! Я поскорее закрыла банку.
Потом мы направились к сэру Чарльзу, хотя Элли была против.
— Сэр Чарльз — добрый старикан! На Рождество он передал для меня отличные чаевые и два пирожка с мясом, да потом еще проверил, получила ли я их! — заявила она, подбоченясь.
— Элли, мы должны проверить всех, кто имеет к этому отношение. Под подозрением все, кроме королевы! — заявила я твердо.
Персональные апартаменты сэра Чарльза располагались недалеко от дворцовых ворот, рядом с небольшой конюшней. В одной из комнат на выдвижной кровати спал его лакей, так что нам с Элли пришлось пробираться мимо на цыпочках. Но если что, мы всегда могли отговориться, что ищем наволочки для миссис Твинхоу!
Мы проверили несколько баночек на столе, заглянули под кровать и в сундук с одеждой. Никакого желтого порошка!
И только когда мы снова вернулись к двери, я заметила одну странную вещь. У кровати сэра Чарльза была выставлена его обувь: две пары хороших туфель для носки при дворе и одна пара сапог для верховой езды, всё совсем новое. А поглубже, под кроватью, стояли еще две пары туфель и пара сапог, но довольно поношенные. Кроме того, обувь из-под кровати была значительно меньшего размера, чем обувь у кровати. Я даже взяла туфли и сравнила их!
— Посмотри-ка! — прошептала я Элли. — Разве это не странно?
— Что? — удивилась она.
— Туфли! Посмотри, новые — большие, а старые, под кроватью — маленькие! Как будто сэр Чарльз вдруг вырос, как я с прошлого года. Но ведь он уже не растет!
Элли глянула и застыла в изумлении.
Вдруг я услышала шаги в коридоре.
— Стивенс, ты здесь? — раздался голос сэра Чарльза.
Мы с Элли в ужасе переглянулись, потом Элли присела и полезла под кровать, и я за ней следом. Едва мы успели спрятаться в куче старых чулок и обуви, как вошел сэр Чарльз.
Я взглянула на его ноги. На нем была еще одна пара сапог, абсолютно новых, щегольских и очень больших. Я попыталась вспомнить, какого размера были ноги сэра Чарльза, когда мы занимались верховой ездой, но не смогла.
Сэр Чарльз подошел к спавшему лакею и встряхнул его несколько раз.
— Что? Что такое? — пробормотал тот, и, видимо, проснувшись, быстро вскочил на ноги.
— Да, мистер Эймсбери.
Мы с Элли переглянулись. Мистер Эймсбери?
— Иди, посмотри, как там мой брат. Убедись, что у него есть вода, и что он как следует заперт, — сказал мужчина, которого я приняла за сэра Чарльза.
— Да, хозяин, как прикажете, — хмуро ответил Стивенс.
— Именно это я и приказываю, Стивенс!
Голос был холодным и неприятным, вовсе не похожим на дружелюбный рокот сэра Чарльза.
У меня просто отвисла челюсть. Это был не сэр Чарльз, это был кто-то другой! С таким же лицом, но с большими ногами…
В голове у меня промелькнуло — а ведь у сэра Чарльза, кажется, был брат? Я зажмурилась, пытаясь вспомнить. Брат, который погиб во Франции… Если только он действительно погиб! Как его звали? Гарри? Нет. Гектор!