На кухню заглянула Судья и сообщила, что Бывшая Жена Викария ждет в джакузи, чтобы поведать свою историю. Мы заторопились. По дороге Майра приплясывала от радости, приговаривая:

— Он любит меня! Любит, любит!.. И хочет быть со мной!

Я только тихонько простонала в ответ. А что тут еще поделаешь?

Глава 30

ИСТОРИЯ БЫВШЕЙ ЖЕНЫ ВИКАРИЯ

— Привидения могут являться нам когда захотят, — сказала Тесс, Бывшая Жена Викария. — По крайней мере на моем веку такое было.

Мы все снова забрались в бассейн. Роза по-прежнему спала или дремала, и мы не стали ее будить. Из милосердных побуждений.

— Есть привидения или нет, но лучше просто не признавать их, — заявила Трофейная Жена. — Тогда они и беспокоить не будут.

— Я тоже так всегда считала, — согласилась с ней Бывшая Жена Викария. — В нашем доме водились привидения, как у других людей водятся мыши. Но сколько прошло времени, прежде чем я признала это! А муж, по-моему, так и не признал. Мы ведь как считаем — сделай вид, что у тебя в доме нет мышей, и проблема исчезнет. Только в конечном счете мышей разведется немерено и тебе придется купить мышеловку.

Мы с удовольствием слушали, ожидая историю о привидениях. Но рассказчица пребывала в сомнениях. Якобы привидения больше всего на свете обожают, чтобы о них рассказывали, а ей совсем не хотелось им потакать. Подобные истории казались ей в нашей компании не уместными. Ей столько раз приходилось скрещивать пальцы, чтобы призраки не утащили ее душу, так зачем же теперь давать им такую возможность?!

Пальцы она и впрямь скрещивала. На обеих руках. Я это сама видела. Так обычно делают дети, когда соврут и просят потом мистические силы простить им это вранье.

Бывшая Жена Викария была бледная, светлокожая, хотя и не такая прозрачная, как Маникюрша. С длинной шеей и очень покатыми плечами. Такими покатыми, что тесемочки купальника все время соскальзывали. Широкий высокий лоб, густые вьющиеся светлые волосы, от пара завивавшиеся колечками. Она напоминала знатную даму с какого-нибудь средневекового манускрипта. Таких обычно изображали с соколом на руке. Я бы не назвала ее пучеглазой, но глазные яблоки заметно выпирали, а тяжелые веки придавали ей настороженный, какой-то птичий вид. В общем, она была и знатной дамой, и соколом одновременно. И явно относилась к нервозному типу.

— И все же именно привидений я должна поблагодарить за то, какой стала сегодня, — поведала Тесс. — Если бы не они, я до сих нор была бы женой викария, не работала бы в банке и не получала годовые премии такого размера, что даже страшно сказать. Только я не думаю, что они стремились помочь мне. Их цель была… Ой, прямо даже и не знаю!.. Наверное, устрашать и мучить живых. Если так, то у них это получилось. Они запугали меня до того, что я сбросила старую кожу и обрела новую. Думаю, и в этом замке есть привидения. Как вы считаете?

Но большинство из нас восприняли ее слова равнодушно, хотя кто-то все же боязливо поежился.

— А я однажды видела дьявола, — вступила в разговор Судья. — Ведь он является к нам, когда мы меньше всего ожидаем. Я очнулась после какой-то незначительной медицинской процедуры и увидела его около своей постели. Он был в белом халате и прикидывался доктором. Голова выбрита налысо, и из-под кожи выпирали шишечки, только не там, где положено. Он вообще не походил на дьявола, но ошибиться было трудно. Честна говоря, я думала, он вырвет мне яйца — тогда они у меня еще были. Вы бы слышали, как я заорала от страха, увидев его страшный рот и побагровевшие вздутые жилы. А когда перестала орать и снова посмотрела, это был уже обычный врач.

— Людям часто мерещится всякое такое, когда они выходят из наркоза, — заметила Шиммер. — И не важно, какую операцию вам делали, по изменению пола или другую. И вообще, думаю, когда человеку отрезают яйца, над ним пасутся не черти, а ангелы. Так что можете не беспокоиться.

— А я в дьявола не верю, — проговорила Бывшая Жена Викария с благочестивой серьезностью.

— Как же это — в дьявола не верите, а в привидений верите? — удивился кто-то.

— Дьявол — это религия, а привидения — суеверия, — пожала плечами Бывшая Жена Викария. — С привидениями я могу жить в одной комнате, но не с дьяволом. Мне, кстати, не нравятся тени от колонн. И почему раскачиваются вон те причудливые светильники, если нет ни ветра, ни сквозняка?

— В них помещен часовой механизм, — пояснила Трофейная Жена. — Его вставил туда сам Берджес более ста пятидесяти лет назад, и он до сих пор в рабочем состоянии. Я недавно завела эти часики — мне нравятся световые блики.

— И все-таки, может, не будем говорить о привидениях? — попросила Бывшая Жена Викария. — Давайте я лучше расскажу вам о своем разводе.

Но Судье слушать про очередной развод было совсем неинтересно.

— Ой, да столько людей расходятся! Все разводы похожи один на другой. То ли дело привидения!

Тесс вынуждена была начать свой рассказ.

— Все мы с вами знаем о странных вещах, которые частенько происходят в домах. То письма пропадают со стола, а потом появляются где-нибудь в другом месте; то без всякой на то причины картины падают со стен, куда-то деваются ножницы, исчезают ключи, рушится с крючков посуда. Если такое происходит редко, никто не обращает внимания. В таких случаях мы даже не пытаемся придать значение подобным происшествиям. Просто ждем, будут ли они повторяться, — тогда уже и заимеют какой-то смысл. Мы ждем, как ученый, который, проведя научный эксперимент, оказался недоволен полученным результатом. Поэтому нам так важны повторы, и, когда они становятся закономерностью, мы начинаем воспринимать их как факт.

Я отворачивалась от этих фактов годами, пока не настал один воскресный вечер. Это было на пятнадцатом году моей супружеской жизни и на тринадцатом году проживания в доме викария. Муж мой, когда я за него выходила, служил помощником приходского священника, был на двадцать один год старше меня, и сейчас его, наверное, признали бы маразматиком. Дом, где мы жили, являлся поздней викторианской пристройкой к очень красивой средневековой церкви. Его построили на месте сгоревшего когда-то жилья священника. Большое обветшалое мрачное здание, по которому гуляли сквозняки, настоящее пиршество для всякого рода плесени и жучков-древоточцев. Оно было пристроено к церкви впритык, так что, сидя на кухне, вы слышали все там происходящее, особенно гудение органа. Детей мы не имели, и это нас очень расстраивало, да и весь приход тоже. В таких вот крошечных деревенских общинах, состоящих, как правило, из людей пожилых, любят смотреть, как растут чужие детки.

Доктора не нашли у меня бесплодия, а Тим на этот предмет не обследовался. Мужчины ведь народ гордый, а у Тима гордости было хоть отбавляй. Врачей он недолюбливал и не доверял им, а по таким вопросам уж точно «не стал бы обращаться. Он считал так — если бы Бог хотел дать нам детей, то дал бы. Иначе говоря, у него хватало дел в приходе.

Я выросла в крепкой приличной религиозной семье — мой отец был епископом — и в Оксфорде училась на классическом отделении. Тогда-то мы с Тимом и познакомились. Он был членом Общества любителей религиозной литературы и пришел прочесть нам лекцию о тридцати девяти догматах англиканского вероисповедания. Тим был на редкость красив. Я вот занимаюсь благотворительностью в пользу аутичных детишек, и иногда мне кажется, что красота может расцениваться почти как симптом. Почему-то именно дети, больные аутизмом, рождаются очень красивыми — возможно, потому, что еще в утробе отказывались воспринимать происходящее. Наверное, нормально развивающийся плод более чувствителен к материнскому настроению, к гормональным сбоям в женском организме, потому-то многие из нас выходят на свет далеко не совершенными с точки зрения красоты.

— Послушайте, — перебила ее Маникюрша. — Я думала, вы будете рассказывать нам о привидениях. Ну так и рассказывайте. А муж… Давайте просто согласимся, что он был козлом и уродом.