— А-а-э-э-э? — Невнятно промычал он.

— Все в порядке, мы уже уходим. Пап, маму откачай… — Не дожидаясь ответа, вытолкала Тимошина на лестничную площадку.

— Ты зачем пришел?! — Накинулась я на него, едва прикрыв дверь.

— У тебя склероз, мышь? — Парень помахал у меня перед носом коробочкой с диском. Протянув его мне, он кивнул на дверь. — Что это было?

— Мама просто… — я замялась. — Просто спутала тебя с одним человеком.

— С каким человеком? — Подозрительно спросил Тимошин. — Она как будто приведение увидела.

Угу, это я еще не позволила тебе дождаться реакции отца…

— Не важно, — я отвела глаза в сторону. Снова пытается что-то у меня выведать. Снова не хочу ему ничего рассказывать. Когда это уже закончится?

— Мышонок, расскажи мне? — Неожиданно тихо попросил он, мягко привлекая меня к себе. — Я же вижу, как тебе тяжело. Просто расскажи, тебе станет легче.

— Не станет, — тихо буркнула я, судорожно вдыхая любимый аромат. Он так и не сменил парфюм… — Не поможет. Я пробовала.

— Попробуй еще раз, — прошептал мне в макушку Тимошин. У него был такой подкупающий голос…

— Недавно погиб очень дорогой мне человек, — выдавила я из себя с удивлением замечая, как парень вздрогнул всем телом и слегка ослабил свои объятия.

— Ты… была так привязана к нему? — Напряженно спросил он.

— Да. Я… очень его любила. И люблю до сих пор.

— Кем он был?

— Он был… моим родственником. — В последний момент я почему-то сдала назад, отказавшись быть полностью откровенной, ухватившись за первую, пришедшую в голову мысль. Почему — для меня надолго осталось загадкой. — Да, это был мой двоюродный брат.

— Вот как? — Тимошин заметно расслабился. — Сочувствую. Это… очень тяжело, терять близких.

Он коснулся губами моего виска.

— Мышонок, не грусти. Ты же сильная. Ты должна с этим справиться.

— Я стараюсь… Тимофей, я, правда, стараюсь, — вздохнула я. — И в последнее время у меня вроде бы даже стало получаться.

— Это заметно, — чуть улыбнулся парень. — Не отказывайся от танца, Лиз. Мне кажется, тебе понравится этот вариант.

— Хорошо. Я посмотрю. Если успею, даже сегодня. Ну или завтра утром.

— О'кей. Тогда я завтра вечером позвоню тебе, обсудим детали.

— Ага. Ты извини, меня там мама работой загрузила…

— Да, конечно, — поспешно кивнул Тимошин, отпуская меня. — До завтра.

— До завтра…

Закрыв входную дверь, я попыталась тихонько проскользнуть к себе в комнату, но на пути неожиданно выросла смутная в полутьме коридора фигура отца. Караулил, что ли?

— Лиз, зайди, пожалуйста в гостиную, — попросил он.

Тяжело вздохнув, я понуро поплелась за ним.

В гробовой тишине родители наблюдали, как я медленно пересекаю комнату и усаживаюсь в кресло напротив них, расположившихся на диване. Только после того, как я замерла в позе примерной девочки — ножки вместе, руки на коленках — папа начал 'допрос':

— Кто это был?

— Я же уже говорила, Тимофей Тимошин, одногрупник Леськи, — устало выдохнула я.

— Почему он так похож на… — Папа запнулся.

— Просто похож. Мало ли, какие причуды бывают у природы? — Я пожала плечами, непроизвольно поморщившись. Мало того, что говорят на больную тему, так еще и своими недосказанностями делают на ней акцент.

— Хорошо. Лиза, почему ты с ним общаешься? — Чуть нахмурившись спросил он.

— И как я по-твоему должна тебе на это ответить? — Я удивленно вскинула брови. — Почему люди общаются?

— Дочь, ты ведь прекрасно меня поняла, — тяжело вздохнул отец и мне стало стыдно. — Ты ведь видишь, как он похож на твоего Диму. Вот уж не думал, что ты у нас мазохистка…

— Игорь! — Укоризненно воскликнула мама. Тот только отмахнулся, продолжая пытливо разглядывать меня.

— Я не мазохистка, пап, — хмыкнула я. — Общение с Тимошиным — вынужденная мера. Нас с ним заставили танцевать в универе на новогоднем вечере.

— Танцевать? Почему именно с ним? — Удивленно подала голос мама.

— Потому что он тоже танцор. У него, как и у нас, есть своя группа. Об этом как-то узнала проректор по работе со студентами вот и припрягла.

— И тебе… нормально с ним танцевать? — Вот умеете же вы, товарищи-родители, задавать неудобные вопросы. Конечно, не нормально! А вы как думали?

— Не знаю, мы еще не пробовали. Только танец выбирали, — открестилась я от возможных получасовых нотаций по этому поводу.

— Покажешь хоть, что за танец? — Вздохнул отец и я поняла, что они сдались. Больше вопросов по поводу Тимошина не будет. И то хлеб.

— Ну как обычно. Кир обещал снимать, — кивнула я. — А если вдруг все-таки захотите, можете и сами придти.

— Нет, спасибо, думаю, мы будем смотреться более, чем неуместно на молодежной вечеринке, — открестились родители. Как, впрочем и всегда, я уже даже обижаться перестала. Да и какая разница? Все равно видели каждый наш танец в записи. Вон, этажерка у DVD-плеера уже ломится от дисков. — А кто такой Кир?

— Кирилл. Ди-джей нашего клуба, он бэнду трэки миксует, — пояснила я, вставая с кресла. — Ну что, вопросов больше не будет? Тогда я пойду, со статьей разберусь… Родители молча кивнули, отпуская. Ха, неужели…

Спать я легла только в начале четвертого. Сначала разбиралась с маминой статьей, а потом полтора часа убила на принесенный Тимошиным диск. Я просмотрела его раз десять. Сначала просто оценивая, затем — придирчиво изучая каждое движение. Уже на третьем просмотре я начала понимать, как сложно мне будет танцевать его именно с Тимошиным. У танца была просто сумасшедшая энергетика, воздух между партнерами был наэлектризован до такой степени, что, казалось, вот-вот полетят искры. Значит, нам с Тимошиным нужно будет повторить этот накал страстей. М-да… с моим-то к нему отношением…

Я боялась к нему прикасаться. Сегодня, когда он обнял меня, попросив рассказать о Диме, я испытывала двоякое чувство: с одной стороны все мое существо кричало: 'беги от него, тебе нельзя находиться с ним рядом. Это больно!', но с другой стороны… Тело предало меня практически сразу. Я просто расслабилась в его руках. Еще одной причиной, по которой я солгала Тимошину про 'двоюродного брата', это безумное чувство дежавю. Ну как я могла сказать, что Дима умер, если я сейчас стою и обнимаю его? Его руки, его спина, его парфюм… Он здесь, рядом! Я схожу с ума.

Нам нельзя танцевать это танго. Нельзя, если я не хочу загреметь в психиатрическую лечебницу. Но выхода нет и, придется что-то придумывать с моим восприятием этого парня уже по ходу репетиций.

А вообще, танец красивый. И сам по себе он мне безумно понравился. В нем не было особо сложных движений, практически все использованные здесь связки мы прорабатывали в танцевальной школе. Интересно, как с этим у Тимошина? Сумеет ли он быстро заучить движения? Танцевал ли когда-нибудь классические танцы? И если нет, то сколько времени мы потратим на его обучение?

Не выдержала. Набрала номер Тимошина, даже не подумав, что время позднее и человек может спать. Но после пятого гудка мне все же ответили:

— Да?

— Я тебя не разбудила? — Спохватилась моя совесть.

— Мышка? Ты? А я и на номер не посмотрел… чего звонишь?

— Да спросить кое-что хотела. По поводу танго.

— М-м-м. Это не могло подождать до утра? — В голосе прорезались насмешливые нотки.

— Неа! — Нахально хмыкнула я. А вот нефиг! Буду платить тебе той же монетой! — Если уж я подписалась на эту каторгу, то будь готов, к террору в любое время суток!

— Всегда готов, мышонок, — в голосе чувствовалась мягкая улыбка. — Я так понимаю, ты просмотрела диск?

— Естественно. Вот, хотела поинтересоваться, сколько времени тебе понадобится, чтобы выучить все движения?

— Обижаешь, Лиззи! Все уже, осталось только с тобой отрепетировать, ну и поменять кое-что, если захочешь.

— Значит, завтра пробуем репетировать?

— Не пробуем, а репетируем. И… мышь, может, сейчас, раз уж не спишь?