— И я тоже, — вежливо ответил Хэмптон. — Ваше общество доставило мне большое удовольствие, и я признателен вам за оказанные вами врачебные услуги моему экипажу и лично мне.

Пожилой доктор степенно поклонился и отошел. Хэмптон наблюдал, как он спускается по трапу, и его серые глаза сузились. Он не доверял доктору. Слишком уж подозрительно быстро поверил он в его выдумку и ни единым словом не выразил свой протест или требование поговорить с Кетрин. Он даже не пожелал попрощаться с ней! Достопочтенный доктор явно что-то затевал. Благоразумно будет присмотреть за ним.

— Пелджо! — гаркнул Хэмптон и, когда человек с вечно ухмыляющейся добродушной физиономией обезьяны появился перед ним, сказал:

— Думаю, следует расстроить кой-какие планы Рэкингхэма. Ничего серьезного! Когда он будет выходить из порта, нужно оглушить его слегка по голове и подержать где-нибудь взаперти несколько дней.

— Будет сделано, капитан! У меня в Ливерпуле есть дружок, который как раз подходит для этой работенки.

— Я не сомневаюсь, ты справишься, — сухо сказал Хэмптон, — но запомни, доктору не должно быть причинено никакого вреда!

— Да, капитан!

Мэттью и Кетрин провели вместе довольно неприятный вечер. У Кетрин было отвратительное настроение, и она хранила ледяное молчание, но Хэмптону показалось, что в выражении ее лица появился оттенок самоуверенности и самодовольства, что подтвердило его подозрения: она и доктор что-то замышляли.

Со своей стороны он не подал вида, что подозревает, и придал своему лицу совершенно отстраненное от каких бы то ни было забот выражение. Ночь они провели в одной постели, повернувшись друг к другу спинами.

Однако, у доктора Рэкингхэма выдался еще более неприятный вечер. Сначала Хэмптон задержал его на корабле на целый час или даже дольше под надуманным, по мнению доктора, предлогом, а затем ему пришлось в сумерках пробираться по шумному и многолюдному порту.

Внезапно дорогу ему заступила пышнотелая и раскрашенная пожилая проститутка и, покачивая бедрами, попыталась соблазнить его.

— Эй, мистер, не хочешь ли побаловаться? — закаркала она, еще сильнее завиляв задом.

Сделав шаг в сторону, чтобы обойти противную бабенку, доктор вдруг почувствовал боль от удара по затылку и мешком осел на землю.

Придя в себя, он обнаружил, что лежит на скомканной постели в тесной и грязной комнатенке. Застонав, Рэкингхэм медленно сел, стараясь собраться с мыслями.

Осторожно встав с кровати, он на цыпочках подкрался к двери. Она была заперта с обратной стороны на ключ. Повернувшись, он подошел к маленькому оконцу, но оно также не поддавалось и было покрыто таким толстым слоем копоти, что через него ничего не было видно.

Доктор вздохнул и, вернувшись на кровать, снова бесславно заснул.

Кетрин обнаружила у себя новые способности: она могла причинить бедному Пелджо страданий куда больше, чем капитану. До последнего времени ее отношения с Пелджо были дружескими. Он был искренне расположен к ней и считал ее первой встретившейся ему и капитану женщиной, которая по всем статьям подходила Мэттью. Они прежде смеялись и шутили. Он научил ее пользоваться ножом и поклялся умереть за нее, если понадобится. Но теперь Пелджо был ее тюремщиком по повелению того, кому он хранил еще большую верность, нежели ей, и потому Кетрин обратила против него весь запас своего гнева, который до поры до времени она приберегала для капитана.

Каждый раз, когда он отпирал дверь и вносил поднос с едой, она приветствовала его ледяным молчанием, несмотря на все попытки Пелджо затеять с ней беседу. Она лишь смотрела на него, будто он был ядовитым грибом или змеей. Пелджо старался подлизаться, извинялся, шутил, но все было бестолку. Три дня подобного обращения еще более улучшили мнение Пелджо о своем капитане — каким же мужеством, терпением и стойкостью должен был Мэттью обладать, чтобы так долго выдерживать все это.

Однако, через три дня Кетрин начала беспокоиться и решила изменить свою тактику, чтобы заставить Пелджо разговориться и выкачать из него нужные ей сведения. Она опасалась, что с доктором Рэкингхэмом приключилось какое-то несчастье. Иначе ведь полиция наверняка была бы уже здесь на судне и выручила бы ее. Ей пришло в голову, что, возможно, доктор сглупил и показал капитану, что знает обо всем. Если так, то она нисколько не удивится, узнав, что Хэмптон безжалостно расправился со стариком.

Многие бессонные часы провела она в тревоге за жизнь Рэкингхэма, сожалея, что вовлекла его в свои заботы. Ей не следовало просить кого бы то ни было вступать в борьбу с капитаном, учитывая свой печальный опыт.

Через некоторое время, однако, она поняла, что отсутствие вестей от доктора, какова бы ни была тому причина, означает, что ей опять придется полагаться только на собственные силы. Ах, если бы ей точно было известно, что случилось с Рэкингхэмом!..

— Пелджо, — впервые со времени швартовки в Ливерпуле она обратилась к нему по имени, когда он принес ей ужин. — Надолго ли уехал капитан Хэмптон?

— Не знаю, мисс Кейт, — ответил Пелджо, очень обрадовавшись неожиданно хорошему расположению Кетрин. — Это зависит от того, сколько времени он будет доставать новый корабль.

— О, так теперь он собирается украсть корабль англичан? — не могла не спросить она.

Пелджо ухмыльнулся:

— Нет, мэм, если, конечно, в том не будет необходимости.

Против своей воли Кетрин расхохоталась.

— Ему нужно получить инструкции и, возможно, корабль, который строили для нас англичане и за которым мы и плыли, когда нас по пути перехватили и бросили в тюрьму. Но это похоже на плавание в тумане, из Англии нельзя ни передать, ни получить никаких сведений с Юга. Капитан ведет свою собственную маленькую войну.

— Я уверена, ему это нравится, — нахмурившись, она помолчала. — Пелджо, что он сделал с доктором Рэкингхэмом? Что-то нехорошее?

Пелджо напустил на себя невинный вид:

— С доктором Рэкингхэмом?

— Пелджо, пожалуйста, скажи мне! Он убил этого старого джентльмена?

— Силы небесные, да что вы, мисс Кейт! Разве вы не знаете, что капитан не способен на такое?

— Нет, не знаю! Мне кажется, что от него всего можно ожидать.

— О, мисс Кейт! Вы слишком несправедливы к капитану. Он никогда бы не убил доктора, особенно после того, как тот спас наших раненых и его самого, да и он знал, что доктор — ваш хороший друг.

— Вот я и думаю, что из-за дружбы со мной он и оказался в опасности.

— Значит, вы с ним и в самом деле что-то затевали?

— Пелджо, — сурово сказала Кетрин, — скажи мне правду!

— Со старым доктором все в порядке, мэм. Просто он в таком месте, откуда не добраться до властей. Не успел он сойти с корабля, как вдруг какой-то бандит похитил его, и теперь он сидит взаперти, но в целости и сохранности.

Колени у Кетрин стали словно ватные, и она тяжело села на стул. Значит, то, что она подозревала — правда.

Помощи ждать теперь было неоткуда. В своем противостоянии Хэмптону она должна отныне полагаться лишь на собственные силы. Отчаяние охватило ее. Она не могла и надеяться ускользнуть от капитана. Каждый раз он побеждал ее.

Пелджо малость перепугался, увидев, как она неожиданно изменилась в лице и побледнела.

— Мэм, — начал он было.

— Я ненавижу его, — прошептала она. — Я ненавижу его. Зачем он меня так мучает? Я не вынесу этого заточения! Я сойду с ума! Он презирает меня, он унижает и оскорбляет меня.

— Мисс Кейт, это не так! — воскликнул потрясенный Пелджо.

— Разве? Он же ведь знает, каково это — сидеть в тюрьме. Он знал, как я буду себя чувствовать здесь взаперти. И как же иначе можно назвать его обращение со мной, если не жестокостью?

— Едва ли эта каюта похожа на ту тюрьму, где сидели мы с капитаном!

— Тем не менее, это тюрьма! — вспыхнула Кетрин. — Как ты можешь его защищать? Он обращается со мной, словно я его вещь, его собственность, вроде лошади, участка земли или раба. Он украл меня! Он изнасиловал меня! А теперь он отказывается отпустить меня, запирает здесь, как собаку в конуре!