Главной заботой капитана было время. Судно явно не было быстроходным, а им нужно было поддерживать расстояние между их кораблем и преследователями. Вольнонаемные рабочие должны были придти на верфи не ранее получаса, и им потребуется время, чтобы удивиться, поразмыслить, уточнить, расспросить и сообщить о случившемся Деверу. Мистер Девер уведомит флот об исчезновении корабля и своей дочери, и военно-морское командование еще будет некоторое время совещаться, составляя план действий, прежде чем снарядить в погоню корабли, которые, как надеялся Хэмптон, направятся в южном направлении. Так что час, а может быть и два, у них был, и если ему удалось сбить их с толку своим трюком по изменению направления, то преимущество возрастало еще более.

Сколько же времени понадобится этим янки, чтобы осознать свою ошибку? При удачном стечении обстоятельств, он найдет более быстроходный корабль, прежде чем они его настигнут. И тогда он поплывет в Англию, в страну-союзницу конфедератов. Ему нужен был настоящий боевой корабль, оснащенный не только парусами, но и игровым двигателем, и, самое главное, вооруженный.

Когда его прежний корабль был захвачен янки, он как раз направлялся в Англию для вступления в командование новым линейным кораблем. Возможно, корабль все еще ждет его. А если нет, то, по крайней мере, он сможет связаться из Англии со своим правительством, чтобы уточнить, на какой корабль он может рассчитывать.

Он оглядел свой экипаж и остался доволен. Для команды, набранной с бору по сосенки и давно не выходившей в море, они работали очень хорошо. На горизонте но было видно ни единого суденышка, и Хэмптону покачалось, что теперь он может на некоторое время оставить палубу, чтобы освободить Кетрин от пут. Тихонько посвистывая, он зашагал к своей каюте.

Тем временем Кетрин оправилась от шока, и обычное присутствие духа вернулось к ней. Ее деятельная натура не позволяла ей долго оставаться в унынии и бездействии. Заставив себя спокойно обдумать положение, в котором она оказалась, она пришла к выводу, что пленным удалось осуществить давно задуманный побег, и они взяли ее заложницей. Это было вполне в духе этого негодяя Хэмптона. Вне всякого сомнения, он рассчитывал на то, что федеральные корабли трижды подумают, прежде чем, настигнув беглецов, открыть огонь, потому что они будут знать о присутствии на борту захваченного судна дочери богатого и влиятельного промышленника. Возможно, Хэмптон даже поторгуется с ними и освободит ее в обмен на свою свободу и возможность захваченному кораблю продолжить свой путь.

Но она упорно отказывалась думать, что же он будет с ней вытворять тем временем, как она полностью будет находиться в его власти. Сурово она приказала себе не забивать голову чепухой, а сохранять спокойствие и ясность мышления и делать все возможное, чтобы всячески мешать Хэмптону, тем самым помогая военно-морским силам изловить этого мерзавца. «Логика! — сказала она себе. — Прежде всего логика!»

Он хороший моряк, даже очень хороший, и он знает толк в погонях и как уходить от них, ведь много раз ему доводилось выступать и в той, и в другой роли, и без сомнения, он наверняка уже выполнил какие-нибудь вводящие в заблуждение маневры, чтобы оторваться от преследователей или хотя бы выиграть время. Хэмптон хитер и коварен, и у него, конечно, будет некоторое преимущество во времени. На верфях никто ничего не заметит, пока на работу не явятся вольнонаемные рабочие. Так что час времени, если не больше, у Хэмптона уже есть. Но пусть даже и так, не сможет же он на самом деле удрать от погони! Ведь это не быстроходный лайнер! Это рыболовецкий корабль, и он не сможет уйти от судов военного флота! Так что, все дело времени.

Когда военные корабли их настигнут, сражения не будет, хотя бы потому, что на захваченном судне нет артиллерии. Единственной надеждой мятежников будет она сама как заложница. Они примутся торговаться. Ну что ж, здесь их поджидает небольшой сюрприз! Ее отец — не тот человек, чтобы воспользоваться своим влиянием и настоять на обмене. Нет, он всегда был воином по характеру, и она унаследовала от него мужество.

Скорее всего, наоборот, он будет настаивать на применении силы. Но все же флот пойдет на переговоры, ведь под угрозой жизнь и честь молодой леди благородного происхождения! Она решила, что должна сделать две вещи: во-первых, попытаться замедлить ход корабля, и во-вторых, сбежать или как-то иначе лишить захватчиков возможности использовать ее в качестве заложницы. Но как это сделать? Если ее связали и сунули в рот кляп!

Хэмптон сказал, что вернется и освободит ее. Если она начнет драться с ним, визжать, кричать и прочее, он будет занят ею, и в его отсутствии команда корабля не сможет слаженно управлять судном, особенно, если сложится чрезвычайная обстановка.

Но ведь ее тогда снова, в конце концов, свяжут и заткнут ей рот куском грязной вонючей тряпки, и она окажется бессильна что-либо предпринять, когда возникнет крайняя необходимость в ее помощи. Нет, так не годится! Нужно разговаривать с ним, спорить, умолять, все что угодно, лишь бы отнять у него как можно больше времени. Ей следует устроить так, чтобы она могла свободно передвигаться по палубе корабля. Тогда у нее появилась бы возможность попробовать навредить им и придумать, как помочь тем, кто будет штурмовать захваченный корабль.

За дверью послышалась тяжелая поступь, и сердце Кетрин забилось. Он идет! Все в ней сжалось и приготовилось к схватке. Он вошел и, остановившись, внимательно посмотрел на нее, сразу же заметив отсутствие в ее глазах страха. Она сидела на полу, устремив к нему дерзким взгляд. Улыбнувшись, он восхищенно покачал головой. Ее храбрости и мужеству нужно было отдать должное. Он не знал, что при виде его высокой и худой фигуры в дверях у Кетрин возникло острое чувство страха, которое она тут же заглушила. Обращенный спиной к солнцу, он казался темным и безликим воплощением зла.

Он ступил в сторону, и она смогла рассмотреть его чистые, красивые черты лица и его ленивую усмешку. В ней вспыхнул гнев. Он присел рядом с ней на корточки, развязал платок и вынул кляп. Во рту у нее так пересохло, что невозможно было произнести ни слова, и она в бессилии лишь злобно смотрела на него. Он тихо засмеялся:

— Прошу прощения, моя крошка, но у меня просто не было времени на уговоры, поэтому мне пришлось принять столь крутые меры. Теперь же можете кричать, визжать, если хотите, но сейчас мы в открытом море, и никто вас не услышит, кроме моей команды, конечно. Я развяжу вас и позволю вам свободно передвигаться по кораблю, поскольку, как вы понимаете, сбежать у вас нет никакой возможности.

— Вы с ума сошли! — умудрилась она кое-как проскрипеть голосовыми связками, но он лишь улыбнулся и принялся развязывать веревку у нее на запястьях. — Вы не можете даже надеяться спастись от погони в этом корыте!

— Ну, конечно же, нет!

— Тогда зачем вся эта затея? Вас обязательно схватят, и вы знаете, что на этот раз ни вам, ни вашим людям не удастся легко отделаться.

— Риск есть, — согласился он задумчиво, и она поняла, что он просто дразнит ее.

— Вы невыносимы! — сказала она. — Я пытаюсь разговаривать с вами здраво, а вы отказываетесь, будто я ребенок!

— Не беспокойтесь о моих планах, моя дорогая! Поверьте, я подумал обо всем, в том числе и о последствиях, и я сам решу, что мне делать и как быть.

Она презрительно выпятила губу:

— Ну что ж, если вы намереваетесь использовать меня как заложницу, то спешу сообщить вам, это не сработает. Мой отец не настолько слабонервен, чтобы умолять командование флота позволить вам удрать в обмен на мое спасение. Наши корабли разобьют это судно в пух и прах, несмотря на то, что на его борту нахожусь я.

— Неужели во флоте Соединенных Штатов не осталось рыцарей? Рисковать жизнью молодой девушки из-за поимки какого-то мелкого злодея? — с насмешливым презрением он покачал головой, и в его серых глазах заплясало веселье. — Моя бабушка Соумс была права, она всегда говорила, что грубее меня только янки.