А как же страдал он сам! После отъезда Сигны Сингапур уже никогда не будет для него прежним. Но ради нее он держался.

— Морской воздух вернет тебе румянец, и ты почувствуешь себя другим человеком, когда приедешь в Англию, — говорил он ей.

Она тяжело вздохнула. Ее чувства не изменятся до тех пор, думала девушка, пока она не отделается от этого безумного брака с Ивором Гардинером.

— И не забудь уговорить сестру помочь тебе выследить этого мерзавца, — добавил Блэйк. — Деньги, которые он сейчас проматывает, по праву принадлежат тебе. Его надо заставить вернуть их.

Она снова вздохнула. Деньги почему-то меньше всего беспокоили ее. Гораздо сильнее ее преследовала мысль о своей злосчастной свадьбе.

Сигна с легкой тоской взглянула на Блэйка.

— Я когда-нибудь увижу тебя вновь? — тихо спросила она.

Его сердце радостно вздрогнуло.

— Обязательно, если мне удастся это устроить. Мне придется подыскать другого партнера, тогда, возможно, я смогу позволить себе съездить в Лондон повидаться с тобой.

— Блэйк, а у тебя в Англии есть родственники?

— Нет, милая, и родителей тоже нет. Я такой же сирота, как и ты.

Она слабо улыбнулась:

— Да, мы с тобой сироты. Но мне бы очень хотелось снова встретиться с тобой. Я не хочу потерять с тобой связь.

— Я рад, что ты так говоришь, — с замиранием сердца произнес он.

— Я говорю серьезно, Блэйк.

Они уже подошли к бунгало Блэйка и теперь стояли на веранде, глядя друг на друга. Девушка отвела взгляд и огляделась, слегка дрожа, несмотря на жаркое солнце. Все вокруг болезненно напоминало ей о тех днях, когда она жила здесь с Ивором и Блэйком, о той незабываемой ночи в роли жены Ивора. Она отдала бы все на свете, чтобы стереть это воспоминание… навсегда.

Блэйк заметил ее дрожь.

— С тобой все в порядке, милая?

— Да… просто вспомнилось…

Он сжал ее руку в ладонях.

— Бедняжка… Я понимаю. Постарайся забыть об этом.

— Мне станет легче, когда я уеду из Малайи.

Блэйк постарался подбодрить ее. Глядя на часы, он произнес:

— Через час за тобой приедет Кертис на машине. Пойдем выпьем чаю, а потом я поставлю для тебя новую танцевальную пластинку, которую я вчера купил в Сингапуре. Пойдем…

Она последовала за ним, молчаливая и расстроенная, тщетно жалея, что четыре недели назад потянулась не к этому человеку… а к Ивору Гардинеру.

Это чувство стало еще острее, когда Блэйк вместе с Кертисами провожал ее на большой белый лайнер, который должен был увезти Сигну Мэнтон прочь из Малайи.

Ее каюта была уставлена цветами, посланными Блэйком. Книги, журналы — все от Блэйка. Доказательства его доброты и преданности, которая не уменьшилась, несмотря ни на что. Сигна была тронута до глубины души, и ей вдруг ужасно расхотелось уезжать от него. В конце концов, Лондон будет для нее чужим городом… и она окажется там чужой. Даже когда она найдет Паулину, ее сестра будет для нее просто незнакомой девушкой. Они могут не понравиться друг другу, не поладить. Блэйк был единственным человеком в мире, которого она знала и любила.

Сигна протянула к нему руки, и слезы катились по ее щекам, когда она прощалась с ним.

— Я никогда не забуду, как много хорошего ты для меня сделал, — прошептала она.

У Блэйка пошла кругом голова от ее слез, причиной которых был он сам, и от ее красоты. Необычная, прекрасная юная Сигна, в новом дорожном пальто, маленькой красивой шляпке. В ней осталось очень мало от ребенка, зато появилось многое от женщины. Но он знал, что будет вечно тосковать по тому ребенку в линялых шортах и рубашке, со светлыми волосами… по той Сигне, которую он впервые встретил и полюбил в Сунгей-Муране.

— До свидания, дорогая, — выговорил он, наконец, охрипшим голосом и обнял ее.

Она крепко прижалась к нему, не думая о Кертисах, смотрящих на них, и подняла мокрое от слез лицо для прощального поцелуя.

— Спасибо тебе огромное. Пиши как можно чаще, я тоже постараюсь, — глотая слезы, сказала она. — Ах, Блэйк, как бы мне хотелось, чтобы ты ехал со мной.

Эти слова он вспоминал намного позже, когда она уже уехала. Слова и легкое, нежное прикосновение ее губ к его щеке. Кертисы настояли, чтобы он поужинал с ними в Сингапуре и посмотрел эстрадное выступление в кабаре. Но он, казалось, ничего вокруг не видел и весь вечер был мрачен и молчалив. Когда Кертисы вернулись домой, миссис Кертис заявила мужу, что она «уверена, что очень скоро молодой Сондерс соберет пожитки и ринется в Англию за Сигной Мэнтон».

Она оказалась права. Именно так и случилось.

Через неделю после отъезда Сигны, преследуемый мыслями о ней и ее прощальными словами: «Ах, Блэйк, как бы мне хотелось, чтобы ты ехал со мной», Блэйк начал готовиться к отъезду из Сингапура.

Он любил Сигну, она нуждалась в нем. Один Бог знает, говорил он себе, что с ней случится в Англии. Вдруг она не найдет сестру? А если даже найдет, то все может сложиться неудачно… Или в ее жизни опять объявится Гардинер и все усложнит и испортит. Вообще-то Блэйк был стоиком и не отличался богатым воображением. Но его воображение прямо-таки впадало в буйство, когда он представлял себе Сигну в Лондоне, одну и без друзей.

Удача благоволила ему настолько, что в округе объявился американец, горящий желанием выкупить его долю в плантации. Он передал этому человеку поместье, взял денег столько, сколько ему было необходимо, и предоставил юридической компании в Сингапуре уладить все остальные формальности. Затем он отправился в Англию на первом же корабле, шедшем в ту сторону.

Глава 5

Туманным утром в конце октября Сигна прибыла в Англию. После проведенных в Малайе лет здесь ей казалось холодно и мрачно. Несмотря на толстое пальто, она дрожала в поезде всю дорогу от Ливерпуля, где она сошла на берег, до Лондона.

Но она была рада, что ее путешествие наконец завершилось. Долгие недели на борту судна были не из приятных. Единственной компанией в дороге стали ей печальные, полные страха мысли. Другие пассажиры не вызывали в ней интереса. Ни одному мужчине на корабле так и не удалось пококетничать со светловолосой молодой женщиной. Она избегала общества людей, писала длинные письма Блэйку, которого ей с каждым днем не хватало все сильнее, и старалась не позволять мыслям об Иворе и своем безумном замужестве слишком расстраивать себя.

И вот она очутилась в родной стране отца, на пути в Лондон, где надеялась отыскать свою незнакомую сестру. Она во все глаза разглядывала проплывающий за окном пейзаж, пораженная его непривычностью.

Она видела фотографии Англии, киноленты в кинотеатрах Сингапура. Сейчас она сама оказалась здесь и все было настоящее. Сельская местность, дубы, их коричнево-красные листья, срываемые с деревьев осенними ветрами. Серый дождь. Деревушки, непривлекательные городки Мидленда и, наконец, череда пригородов, потрясшая Сигну, и еще более удивительный Лондон,

И только в такси, которое везло ее по адресу в Вестминстере к адвокатам Паулины, она почувствовала, как ее настроение постепенно улучшается.

Он немного пугал… но все равно захватывал, этот огромный красивый город с внушительными зданиями и парками. Река… Вестминстерский мост и здание Парламента, величественные шпили аббатства — эти картины Лондона, увиденные впервые, навсегда запомнились Сигне. И вот, наконец, контора адвокатов.

Спустя не так уж много времени она вышла из этой конторы в еще более приподнятом настроении. В руке она держала адрес Паулины. Паулина Мэнтон звалась теперь Паулой Владамир. Под этим именем она танцевала в Русском балете. Адвокаты сказали, что сейчас она выступает в «Ковент-Гарден», живет в квартире на Уайтхолл-Корт, окна которой выходят на чудесную реку, что так запала в душу Сигне.

Позвонив в квартиру сестры, Сигна почувствовала, как бешено колотится ее сердце. Какая она, Паулина? Будет она рада или расстроена, узнав, что у нее есть младшая сестра? Похожи ли они внешне друг на друга? По характеру, конечно, они совсем разные. Паулина должна быть очень талантлива. В Русском балете танцевали только лучшие. По-видимому, она была великой балериной… и имела огромный успех, завоевала известность и заработала немало денег.