Такой откровенный снобизм возмутил Джоанну. Посетители кафе «Бернадин», может быть, не были такими утонченными, как собравшееся здесь высшее «общество» Мерефилда, но они наверняка были честными, добрыми и веселыми. Джоанна опять почувствовала тоску по французам, по их лицам и голосам. Она пожалела, что согласилась сюда приехать; пожалела, что позволила Чарльзу нарушить ее планы насчет отдыха в Бретани.
Закончив пить кофе, миссис Даррант сразу заторопилась уйти.
— Нам пора идти, Ванесса, если ты хочешь еще присмотреть себе платье. Может быть, ты сегодня зайдешь к нам, Чарльз, и мы детально обсудим программу вечера.
Чарльз проводил их на улицу, попрощался и направился к своей машине. А перед этим в лифте Джоанна заметила, что он смотрит на нее с каким-то странным выражением. «Неужели и ему не нравится круг моих знакомств», — недоумевала она.
Ни миссис Даррант, ни Ванесса не спросили ее мнения, выбирая платье, хотя продавщицы в нескольких магазинах пытались втянуть Джоанну в обсуждение фасонов. Наконец, когда время уже приближалось к ленчу, Ванесса остановила свой выбор на простом платье из дорогого белого шелка с розовыми цветами. Джоанна подумала, что фасон слишком прост; на месте кузины она предпочла бы платье подешевле, но помоднее. Но миссис Даррант, похоже, представляла себе свою дочь в образе этакой «английской розы» и исключала для нее изысканные наряды, в которых она казалась бы старше.
Пока платье подгоняли Ванессе по фигуре, Джоанна размышляла о том, нравится ли Чарльзу такой вот тип здоровой сельской девушки. Теперь у нее не осталось сомнения в словах Кэти насчет матримониальных планов миссис Даррант.
Было решено устроить прием в ближайшую субботу. Чарльз, видимо, решил, что Джоанна больше не нуждается в его опеке, и редко появлялся в Мере-Хаузе. Зато Нил окружил кузину вниманием, часто приглашая ее на вечерние прогулки на машине. Джоанна начала чувствовать, что ее расположение к кузену растет. Он чем-то напоминал ей Ива, хотя в нем не было лоска и обходительности де Марсаров. Она понимала, что его цинизм напускной.
Вечером в субботу перед приемом гостей Джоанна приняла ванну и уже застегивала халат, когда раздался стук в дверь и тут же — голос Нила:
— Поторапливайся, Вэн! Ты торчишь там уже целую вечность! Подумай о других!
Джоанна собрала свои вещи и открыла дверь.
— Это я здесь торчу. Я тебя задержала, Нил? Извини.
Он окинул всю ее взглядом — от белой шифоновой повязки на голове до зеленых бархатных тапочек. Досадливая гримаса мигом сменилась восторженной улыбкой.
— Боже, как чудесно ты пахнешь! — воскликнул он, принюхиваясь. — Ты, наверное, очень торопилась. Когда я недавно барабанил в дверь, в ванной еще была Ванесса.
Джоанна рассмеялась.
— Вот один из недостатков жизни в доме, где много женщин: никогда не попадешь в ванную.
Она хотела пройти мимо него, но он удержал ее за руку.
— Не убегай. Я всегда считал, что без своей боевой раскраски девушки выглядят ужасно. Но к тебе это не относится, у тебя кожа как шелк.
— Спасибо. Но я все равно думаю, что мне не стоит появляться перед гостями без некоторого камуфляжа, — весело сказала она.
— Тебе он не нужен. — Нил опять принюхался. — Что это за духи? Дорогой подарок от богатого поклонника?
— Это «Жоли Мадам»… и купила я их сама, — сдержанно ответила она.
— Ну, я не знаю, что ты собираешься надеть, но девушка, от которой исходит такой аромат, может одеться хоть в рогожу, и мужчины все равно будут от нее без ума. Местные красавицы позволяют себе лишь лавандовую воду, — съязвил он.
— Французские духи в Англии стоят очень дорого, — заметила Джоанна.
— Возможно, но они могли бы сэкономить на чем-нибудь. — Его глаза насмешливо блеснули. — Ты наповал сразишь всех мужчин, дорогая моя Джоанна, но женщины тебя возненавидят.
— Надеюсь, что нет. Я не вижу причин, — серьезно сказала Джоанна. Тут ее глаза весело блеснули. — Уж не думаешь ли ты, что я выйду в одном из своих сценических костюмов.
— А жаль… То-то бы они выпустили свои когти, рассмеялся он. — Впрочем, чтобы их разозлить, тебе вовсе не надо надевать ничего такого. Достаточно сдержанного парижского лоска. — Он сделал шаг к ней. — А сейчас в этом кимоно ты похожа на прекрасную гейшу.
— О Нил, ты неисправим! — Джоанна громко рассмеялась.
— Что в этом смешного? — спросил он, обидевшись, что его комплимент не приняли всерьез.
— Ты! Если бы у тебя были усы, ты бы стал их гордо подкручивать, завидев меня. — Свободной рукой она подкрутила воображаемые усы и сказала деланным басом: — Ах, моя миленькая селяночка, и куда же ты спешишь?
Но Нил не развеселился.
— Прости, — угрюмо сказал он. — Я, конечно, не Могу соперничать с твоими галантными французскими приятелями.
Его ответ показался ей еще забавнее, но увидев, что он обиделся по-настоящему, Джоанна подавила смех и мягко сказала:
— Ну, не дуйся, Нил. Нет у меня никаких галантных французских приятелей. А если честно, я предпочитаю не слишком обходительных англичан.
Потом, посмотрев на его по-прежнему обиженное лицо и почувствовав, что его самоуверенность была лишь напускной, Джоанна потянулась к нему и легонько чмокнула в щеку. Как раз в этот момент на лестнице появилась миссис Даррант и уставилась на них.
Нил первым увидел свою мать и на его лице появилось весьма странное выражение. Бросив на сына осуждающий взгляд, она холодно глянула на племянницу, и Джоанна почувствовала, что краснеет. Никто из них не произнес ни слова, но напряженность была почти осязаемой.
Гнетущее молчание могло бы длиться бесконечно, но тут из своей комнаты вышла Кэти, чтобы попросить кого-нибудь помочь ей застегнуть застрявшую молнию. Увидев ледяное выражение на лице матери, она осеклась и удивленно взглянула на Нила и Джоанну, даже забыв о своей проблеме.
— Сейчас я приду и помогу тебе, Кэти, — отрывисто сказала миссис Даррант. Потом, обратившись к сыну, добавила: — Если ты собираешься бриться, Нил, поторопись. Мне вскоре понадобится ванная.
— Ладно. Я быстро. — Нил улыбнулся Джоанне и скрылся в ванной.
Трудно было понять, рассмешила его, смутила или раздосадовала эта неловкая ситуация.
Сначала Джоанне показалось, что миссис Даррант намерена что-то ей сказать. Но она, поджав губы увела Кэти в комнату.
«Здорово похоже, что она хочет уберечь свою невинную дочку от общения с падшей женщиной», — с раздражением и насмешкой подумала Джоанна.
Вернувшись в свою комнату, она секунду постояла, прислонившись к двери. Она сердилась на саму себя за то, что покраснела, как провинившаяся школьница. «Прекрасное начало званого вечера», — невесело подумала она. Но едва она села за туалетный столик, чтобы заняться макияжем, как почувствовала, что все это ее больше смешит, чем раздражает. Ее тетка вела бы себя одинаковым образом, увидев невинный дружеский поцелуй или застав их в страстных объятиях. «Либо она закоренелая пуританка, либо неприязнь ко мне преобладает у нее над здравым смыслом», — подумала Джоанна с иронической усмешкой. Легкий стук в дверь отвлек ее от размышлений. Неужели это Моника пришла выразить неудовольствие? Или это Нил? А может, любопытная Кэти? Вместо того, чтобы предложить стучавшему войти, Джоанна сама подошла к двери.
— Кто там? — спросила она через дверь.
— Это я. — Голос Нила звучал тихо, но настойчиво. — Можно мне тебя увидеть?
Глупец! Если мать застанет его под дверью Джоанны, она совсем рассвирепеет.
— Я одеваюсь. Увидимся внизу, — спокойно ответила Джоанна.
Стук больше не повторился. Подождав несколько минут, она решила, что Нил принял ее отказ и ушел.
Джоанне потребовалось почти полчаса, чтобы наложить на лицо крем, сделать макияж и причесаться. Потом, сбросив кимоно, она подошла к шкафу и достала платье, которое выбрала для сегодняшнего вечера. Сначала у нее было искушение надеть что-нибудь такое, что подтвердило бы подозрения ее тетки и раздуло уже пошедшие по округе сплетни насчет ее жизни в Париже. Она испытала бы злорадное удовольствие от роли, которую ей, похоже, навязывали — бесстыдной дочери никчемного Майкла Аллена, которую Чарльз нашел в каком-то парижском «заведении». Особенно забавно было бы полюбоваться раздражением Чарльза. Она живо представляла себе, как он поднимет возмущенно брови и презрительно подожмет губы. Только уважение к бабушке заставило Джоанну выбрать самый скромный из ее нарядов. Снимая его с вешалки, она начала сомневаться, не слишком ли прост его фасон, оценят ли гости элегантность покроя. Оно было сшито из шелка необычного серовато-зеленого оттенка, напоминающего отлив голубиного крыла. Фасон был прост: небольшой вырез, узкие рукава, мягко струящаяся юбка. А открытая спина вряд ли кого-нибудь шокирует.