Когда я приехала домой, то выяснила, что к ужину у меня больше народу, чем я рассчитывала. Меган привела свою подругу Фоун, которая тут же позвонила матери и попросила разрешения не только поужинать с нами, но и остаться на ночь. Ее мать великодушно согласилась. А Митч привел домой своего друга Хайана. Ему тоже разрешили остаться поужинать, но, к сожалению (смотря чьему), разрешения на то, чтобы переночевать у нас, он не получил.

В честь Фоун, Дженни и Хайана Ли приготовила тефтели с макаронами — не самое мое любимое блюдо — и накрыла стол в комнате, где мы обычно завтракали, приготовив тарелку и для меня.

— Ли, я буду ужинать в другом месте.

— Нет, вы никуда не пойдете. — Я молча ждала, чтобы Ли продолжила, поскольку, как я поняла, она что-то хотела сказать. — Звонил мистер Кинг. Вы с ним никуда сегодня ужинать не идете. Все отменяется. — Она полезла в карман и вытащила оттуда смятый кусочек бумажки. — Он сказал, что вы встретитесь с ним на простреле. В девять часов.

Я с недоумением посмотрела на нее. Простреле? Ах, наверное, на просмотре. Ну конечно же. Мы должны были встретиться с Даннами, поужинать с ними, а затем пойти на просмотр на площадку МГМ.

— Но здесь очень маленький стол, Ли. Мы просто не поместимся. Почему мы не ужинаем в столовой?

— Зачем? — возмущенно спросила она. — Чтобы они роняли макароны на тот красивый ковер? Вы этого хотите?

(Да, Ли, ты — мудрая женщина. Ты сразу видишь, когда женщина стремится к саморазрушению).

Я положила себе творога и присела с ребятами.

— А почему вы не едите тефтели с макаронами? — сердито поинтересовалась Ли. — Это не еда.

— Я на диете. А почему вы не пододвинете еще один стул и сами не поедите макарон? — спросила я ее.

Она крутилась вокруг стола, подтирая, подкладывая еще гарниру и следя за порядком за столом.

— Я уже ела.

Никто никогда не видел, чтобы Ли ела что-нибудь существенное. Я подозревала, что пока ее никто не видел, она беспрерывно поглощала сладости. Она имела на это право. В ее возрасте она имела право делать то, что хочется.

Митч и Хайан попытались положить себе большую часть содержимого миски с тефтелями.

— Эй, вы там, — обратилась я к Митчеллу. — Не будьте поросятами. Оставьте другим хоть немного.

— У нас растущие организмы, — отозвался Митч, выпендриваясь перед своим приятелем. — Нам нужно больше мяса, чем девчонкам. — И они с Хайаном громко загоготали.

— Хам, — отрезала Меган.

— Мне кажется, это тоже не очень-то вежливое слово, — заметила я.

— Я тоже растущий организм, — вмешался Мэтти и встал на стул, чтобы взять себе еще одну тефтельку.

О Господи, подумала я, и этот тоже считает себя мужчиной. Ли, шлепнув Мэтти по попке, усадила его и пустила миску с тефтелями по кругу. Микки схватил тефтелину руками, и Ли шлепнула его по пальцам. Меган опять пробормотала: «Хам», я сказала: «Микки, возьми вилку» и подумала, что, вместо того чтобы решать вопрос о том, стоит ли продолжать отношения с Гэвином, мне бы следовало сидеть дома и учить детей, как вести себя за столом.

— Оставь его в покое, — сказал Митч. — Мужчина должен есть как мужчина, — и они с Хайаном опять разразились хохотом.

Митчелл явно решил сегодня относиться к женщинам свысока. Я взъерошила его темно-рыжие волосы.

— Эй, поосторожнее. Здесь все равны, все взаимно вежливы и все получают равную порцию тефтелей. Ясно?

Меган и Фоун взглянули на Митчелла и Хайана с превосходством и даже с некоторым презрением.

— Мама, представляешь, что вытворяют мальчишки в школьном буфете? Они кидаются едой. А им уже четырнадцать-пятнадцать. Ты можешь себе представить?

— Ужасно странное поведение, — засмеялась я.

Дженни старательно прожевала свой кусок, затем проглотила и только тогда заговорила:

— Манеры мальчишек просто ужасные, вы согласны, миссис Кинг?

Я с трудом сдержала улыбку. Сегодня не только мальчики решили смотреть свысока на противоположный пол.

— У тебя, Дженни, очень хорошие манеры. Надеюсь, что мальчики за этим столом смогут у тебя кое-чему поучиться. — Она просто расцвела от удовольствия.

Ли подложила Микки еще немного горошка. Он стал его сталкивать — сначала с тарелки, затем со стола на пол, — потом взглянул на старшего брата, ища одобрения своим действиям. Я уже было сама собралась шлепнуть его по руке, но Ли пробормотала:

— И она еще хочет, чтобы эти поросята ели в столовой.

В эту минуту зазвонил телефон. «Она», как меня окрестила Ли, вскочила и бросилась к аппарату, чтобы опередить Меган. Однако, я пошла на кухню, поскольку в малой столовой было слишком шумно.

Это был Гэвин! Я впервые слышала его голос по телефону и испытала какое-то странное чувство — как будто у меня внутри затрепетала целая стайка бабочек. Рассердившись на этих бабочек, я резко произнесла:

— Не надо звонить сюда.

— Почему? Врач может позвонить своей пациентке, — возразил он.

— Вы звоните мне насчет нашей следующей встречи, доктор? По-моему, вы назначили ее на понедельник…

— Я говорю из дома, — сказал он. — Вы одни? Вы можете со мной говорить?

— В настоящую минуту, да, — осторожно ответила я. — Но вообще-то нет. В чем дело? Что вы хотите?

— Как нелюбезно! Я просто хотел узнать, как ваши дела.

— Мы ужинаем. Дети и я, и друзья моих детей. И еще Ли.

— Я сегодня весь вечер буду дома. Вы не могли бы прийти, когда поужинаете?

— Нет.

— Я буду ждать.

Как быстро мужчины адаптируются, подумала я. Как легко их засасывает болото. Еще несколько дней назад Гэвин переживал, что завязал роман с замужней пациенткой, а теперь звонит мне домой и настаивает на том, чтобы я бросила семью, семейный очаг и помчалась к нему.

— Нет. Я не могу… Мне сегодня надо быть на просмотре. В девять часов. Там я встречаюсь с мужем.

Он ответил не сразу. Очевидно слово «муж» немного охладило его. Но затем он произнес:

— Приходите на часок перед просмотром.

И сразу же повесил трубку. Да, похоже, Гэвин довольно быстро расстается со своими этическими принципами. Меня это обрадовало. Человек, у которого есть идеалы, слишком хорош, слишком совершенен и уязвим. И делал слишком уязвимой саму меня. И это все вело к решению, а я уже приняла решение. Однако, оно не имело ни малейшего отношения к доктору Гэвину Роту.

Затем я задумалась о его квартире. Я сказала ему, что не приду, но сомневалась, что он мне поверил. Я не спросила у него адреса, я его уже знала. Я записала его на случай, если доктор мне срочно понадобится.

Ну конечно же, если я отправлюсь к нему, то у нас найдется о чем побеседовать. Он все же был психиатром, и мне было бы интересно поговорить с ним о некоторых проблемах, поскольку я уже не могла обсуждать свои проблемы с мужем, такие, например, как проблемы переходного возраста моих мальчиков. Нужно ли подавлять или же, наоборот, поощрять их восприятие себя мужчинами? И почему это так получается, что у Сьюэллен все в жизнь просто и понятно, а у меня все идет кувырком?

Отвлекшись на свои мысли, я не прислушивалась к разговору за столом. Ли пошла в кухню принести из холодильника мороженое, и неожиданно для меня донеслось, как Митч говорит своим слушателям:

— …И тут я ему как врежу! — и все засмеялись, даже Меган и Фоун.

— Вот прекрасно, Митчелл, — сказала я, хотя и не слышала начала его истории. — Лучший способ решить все споры.

Ли принесла поднос с мороженым, и я помогла ей раздать вазочки. Затем подняла голову и увидела, что в дверях стоит Тодд. В холле позади него было темно, в полутьме он показался мне прежним Тоддом, и сердце мое сжалось. Похоже, что в последнее время у меня проблемы с внутренними органами. Все время что-то трепыхается, сжимается или замирает.

Я быстро заморгала, чтобы увидеть его таким, каким он стал теперь. Вообще-то он не так уж и изменился. Темно-рыжие волосы слегка поседели и были более тщательно причесаны. Загар теперь стал постоянным, а еще мой муж носил костюмы. Да, и еще его улыбка. Теперь она казалась явно принужденной, хотя раньше была такой же естественной, как утреннее солнышко.