— Следующий! — бросает тип, полуобернувшись к двери. Там его подсобники воюют с упирающимся козлом, уставившимся на окровавленную тушу своего травоядного собрата.

— Надули тебя, милый, — смеется мясник. — Не ты первый, не ты последний.

Подсобники справились с козлом, выходят наружу. Все они запятнаны кровью.

— Эх, дурила! Разве можно отдавать деньги первому встречному? Ты откуда? Не знаешь, кого в мире больше всего? Жуликов! Преступников! Подай заявление в полицию. Денежки-то твои плакали, но все равно подай.

Прежде чем перерезать горло козлу, мясник разражается эмоциональной тирадой:

— С-с-сука, бл-л-л-л… п-пиз-з-з-з… сали!

Не забудьте обругать свою жертву, прежде чем всадить в нее нож.

Пока Винсу переваривал, что с ним случилось, они уже успели снять с козла шкуру, подвесить его вверх ногами, чтобы выпустить кровь.

Вторая попытка.

Обыкновенная туристическая виза. Один деревенский сосед тщетно пытался пятнадцать раз и на шестнадцатый все-таки визу получил.

— Не сдаваться! — поучал он односельчан. — Ищи удачу, и она придет!

— Амриканское посольство? — обратился Бижу к наружному сторожу внушительного здания.

—  Амриканет, бефкаф!Это посольство США.

— Где Амриканское посольство? — спросил Бижу следующего встречного. Тот показал на то же самое здание.

— Но это США.

— То же самое. Ты это усвой, прежде чем в самолет сядешь, бхаи.

Перед зданием целый лагерь; неведомо, сколько тут людей и когда они здесь поселились. Семьи, от мала до велика, распаковывают привезенную с собой провизию, устраиваются поудобнее и надолго. Иные босиком, на некоторых лопнувшие в нескольких местах пляжные пластиковые шлепанцы. От всех несет застарелым потом и запахами дальних странствий. Попадая внутрь, они дышат кондиционированным воздухом и ждут, усевшись в оранжевые кресла-скорлупки, дружно отзывающиеся колыханием на покачивание одного из них.

Главное имя — Балвиндер.

Фамилия — Сингх.

Средние имена —…

Это еще что?

Клички и прозвища, подсказал кто-то, и они принялись заполнять; Дампи, Плампи, Пинки, Чики, Мики, Вики, Дики, Сани, Бани, Хони, Лаки, Гуду…

Бижу подумал немного и написал: «Баба».

— Кому анкеты? Анкеты кому? Паспортные фото чахийе?«Кампа-Кола» чахийе? — предлагают услужливые люди из авторикши.

У некоторых просителей абсолютно все документы фальшивые: свидетельство о рождении, справка о прививках, сертификат финансовой состоятельности. Всегда готовы помочь ласковые люди, скрестив ноги, восседающие за пишущими машинками и снабженные всеми необходимыми штампами и печатями.

— Откуда такие деньги?

Кто-то беспокоится, что сумма на банковском счете слишком мала.

— Нет-нет, это их не устроит! — заверяют опытные люди. — Не знаете, как поступить?

— Как?

— Все мои родственники, дядюшки из Дюбаи, из Сингапура, из Новой Зеландии перевели деньги моему брату в Тулсу. Банк выправил справку, брат составил и нотариально заверил обязательство о материальной поддержке… А после этого разослал деньги обратно дядюшкам. А как иначе им угодишь? Откуда столько денег взять?

— Просим всех обратившихся за визами подойти к окну номер семь и получить регистрационный номер, — прокрякал невидимый громкоговоритель.

— Что? Что они говорят?

Бижу, как и половина присутствующих, ни слова не понял, но забегал по помещению, довольный уже тем, что получил какой-то сигнал к действию. Шум, гам, свалка! Все рвутся к окну. Молодые и сильные отталкивают и топчут старых и слабых. В очереди впереди волчьи морды холостяков, за ними мужчины с семьями, далее одинокие женщины и Бижу, а самые последние — полные развалины. Наглый и сильный — первый. Вот он уже любезный и вежливый, сама предупредительность: да, сэр, я цивилизованный член общества, сэр… да, мэм, я созрел для США, мэм… живые, понимающие глаза — в окошко, к иностранцам. Те же глаза, но мертвые, ничего не выражающие, невидящие — к согражданам.

Кого-то допустили, кому-то отказали. Почему разрешили? Почему отказали? А черт его знает. Случай! Морда не приглянулась. Сорок пять градусов в тени. Все индийцы осточертели. Может, предыдущему разрешили, поэтому вам следует отказать. Он дрожал от мысли, что может не понравиться этим людям. Может, они начали работу добрыми и предупредительными, но после постоянного вранья, после нагромождения нелепостей, с которыми приходится разбираться, озверели и разразились пулеметной очередью отказов:

— НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ!!!!!!

Стоявшие первыми тоже дрожат за бетонной уверенностью своих наглых морд. А вдруг те, за окном, начнут рабочий день свежими и внимательными, разглядят пробелы и недочеты, уличат во вранье… или просто вздумается им начать день с отказов, для затравки…

Чем измеришь, чем проверишь умы и сердца тех великих американцев? Бижу призывал себя успокоиться. Ему нечего скрывать, значит, нечего и бояться. Легко сказать! Но в таком состоянии, на грани срыва, казаться честным и спокойным можно, лишь будучи нечестным и беспокойным. Честный или нечестный, стой перед пуленепробиваемым стеклом и репетируй ответы.

— Сколько у вас денег?

— Можете ли вы доказать, что не собираетесь остаться?

Эти грубые, неприличные даже вопросы задавались спокойным, ровным тоном, сопровождались пристальным немигающим взглядом. Чувствуя себя безмерно презренным и презираемым существом, вопрошаемый должен был отвечать кротко и четко. Начнешь робко бормотать, покажешься наглым и заносчивым — пиши пропало. По обе стороны барьера утвердилось мнение, что местные жители готовы вынести любую меру унижения, лишь бы попасть в Штаты. Суй их физиономией в грязь, они все равно будут умолять: пустите нас, пожалуйста…

— Какова цель вашего визита?

— Что сказать, что сказать? — волновалась очередь. — Вот хубшиворвался в лавку и убил нашу свояченицу. Мы на похороны едем.

— Не надо, не надо! — предостерегает студент университета штата Северная Каролина, пришедший продлить свою визу.

Но студенту не верят.

— Почему нет?

— Шаблонно. Неправдоподобно. Сразу заподозрят неладное.

Не верят студенту. Всем ведь известно, что негры всегда во всем виноваты.

— Да-да, — соглашается очередь. — Негры на деревьях живут, как обезьяны, не то что мы, цивилизованные индийцы.

К их ужасу из-за барьера смотрит чернокожая американка. (Бог мой, если они этихпринимают, то нам должны просто радоваться!)

Женщина перед Бижу получила отказ. Она опешила, затем забилась в истерике.

— Они меня не пускают! Моя дочь родила, а они не дают мне взглянуть на личико внука! Смерть моя!..

Охрана выволакивает ее по дезинфицированному и обработанному против бактерий коридору.

Человек с версией убийц- хубшипопал к окошку хубши. Хубши-хубши бандар-бандар,соображать надо быстро, история разваливается на куски…

— Скажи, что мексиканец, мексиканец, — шипит кто-то.

— Мексиканец?

Он кланяется окну, улыбается. Лучше не злить эту хубши.Так хочется в эту Америку, что готов даже неграм улыбаться.

— Доброе утро, мэм…. Да, мэм, что-то вроде этого, мексиканцы-тексиканцы, точно не запомнил.

Женщина смотрит на него как энтомолог на букашку.

— Не знаю, мэм, мой брат говорил, но он так волновался, я не расспрашивал подробно…

— Нет, мы не можем выдать вам визу.

— Но, мэм, прошу вас, мэм, я уже билет купил…

Обращаются за визами и собственники особняков, джинсов, автомобилей с водителями, поварами, ожидающими их с легкой закуской. Эти стараются выделить себя из толпы немытых соотечественников. Их манеры, костюмы, выговор внушают клеркам посольства, что они судьбой избраны для заграничных путешествий, что они-то не рыгнут во время приема пищи, не влезут на унитаз с ногами, как эти деревенские тетки.