После этого случая Мирек к вопросу о женитьбе больше не возвращался, а ограничивался временными подружками. Они шли чередой, но с каждой он встречался максимум несколько недель.

Он повернулся, подошёл к столу и присел. На столе лежало несколько медицинских книг. Он взял одну и открыл её на странице, где была вложена закладка. В течение всего следующего часа он читал, делая иногда пометки в тетради. Вдруг он услышал, как стукнула входная дверь и кто-то стал подниматься по лестнице, которая была старой и потому поскрипывала. Он узнал мягкую поступь и понял, что это была она. Шаги миновали дверь его комнаты.

Потом Мирек услышал, как открылась и закрылась дверь в ванную комнату. Через некоторое время стало слышно плескание воды в ванне. Мирек представил себя, как Аня расстёгивает своё коричневое шерстяное платье. Интересно, какого цвета белье она носит? Что-нибудь лёгкое, прозрачное? Нет, наверное, большие бесформенные панталоны.

Мирек попытался отогнать от себя эти мысли и сосредоточиться на книге, но лишь с большим трудом смог переключить своё внимание на занятия. Скибор подумал, что почки — это самый неинтересный орган человеческого тела. Он удивлялся, как это Гамелли мог посвятить всю свою жизнь изучению этого органа. Но тут Мирек услышал, как Аня вышла из ванной, прошла по поскрипывающим половицам и вошла в соседнюю комнату. Стенки были тонкими, так что Мирек мог представлять себе всё, что происходит там. Он услышал вялый звук скрипнувших пружин кровати и представил себе, как она, сидя на кровати, сушит волосы — густые, чёрные, великолепные волосы, до последнего времени знавшие только монашеский головной убор. Интересно, она раздета? Мирек закрыл глаза и попытался вообразить себе эту картину. Она получилась очень смешной. Всё, что Мирек мог себе представить, так это лицо Ани, а её тело в его мыслях было облачено в чёрное с белым одеяние монашки.

Наконец Мирек закрыл книгу и отправился в кровать, заснув вскоре как убитый.

— Что это такое?

Профессор, читающий в институте цикл лекций, пустил по столу большую банку. Мирек взял её и внимательно изучил содержимое.

— Это часть почки.

— Вы что, так шутите?

— Нет, синьор.

Профессор вздохнул:

— Ладно. Что же произошло с этим органом?

Они сидели в одном из кабинетов института. Тут были профессор, Мирек напротив него и отец Гамелли, сидевший позади них около двери. Мирек уже закончил курс обучения и теперь проходил проверку своих знаний в области нефрологии. Он громко выдохнул воздух и повертел банку в руках. Часть деформированной почки повернулась в жидком формальдегиде. Мирек заметил скопление наростов, содержащих какую-то тёмную жидкость.

— Мы можем наблюдать прогрессирующее поражение множественными кистообразными образованиями.

Профессор кивнул и сделал какую-то пометку в блокноте.

— Ещё что-нибудь можете сказать?

Мирек решил идти напролом:

— Пациент умер не от старости.

Он заметил, как профессор метнул через плечо взгляд на Гамелли. Он подумал, что, наверное, сказал что-то очень глупое.

Профессор задал ещё один вопрос:

— А какое лечение предложили бы вы при жизни пациента?

Тут Мирек вспомнил то, что он читал за день до экзамена:

— Смертельный исход заболевания не мог быть предотвращён ничем, кроме трансплантации.

Профессор кивнул и опять что-то записал в своём блокноте.

Беседа продолжалась ещё около получаса. Мирек понимал, что на некоторые вопросы он ответил абсолютно неверно, но позже в кабинете у отца Гамелли священник сообщил Миреку, что в общем остался им доволен.

Улыбнувшись, он сказал:

— Профессор был в таком недоумении. На некоторые вопросы вы отвечали просто отлично, показывая хорошее знание дела, а на некоторые абсолютную ерунду. Но не волнуйтесь, в целом вы оставили хорошее впечатление.

Он протянул Миреку руку:

— Удачи вам в ваших сложных делах.

Мирек пожал руку врача и поблагодарил его:

— Отец мой, если у меня когда-нибудь будут проблемы с почками, я точно знаю, куда обратиться.

Священник покачал головой:

— У таких людей, как вы, не бывает подобных заболеваний.

По пути обратно на конспиративную квартиру Мирек пытался понять, что же имел в виду Гамелли.

Он сидел рядом с водителем, молодым рыжеволосым священником. За все пять дней, что тот возил Мирека в институт и обратно, он не вымолвил ни слова, как будто был немым. Мирек понял, что таково было распоряжение Хайсла. Они добрались до места к полудню. Мирек вылез из машины и подчёркнуто вежливо поблагодарил шофёра. Тот в ответ просто кивнул и уехал.

Дверь открыла Аня. На ней был её бежевый плащ. Она взяла его под руку и объявила:

— Ты поведёшь меня пообедать. Отец Хайсл по какой-то срочной надобности умчался в Рим два часа назад. Приедет только вечером, а синьора Беналли сегодня в отгуле.

Мирек не стал сопротивляться. Уже на улице он спросил её:

— Что же такое стряслось, что он так срочно должен быть в Риме?

— Я не знаю. Ему кто-то позвонил, и он тут же выехал. Мне показалось, что он был чем-то обеспокоен. Он предупредил, что мы должны быть готовы утром покинуть Флоренцию.

— Куда мы выезжаем?

— Он не сказал. У тебя достаточно денег?

— Для чего?

Аня посмотрела на него и улыбнулась.

— Для дорогого обеда. Что-нибудь вроде устриц. Синьора порекомендовала мне один отличный ресторанчик недалеко отсюда. А моему мужу нравятся устрицы?

Мирек посмотрел на неё. Её макушка была на одном уровне с его плечом. Несмотря на обеспокоенность по поводу внезапного отъезда Хайсла, он стал постепенно заражаться спокойным настроением женщины.

— Я и не знаю. Однажды я, правда, пробовал консервированные креветки. Заказ придётся делать тебе.

Тут Аня высвободила свою руку, но Мирек мягко взял её ладонь. Она повернулась и быстро взглянула на него. Он не отпустил её руки, весело заметив:

— Нет ничего необычного в том, что молодая супружеская чета идёт, взявшись за руки. Ты не должна забывать, какую роль мы обязаны играть для окружающих.

Аня послушно кивнула. Ладонь у неё была слегка влажной. Он сжал её, но Аня никак не отреагировала.

Они выбрали уютный столик в тихом уголке. Официант хотел было подвинуть стул Ане, но Мирек опередил его. Когда Аня села и стала расстёгивать свой плащ, Мирек нагнулся и поцеловал её в затылок. Он почувствовал, как она вся напряглась. Официант одобрительно смотрел на эту сцену. Мирек сказал, садясь на своё место:

— Дорогая, это напоминает мне то бистро в Таорминс.

Она посмотрела на него в недоумении. Мирек улыбнулся:

— Ты что, забыла, дорогая? Во время нашего медового месяца. По-моему, это было на третий день. Я помню, что был очень уставшим.

Мирек думал, что она покраснеет, но на этот раз ошибся.

— Ну конечно же! Помню, помню! По-моему, мы ели омаров. А ты был измучен всем этим купанием и загоранием. Да, ты тогда переусердствовал, дорогой.

Тут она повернулась к официанту и спросила:

— У вас есть омары?

Тот с сожалением покачал головой и протянул Ане меню:

— Но зато у нас есть свежие креветки, выловленные только утром.

Аня не стала совещаться с Миреком. Она заказала мидии в белом вине с чесноком, поджаренные на углях креветки с майонезом и салат. Она спросила официанта, какое вино он мог бы порекомендовать, и тот предложил «Soave». Мирек сидел, очарованный её манерами.

Он знал, что она находилась в лоне церкви чуть ли не с самого рождения. Хайсл говорил ему, что Аня живёт вне монастыря всего лишь около месяца. Но Мирек видел, что она ведёт себя как уверенная, опытная женщина. Она с улыбкой отдала официанту меню, а затем сбросила свой плащ. Сегодня она была в тёмной однотонной блузке и в кремовой юбке. Без сомнения, она выглядела изысканно. Тут Миреку пришла в голову одна идея, и он сказал:

— Твоя красота будет привлекать всеобщее внимание во время нашего путешествия.