— В свой черёд, — продолжал капитан, — вы узнаете, как осуществляется взаимодействие между разными родами войск. Мы расскажем вам, как, когда и зачем следует применять тяжёлое вооружение. Мы научим вас штурмовать укреплённые объекты различных типов и категорий — и удерживать их. Вы также пройдёте краткие курсы, знакомящие с особенностями боя в специфических условиях: в открытом космосе, под водой, в сверхплотной атмосфере, в замкнутых пространствах и так далее. Вам предстоит узнать ещё многое. Но начинать следует с азов: с тактики боя команды из четырёх пехотинцев.

Зилен сделал риторическую паузу. Когда он заговорил снова, темп и тембр речи слегка изменились. Леир запомнил и это.

— Обычно такая четвёрка состоит из разведчика, бойца правого фланга, бойца левого фланга и командира, ставящего перед остальными текущие боевые задачи. Командир также отвечает за тыл и за огневую поддержку. Последнее иногда возлагается на пятого бойца команды, несущего тяжёлое вооружение: лучевую мортиру, например, или комплекс «Кратер» с комплектом мин и тактическими зарядами высокой мощности. Если перед командой стоит задача оборонительного характера, пятый боец может работать и оператором защитного комплекса «Кираса», и водителем различных транспортных средств, и специалистом по дистанционному наблюдению. Но всё же основа основ любой команды — четвёрка, роли в которой я уже перечислил. Наблюдатель, левый боец, правый боец и командир.

Ещё одна пауза.

— Каждый из вас обязан научиться исполнению любой из этих ролей. Потом начнётся время специализации и подбора четвёрок. Но и после того, как четвёрки будут сформированы, на отдельных заданиях им предстоит обмениваться командирами, наблюдателями и другими членами команды, поскольку притереться к определённым виирай в составе сложившейся команды — это ещё не всё. Необходимо уметь найти своё место в любой команде, выучить универсальные правила взаимодействия, действенные для всех четвёрок.

«Да. Лишнее — вернее, совсем даже не лишнее! — напоминание о том, что помимо переводов, увольнений и повышений существует такая штука, как смерть. Что армия — это единство виирай, по собственной воле избравших путь насилия, смерти и славы. Путь касты Хранителей. Кто-кто, а капитан знает об этом не понаслышке. Он применял насилие, избегал смерти и заслужил свою славу. Есть чему позавидовать. И — чему посочувствовать».

— А теперь, — сказал Зилен, — перейдём от теории к практике.

— Чтоб мне упасть, — медленно сказал Молот.

— Зачем тебе падать? — немедленно откликнулся Стручок.

— Ни за чем. Я тут просто подумал… Да ты оглянись вокруг. Сам поймёшь.

Стручок машинально оглянулся. И действительно понял.

Приглушённый свет отражался от новых зеркальных панелей, заменивших старые стенные панели «под дерево». Потолок мягко светился, играя радужными переливами — гораздо ярче прежнего. Негромко играла музыка — надо полагать, что-то из почти бесконечной коллекции записей Мирески. Музыка была очень мелодичная, чисто акустическая и аж до самого донышка классическая. Под неё две пары старожилов (уму непостижимо!) танцевали.Что-то такое же медленное, как переливы колокольчатых звуков. Стручок понятия не имел, как называется этот танец, но посмотреть было приятно. А станцевать самому…

И ещё в комнате отдыха было пустовато. Никакого сравнения с тем, что было прежде, хотя теперь сюда часто захаживали даже те, кого раньше невозможно было застать целыми хин-циклами. Посмотрев в дальний угол, Стручок заметил там Мич, о чём-то негромко беседовавшую с Зиленом. Как раз тогда, когда он бросил на них взгляд, Мич (уму непостижимо!) рассмеялась.А потом эта пара поднялась из-за своего столика, прошла к танцующим парам и составила им компанию. У Стручка просто челюсть отвалилась.

«Чтоб мне упасть, — подумал он. — Молот прав на все сто: комната отдыха не изменилась разве что по размерам… впрочем, зеркальные панели успешно маскируют даже это».

— Слушай, — повернулся Стручок к приятелю, тоже заворожённо глядевшего на Зилена и Мич, — ты не знаешь, где Пуля?

— Не-а.

— А где он может быть?

Молот неохотно повернулся к нему лицом.

— В тренажёрке, наверно, — сказал он. — Красуется перед Миреской.

— Ага.

Стручок покатал по столу стакан с недопитым сайгром. Нахмурился.

— Знаешь, — пробормотал он, избегая глядеть на приятеля, — что-то я засиделся. Пойду, наверно. Ты со мной или останешься?

Молот хмыкнул.

— Знаешь, я бы остался… если бы было с кем потанцевать. Может, сосватаешь одну из своих резервных подружек?

— Нет уж. В этом деле каждый сам за себя. Главное — инициатива.

Стручок, не оборачиваясь, мотнул головой в сторону кружащихся пар. Молот посмотрел туда, и его лицо приобрело задумчивое выражение.

— Так что, идём?

— Ну пошли. А куда?

— Для начала — в тренажёрку, а там видно будет.

Сила

Дверь открылась ещё до того, как Миреска успела подойти. Явное приглашение. Она и вошла — правда, немного помедлив на тот случай, если Сарина как раз собиралась выйти.

Не собиралась.

Скрестив ноги, Владеющая парила посреди комнаты, раскинув руки, а вокруг парило ещё немало разных предметов, начиная с компакта и заканчивая палочками квик-памяти. Не так давно подобное зрелище вынудило бы Миреску замереть, округлив глаза. Но те времена миновали — по всей видимости, безвозвратно.

— Всё тренируешься?

— Именно.

Кончики пальцев Сарины едва заметно вздрогнули, и Владеющая закружилась, хаотично вращаясь во всех трёх плоскостях. Однако ни один из предметов, зависших в воздухе по её воле, даже не шевельнулся.

— Впечатляет, — сказала Миреска. — И даже более чем.

— Спасибо.

Сарина благодарила не за высказанный вслух комплимент, а за промелькнувшую у подруги мысль, что разбудить вулкан куда проще, чем показать такую степень контроля пси, как та, которую Сарина демонстрировала сейчас. Мысль была свёрнута, отправлена и принята, но иных комментариев не последовало. Миреска знала, за что благодарит её подруга, Сарина отдавала себе отчёт в том, что та это знает, и слова для всего этого были не нужны.

— Тебе ещё долго?

— Нет, — сказала Сарина, продолжая вращаться. — Это же не формальное упражнение, а импровизация. Я могу прерваться в любой момент.

— Можешь-то можешь, но хочешь ли?

— Не особенно. Это затягивает… да ты и сама знаешь.

— Угу. Делать то, что тебе по-настоящему удаётся, — высшее из наслаждений.

— Вот-вот.

Следом за Сариной (но по-прежнему не сдвигаясь со своих мест) начали вращаться другие зависшие без опоры предметы.

— Какая у тебя сейчас степень? — полюбопытствовала Миреска.

— Как раз это я выясняю. Вернее, подтверждаю.

— И?

— И, похоже, экзамен на шестую я бы могла сдать без особых проблем.

— А на седьмую?

Задавая вопрос, Миреска почувствовала, что теряет вес и поднимается вверх.

«Это мы сейчас узнаем, — раздался в сознании шелестящий шёпот. — Ты ощущаешь потоки, с которыми я работаю?»

«Момент, — ответила Миреска тем же способом. — Я не… а, спасибо за подсказку. Теперь ощущаю. Ну ты и наплела, подруга!»

«Стараюсь. А теперь попробуй изменить что-нибудь».

«Шутишь? Манипулировать твоим плетением?! Да я его как единое целое воспринять не могу! Какие уж тут изменения!»

«И всё же попробуй. Это один из важнейших тестов на седьмую степень, правда, не универсальный, а касающийся лишь ген-линии Морайя и нескольких близких к ней. Мы, Морайя, можем не то чтобы делиться своей силой — скорее, плести пси-кружево, при некоторых условиях открытое для управления другими Владеющими».

«Но я-то не Владеющая!»

«Да? К твоему сведению, сама по себе способность ощущать то, что ты сейчас ощущаешь, появляется не ранее пятой степени. Неважно, какого ранга».

Вот так сюрприз! Миреска ощущала, что Сарина «высказалась» без тени сомнения. Да и вряд ли та могла лгать мыслью в такой момент, сосредоточенная на манипуляциях с целой системой взаимосвязанных пинов. Но это, в свою очередь, значило…