Потом мы увидели медные колокольчики, при помощи которых можно сконцентрировать энергию во время проведения круга. Кэл показал мне магически заряженные шнуры, нити и чернила. На вид это были самые обыденные вещи, но полностью преобразованные. «Как и я», – подумалось мне. Я чуть не рассмеялась от удовольствия. Магия была во всем, и знающий человек может пользоваться буквально всем, чтобы придать силу своим заклинаниям. Со мной и прежде случалось, что проблески этих магических знаний возникали в моем сознании, но здесь, с Кэлом, в действительности продемонстрировавшим мне свою силу, это показалось мне более реальным, достижимым и куда более волнующим, чем когда-либо прежде.

Повсюду было множество книг: о рунах, о том, как расположение звезд влияет на заклинания, о целебных свойствах магии, о том, как умножить свою силу. Кэл показал мне книги, которые, по его мнению, мне следовало бы прочитать, но добавил, что у него есть такие же и он одолжит их мне.

– У тебя еще нет мантии для занятий магией? – вдруг спросил он и жестом указал на вешалки в конце магазина.

Одна из мантий была из темно-синего шелка, который так и струился, словно вода. Я отрицательно покачала головой. – Думаю, что, начиная с праздника Имболк, нам следует надевать мантии во время проведения круга, – сказал он. – Я поговорю об этом с остальными. Для занятий магией мантии удобнее обычной одежды: ты надеваешь ее только во время ритуала, и она не впитывает в себя вибрацию повседневной жизни. Кроме того, мантии удобны и практичны.

Я кивнула, пробуя на ощупь ткань разных мантий. Выбор был огромный – от простых одноцветных до раскрашенных во всевозможные цвета и расшитых магическими символами и рунами. Но я так и не увидела ту, которую мне захотелось бы надеть, хотя все они были красивыми. «Ну ладно, – подумала я, – Имболк наступит только в конце января, и у меня еще есть время, чтобы выбрать».

– А ты носишь мантию? – спросила я.

– Угу, – ответил он, – когда провожу круг с мамой или для себя одного. Моя мантия белая, из плотного льняного полотна. Она у меня уже года два. Мне хотелось бы носить ее постоянно, – добавил он с улыбкой. – Только не думаю, что жители Видоуз-Вэйла готовы понять это.

Я рассмеялась, представив себе, как он в длинной белой мантии входит в аптеку Швейкхардта.

– Иногда мантии передаются из поколения в поколение, – продолжал Кэл. – Как и инвентарь ведьмы. Они сами ткут полотно и сами шьют мантии. В этом есть определенный смысл: чем больше души и энергии ты вкладываешь в вещь, тем большей магической силой она обладает и тем лучше помогает тебе сконцентрироваться, когда ты творишь заклинания.

Я начинала понимать суть ведовства, хотя знала, что мне потребуется много времени, прежде чем я смогу применять свое магическое умение.

Кэл прошел по проходу и потянулся за чем-то, что лежало в верхнем отделении шкафа. Это был атаме – ритуальный кинжал длиной около двадцати пяти сантиметров, с серебряным лезвием, так хорошо отполированным, что оно блестело, словно зеркало. На рукоятке были выгравированы серебряные розы, а в том месте, где она соединялась с лезвием, – череп. – Красиво, правда? – пробормотал Кэл.

– А зачем этот череп?

– Чтобы напоминать нам, что жизнь всегда кончается смертью, – тихо сказал он, крутя в пальцах кинжал. – Всегда в свете есть тень, в радости – грусть, а в розах – шипы.

Его голос звучал так печально и задумчиво, что меня охватила дрожь. Он взглянул на меня.

– Может быть, какой-то счастливчик получит его в подарок ко дню рождения.

Я удивленно подняла брови, полная надежды, и он засмеялся.

Было уже поздно, и я заспешила домой. Кэл расплатился за зеленые свечи, ладан и книгу о травах для меня. Я поймала на себе взгляд Элис.

– Что-нибудь для вас? – учтиво спросила она.

Я покачала головой.

Она, немного поколебавшись, бросила короткий взгляд на Кала.

– У меня есть кое-что. Думаю, вы должны прочитать.

Двигаясь с неожиданной для невысокой и полной женщины грацией, она отошла от прилавка и направилась вдоль книжных шкафов. Глядя на Кэла, я пожала плечами, и тут Элис вернулась, шурша на ходу своей сиреневой юбкой. Она вручила мне книгу в простом темно-коричневом переплете.

– «Вудбейн. Факты и вымыслы», – вслух прочитала я.

Меня охватил озноб. Вудбейн – это самый мрачный из семи древних викканских кланов, известный тем, что его члены пытались завоевать власть любой ценой. Очень злобный клан.

Я озадаченно посмотрела на Элис:

– Почему я должна прочитать ее?

Элис посмотрела мне прямо в глаза:

– Это очень интересная книга, в ней разоблачаются многие мифы, созданные вокруг Вудбейнов. Она полезна для любого новичка, который изучает Викку.

Я не знала, что сказать, но все же вытащила кошелек и стала отсчитывать деньги, выкладывая банкноты на прилавок. Я доверяла Элис. Если она считает, что я должна прочитать эту книгу, я так и сделаю. Но меня охватила тревога, когда я увидела, как напрягся Кэл. Он не показался мне сердитым, но был очень обеспокоен, глядя то на Элис, то на меня. Я обняла его за талию и чуть прижала к себе, чтобы успокоить.

Он улыбнулся.

– До свидания, Элис, – попрощалась я. – Спасибо.

– Рада услужить. До свидания, Морган. До свидания, Кэл.

Подходя к двери магазина, я держала под мышкой две книги. Одну я хотела читать, другую – нет. И все же я прочитаю обе. Несмотря на то что я изучала Викку всего лишь два месяца, мне удалось узнать главное: все имеет две стороны. Со мной может одновременно случиться хорошее и плохое, смешное и грустное. В розе могут оказаться шипы.

Кэл толкнул дверь, зазвенел колокольчик.

Он остановился так резко, что я наткнулась на его спину.

– Ох, – вырвалось у меня, и я попыталась обойти его.

Тут я увидела, что заставило его остановиться.

Это был Хантер Найэл. Припав к земле, он заглядывал под машину Кэла.

4. Заклинание

Лита, 1990 год.

Я испугался, проснувшись утром от звуков плача. Элвин и Линден спали в моей комнате. Они плакали, потому что не могли найти маму и папу. Я рассердился и сказал им, что они уже не дети малые и что мама и папа скоро вернутся. Я подумал, что они поехали в город за покупками.

Но настала ночь, а мы так и оставались одни. Я не слышал ни слова ни от наших соседей, ни от людей, входивших в их круг. Я зашел к Сиобанам и Оуэнсам в Грасмере, чтобы спросить, не знают ли они что-нибудь о маме или папе, но никого не застал дома.

И вот что еще. Убирая постель, я нашел у себя под подушкой камень, которым папа пользовался при заговорах. Как он попал сюда? Он всегда держал его отдельно от других принадлежностей для магии и никогда не позволял мне даже прикасаться к нему. Так как же этот камень оказался у меня под подушкой? Меня охватило дурное предчувствие…

Папа частенько говорил мне, что когда он и мама отсутствуют по делам, то я остаюсь за старшего и моя работа – присматривать за братом и сестрой. Но ведь я не мужчина, как он, мне всего восемь лет. И я не скоро еще стану ведьмой. Что же мне делать, если нагрянет беда?

А если с ними что-то случилось? Они никогда не оставляли нас одних, вот как сейчас. Может быть, кто-то увез их? Или они у кого-то в плену?

Уже пора спать, но я никак не могу заснуть. Элвин и Линден уже спят. Мне надо быть сильным ради них.

Мама и папа скоро вернутся к нам. Я знаю, что вернутся. Богиня поможет нам.

Джиоманах

Хантер, увидев, что мы приближаемся, быстро встал на ноги. Его зеленые глаза набухли и налились кровью. Лицо было бледным от холода, а шляпа вся в снегу. Но если бы не красные глаза, то могло показаться, что весь он изваян из мрамора – твердый и опасный. Что он там высматривал под машиной? И, что более важно, почему он показался мне таким угрожающим? Я не знала ответа, но понимала, что, будучи потомственной ведьмой, я должна доверять своим инстинктам. И меня снова охватила дрожь.