Пытаясь овладеть собой и справиться с дрожащими ногами, она пересекла гостиную и подошла к окну. Она не имеет права забывать, что их встречи небезопасны. Спэнс никогда не должен получить возможность навредить Рэнду.

Справившись с собой и кое-как уняв дрожь в ногах, она повернулась.

— Пожалуйста, уходи!

— Значит, ты не передумала?

— Конечно, нет! Я не понимаю, почему вдруг ты решил обратное. Я отвечаю за каждое сказанное в тот вечер слово. А теперь, пожалуйста, уходи.

«А что он ожидал, — тоскливо думал Рэнд. — Что она упадет в его объятия сразу же после первого поцелуя? Разве то, что разрушено между ними, так легко восстановить?» Проклиная все на свете, он опустил руки в карманы.

— Хорошо! Я уйду, но вначале сделаю то, зачем пришел.

Она предусмотрительно сделала шаг назад и уперлась спиной в стенку.

— Не понимаю.

— Я пришел предложить тебе работу.

— Предложить что? — Если бы не стена за спиной, она бы упала.

— Ра-бо-ту, — повторил он и, надевая маску деловитости, уселся на стул.

— Боже праведный! Какую?

— Если не ошибаюсь, я уже говорил тебе о клинике для бедняков, которую я создал, — нарочито равнодушно продолжил он, закидывая ногу на ногу. — Она предназначена, в основном, для мексиканских эмигрантов.

Она кивнула, стараясь не выдавать своего интереса.

— Там нужны люди со знанием двух языков. Я думаю, ты их знаешь, да?

— Конечно. Поэтому я и хочу обучать людей испанскому.

— А думала ли ты когда-нибудь, что сможешь применять свои знания на практике уже сейчас, до того, как закончишь колледж?

— Нет! — твердо сказала она. — Я об этом не думаю. Во-первых, мне далеко до окончания колледжа; во-вторых, я не могу оставить Джои. Если я пойду работать в офис в нижней части Хьюстона, мне придется уходить из дома в семь часов утра и возвращаться в семь часов вечера. Я думаю, что лучше подождать, пока получу диплом, и тогда буду работать и отдыхать в те же часы, что и Джои.

Он внимательно рассматривал ее и, заметив, как она прижимается к стенке, подумал: «Чего она так боится?»

— Я вижу, что ты хорошо обдумала свое будущее.

— Я вынуждена.

— Похвально. У тебя будет блестящее будущее… и очень одинокое.

Она оторвалась от стенки и возмущенно воскликнула:

— Рэнд!

«Вот это уже лучше», — мысленно одобрил он.

— Как бы там ни было, — продолжил он подчеркнуто вежливо, будто и не заметил угрозу в ее голосе. — Мне хотелось бы предложить тебе выбор.

— Такого у меня нет, — возразила она, думая не только о работе.

— В моей клинике есть вакансия секретаря, для человека, знающего два языка. Я надеюсь, что ты обучалась в школе машинописи, не так ли?

— Да, но мои навыки весьма скромные.

— Не важно. Приобретешь с практикой. Самое главное, что ты можешь переводить с английского языка на испанский и наоборот. Ты вроде бы можешь, да? — поддразнил он ее.

— Да.

— Хорошо. У тебя будет гибкий график. Ты сможешь работать в удобные для тебя часы. И, главное, будешь зарабатывать в два раза больше, чем сейчас.

— Два раза?

— А может быть, и три.

— Рэнд…

— А если тебя пугает, что я буду рядом, не бойся. Я работаю в клинике только два дня в неделю.

— Этого не стоит делать. Ты согласен?

— Нет! — ответил Рэнд, но, заметив мелькнувшую в ее глазах уязвимость, почти затравленность, смягчился. — По крайней мере, подумай о моем предложении, Лейни. У тебя будут хорошие условия для работы, более интересное занятие и оплата, которая намного облегчит твою жизнь. И еще: подумай о будущем, о котором ты так печешься. Ты не всегда сможешь учиться вечером. Не проще ли тебе откладывать понемногу деньги, чтобы, когда наступит время, перейти на дневное обучение.

Он затронул мечту, втайне ею лелеемую: получить образование на дневном отделении. Но теперь все мечты превратились в кошмар.

В его предложении много отрицательных моментов, и она, наобум, выбрала один из них.

— У меня нет машины.

— Клиника расположена по основному маршруту автобусной линии.

— У меня нет одежды, подходящей для работы в офисе.

— Эта клиника простая. Твои джинсы и пуловеры подойдут как нельзя лучше. А потом, запомни: наши пациенты — бедные люди.

Как все просто получается в его рассказе! Если бы так было и в действительности! Тем не менее нельзя забывать о деньгах. Спэнс не появлялся уже несколько дней, но она была далека от мысли, что он снял ее с крючка. Он еще объявится. Если она будет работать в клинике, то сможет начать откладывать деньги и, может быть, отдать Спэнсу, пусть даже и не все пятьдесят тысяч долларов, но небольшая сумма все же лучше, чем ничего. Вдруг это его устроит и он оставит их в покое?

С другой стороны, она прекрасно понимала, что работа в клинике вдребезги разобьет ее решимость держаться подальше от Рэнда. Но они могут не возобновлять личные отношения, тем более, что он сам сказал, что работает там только два дня в неделю. И, что совсем немаловажно, — эти часы он будет занят с пациентами.

Подняв глаза, она встретилась с его изучающим взглядом.

— Итак?

— Мне надо подумать.

Глава 8

Взвесив все «за» и «против», Лейни, наконец, приняла решение: заработать дополнительные деньги для себя и Джои будет совсем не лишним. Она подумала, что сможет даже завести отдельный счет в банке и туда вкладывать все деньги, заработанные сверх того, что имеет сейчас. Деньги будут предназначены только для защиты Джои от Спэнса. А если произойдет чудо и отчим исчезнет из их жизни, эти деньги помогут брату получить образование в колледже и тем самым обеспечить ее будущее.

Предложение Рэнда было выгодным со всех сторон, за исключением одного-единственного «против». «Им придется встречаться два раза в неделю, а это будет мучительно, — подумала она. — Но разве ей легче от того, что они не встречаются вообще?»

Чистая и ярко окрашенная клиника ей понравилась, так же, как и работающие там люди. Клиника принимала пациентов шесть дней в неделю, с десяти часов утра до шести часов вечера. Персонал был немногочисленным и включал в себя около тридцати докторов и столько же сиделок, которые дежурили добровольно посменно, по скользящему графику.

Лейни не знала, как ее встретят на новом месте, и очень волновалась в свой первый день. Но все ее страхи оказались напрасными. Сотрудники клиники оказались благожелательными и встретили ее весьма дружелюбно.

Карла — высокая, тридцатилетняя брюнетка — была главной в клинике после Рэнда. Когда-то она была его ассистенткой и служила ему преданно и беззаветно. Поэтому Рэнд, создавая клинику, предложил ей стать ее администратором, она согласилась и теперь управляла ею со знанием дела, обеспечивая порядок и процветание.

Карла встретила Лейни настороженно и несколько дней наблюдала за ней. Позже Карла призналась ей с облегчением:

— Я очень боялась, что ты — из числа тех женщин, принадлежащих сливкам общества, которые приходят сюда только для того, чтобы произвести впечатление на Рэнда своей благотворительностью, а как только ломают свой первый ноготь, немедленно уходят.

— Ты шутишь? — удивилась Лейни. — Разве такое бывало?

— Бывало, и не раз. Я часто упрекала Рэнда в том, что он использовал нашу клинику для того, чтобы выяснить, что собой представляют его женщины.

— Этого не может быть! — неожиданно для себя Лейни горячо бросилась в его защиту. — Он очень дорожит своим детищем и слишком гордится им, чтобы присылать сюда случайного человека.

Карла внимательно посмотрела на нее и, что-то начиная понимать, успокоила:

— Я знаю. Я просто пошутила.

Джесси — единственный мужчина-санитар, работающий в клинике, — присутствовал при разговоре и поддержал Лейни:

— Не обращай внимания на Карлу. Она слишком долго работает с доктором Бэннетом и ведет себя с ним как наседка. Все дело в том, что у доктора Бэннета — свое видение мира. Он — необыкновенный, блестящий человек. Мне временами кажется, что он живет на другой планете. Правда, мы все стараемся быть на него похожими, дотянуться до него, но этого никому не удается.