— Точно. Мы никуда не выходили, даже за продуктами. Никуда.

Больше говорить было не о чем. Арлин и Джарвис обеспечили друг другу алиби.

Не скажу, чтобы я им поверила на все сто.

Матиас, судя по его виду, тоже сомневался в их искренности, однако перешел к другой теме:

— Кто-нибудь из вас видел, чтобы мой отец беседовал с кем-нибудь в агентстве?

Джарвис с явным облегчением подался вперед и опять заговорил тоном лучшего друга, только еще сердечнее:

— Сказать по правде, Барби Ландерган поздоровалась с вашим отцом, когда он пришел подписывать бумаги. Она случайно оказалась рядом…

Что, разумеется, ничего не значило. Вот если бы Барби не сделала попытку познакомиться с человеком вроде Эфраима Кросса, это выглядело бы крайне подозрительно.

— А Шарлотта Аккерсен печатала итоговый договор. Но, — добавил Джарвис, — никто из этих дам не был официально представлен вашему отцу.

Наверняка. Джарвис ни за что не стал бы рисковать, познакомив столь важного клиента с коллегой, — вдруг уведут.

— Значит, вы никогда не видели моего отца с кем-нибудь из женщин, работающих в вашей фирме?

Джарвис затряс головой, а я случайно взглянула на Арлин. Она так и не присела, а ведь у нее на ногах были шпильки. Более того, когда ее муж утверждал, что никто из служащих "Кв. футов Андорфера" не был знаком с Эфраимом Кроссом, у Арлин был такой вид, словно ей очень хотелось развернуться на этих самых шпильках и выскочить из комнаты.

Я решила прийти ей на помощь.

— Арлин, — произнесла я, — моя кола немного выдохлась. Можно мне другой стакан?

На этот раз я не уловила даже признаков раздражения. Напротив, Арлин одарила меня нежной улыбкой, которую до сих пор приберегала лишь для Матиаса.

— Конечно. — Она ловко выхватила стакан из моей руки и едва не бегом ринулась на кухню.

Я двинулась следом: разливание кока-колы — дело серьезное, а вдруг Арлин понадобится лишняя пара рук.

Арлин не заметила, что я иду по пятам. Она выплеснула мою колу в раковину (и перевела зазря хороший продукт!) и открыла холодильник.

— Арлин? — произнесла я.

Она подпрыгнула.

— Что? — Ее голос немного дрожал.

— Хочу поболтать с тобой. Наедине. — Я действовала по наитию, но почему-то была почти уверена, что нахожусь на верном пути. — Мы с Матиасом слыхали, что тебя видели с его отцом.

Глаза Арлин расширились, и мне вдруг почудилось, что она вот-вот заплачет.

— Я… я всего один раз с ним обедала, — возразила она, поставив бутылку на стол. — Только один раз. — Арлин отвернулась, снова взяла бутылку и принялась наливать колу в мой стакан. Ее руки сильно дрожали. Похоже, ей и впрямь была необходима помощь. — На обед с Эфраимом я отправилась по одной-единственной причине: чтобы уговорить его не подавать на Джарвиса в суд.

Кола выплескивалась на стол. Наполнив наконец стакан, Арлин глубоко вздохнула и обернулась.

— Мне не удалось его уговорить, — призналась она, передавая напиток. — Он продолжал угрожать судом, если Джарвис не откажется от комиссионных.

Я взяла стакан, не отрывая глаз от Арлин. Что-то происходило с ее ртом. Он кривился, словно невидимая рука отжимала его, как тряпку.

— Эфраим иногда вел себя по-скотски, — сквозь зубы произнесла Арлин. — По-моему, ему даже нравилось унижать Джарвиса.

Видимо, Арлин поведала больше, чем хотела. Она прикрыла свой малиновый рот ухоженной рукой, вытаращила глаза и добавила шепотом:

— Скайлер, Джарвис ничего не знает о моей встрече с Эфраимом. Я… я ему не сказала. Он бы заявил, что я суюсь не в свое дело.

Я молча разглядывала ее. Арлин утверждает, что виделась с Кроссом лишь однажды и по делу, и тем не менее называет его по имени. Так насколько хорошо она в действительности знала его?

Но, возможно, я опять делаю поспешные выводы. Обычная фамильярность Андорферов. Они и президента страны начнут звать по имени через две минуты после знакомства.

С другой стороны, у Арлин вполне мог быть роман с Кроссом. С человеком, которого она теперь ласково называла «скотом». Могла Арлин убить Эфраима Кросса, а потом попытаться свалить вину на меня? Она была в агентстве в пятницу на прошлой неделе. И могла украсть мою воспитательную фотографию.

Картина преступления была бы совершенно ясна, если бы не одна досадная деталь: моя теория насчет Арлин — при условии, что Эдисон Гласснер не врет и завещание подлинное, — эта теория никак не объясняла, почему Эфраим Кросс оставил кучу денег мне, а не кому-нибудь другому.

— Ты ведь не расскажешь Джарвису? — спросила Арлин. — Я всего лишь хотела ему помочь.

Я не сразу сообразила, что она имеет в виду обед с Эфраимом. И ничего более.

— Арлин, от меня он ничего не узнает, — пообещала я и сделала большой глоток колы.

Но, возможно, узнает от полиции. Если вместо умозрительной теории, которая не объясняет самого главного, я обзаведусь весомыми доказательствами.

Глава 16

Когда мы вернулись в гостиную, часы показывали половину двенадцатого, но хозяева не предложили нам с Матиасом остаться на обед. Отчаянный карьерист Джарвис должен был бы ухватиться за возможность преломить хлеб со столь перспективным клиентом. Однако после нашей краткой, но насыщенной беседы у меня сложилось впечатление, что если бы мы остались, то испортили бы Джарвису и его жене аппетит.

Мало того, мне показалось, что ни Арлин, ни Джарвис не станут горевать, если мы их покинем. Причем немедленно. Возможно, я пришла к такому выводу потому, что Арлин так и не присела, когда мы вернулись в гостиную. А Джарвис, наоборот, вскочил при нашем появлении, и мне не удалось вновь занять свое место на диване.

— Рад, что оказался хоть чем-то вам полезен, — произнес Джарвис и протянул руку Матиасу. Наверное, если б Матиас по собственной воле не направился к входной двери, Джарвис принялся бы его подталкивать. — Жаль, что от меня было мало толку.

Сожаления в голосе Джарвиса не прозвучало. Напротив, он был явно доволен тем, что намек понят и гости покидают его дом.

Я задержалась в гостиной со стаканом в руке. Похоже, гостеприимные хозяева так и не позволят мне допить колу. Сделав большой глоток, я поставила стакан на журнальный столик — если Арлин безразличны пятна на моей юбке, то с какой стати беспокоиться о мокрых кругах на ее столике? — и последовала за Матиасом и Андорферами.

Мы прощались под дружные возгласы: "Если вам что-нибудь понадобится, только позвоните. Всегда готовы помочь. Как хорошо, что вы нас навестили…"

А я-то думала, что слова Матиаса, когда мы покидали фирму Гласснера, прозвучали неискренне. Джарвис и Арлин — вот у кого ему следовало поучиться.

Впрочем, даже к лучшему, что чета Андорферов не пригласила нас пообедать. Мне не терпелось поведать Матиасу то, что я узнала от Арлин. И как только Матиас сел за руль своего мышиного отеля, я выложила все без утайки.

Заметьте, я не нарушила обещания, данного Арлин. Я сказала ей — и, по-моему, достаточно ясно, — что Джарвис от меня ничего не узнает. Но о Матиасе не упомянула ни словом.

Матиас вставлял ключ зажигания, но стоило мне открыть рот, как он замер и обернулся ко мне.

— Но как вам удалось ее разговорить?

Я пожала плечами.

— Просто сказала, что кто-то видел ее с вашим отцом.

Матиас уставился на меня.

— Вы солгали?

Взгляд его зеленых глаз вдруг стал очень пристальным. Уф. Это что, вопрос на засыпку? Если я соглашусь, тогда Матиас может подумать, будто я врала и о многом другом… Например, о таких пустяках, как убийство его отца. Я разгладила несуществующую морщинку на черной льняной юбке и с неохотой призналась:

— Да. Наверное, можно и так сказать: я обманула Арлин. Фактически. Но я солгала, чтобы узнать правду. И это оправдывает ложь, не так ли?

Господи, я объяснялась прямо как Даниэль и Натан, когда их застукали на том, что денежки, выданные на пропитание, они спустили на рок-концерт. Тогда мои отпрыски, не моргнув глазом, заявили, что соврали, потому что тревожились о моем здоровье. Не хотели меня расстраивать, опасаясь, как бы у меня не открылась язва.