Что ж, точка зрения, достойная существования.

— Мне не в чем каяться! Моя мать была пьяницей, отец сбежал, когда я была еще ребенком. Школу закончить так и не удалось. Что мне оставалось? Я скопила денег и теперь живу здесь. В нашей профессии рано выходят на пенсию, но, думаю, я неплохо устроила свою жизнь!

— Нет, плохо! — У толстухи был такой вид, словно Сиси ударила ее. — Очень, очень плохо!

Пора было сменить тему.

— Миз Смак, вы знаете эту женщину и девочку? — Я указала на Ванду Фей и Дженни.

Похоже, хозяйка могла бы еще много о чем порассказать негодующей подружке Бартлета, однако она отвернулась от Глории и снова, прищурившись, вгляделась в фотографию.

— Кого? О боже, ну конечно. Давненько я не вспоминала об этой бедняжке.

— Еще бы не бедняжка! — встряла Глория. — Когда у нее мамочка бесстыжая…

— Когда я сказала «бедняжка», — отчеканила Сиси, — то имела в виду Ванду Фей. На этом снимке ей всего двадцать один год. Жаль ее.

— Значит, вы хорошо знали Ванду Фей? — Я постаралась не обнаружить своей жгучей заинтересованности.

Хозяйка кивнула и вернула снимок.

— Разумеется. Мы ведь, черт возьми, работали вместе.

С дивана донеслось возмущенное фырканье. Я предпочла не обращать внимания.

— Не подскажете, как можно связаться либо с ней, либо с Дженни?

— О Дженни ничего не знаю, — Сиси покачала головой, — но с Вандой вам никак не удастся связаться.

Уже догадавшись, почему мать девочки была недоступна, я все-таки спросила:

— Почему?

— Она умерла.

У меня перехватило дыхание. Взгляд миз Смак был прикован к фотографии.

— Бедняжка умерла от передозировки наркотика через год после того, как был сделан этот снимок. — Она помолчала немного. — Обидно, она была такой молодой. Но без наркотиков шагу ступить не могла. Чего только не принимала: и стимуляторы, и транквилизаторы, и даже героин. — Сиси взглянула на меня. — Счастье, что она в конце концов согласилась отдать ребенка приемным родителям.

Я навострила уши:

— Девочку удочерили?

Собеседница кивнула:

— Когда малышке было лет пять. Этим занимался Эдди. От Ванды я слышала, что девочку следовало отдать сразу после рождения. На этом настаивал отец ребенка. Но Ванда не соглашалась. По крайней мере, тогда.

— А кто был отцом Дженни? — Вопрос исходил от Матиаса. Когда самое тяжелое осталось позади, он наконец решил выступить.

Хозяйка покачала головой:

— Со слов Ванды мне известно, что он учился с Эдди в колледже. — Я едва не подпрыгнула и переглянулась с Матиасом. Портер Мередит! — Насколько помню, Ванда говорила, что познакомилась с этим парнем на университетском вечере. Она тогда еще училась в школе и вообразила, глупышка, что это любовь на всю жизнь. Искренне верила, что они поженятся и заживут, как два голубка, в пряничном домике под леденцовой крышей. — Сиси вздохнула и пошевелила пальцами на ногах, отчего у персидских котов зачесались носы. — А когда прекрасный принц узнал, что Ванда беременна, ни она, ни ребенок ему стали не нужны. — Она пожала плечами. — Ванда говорила, что этот прохвост пытался заставить ее избавиться от ребенка, но она не согласилась. После чего он бесследно сгинул, предоставив Эдди разбираться. Предполагалось, что тот без лишней огласки отдаст ребенка на усыновление, но на деле вышло немного иначе. — В ее голосе появились жесткие, непримиримые нотки.

— Что же случилось?

Прежде чем ответить, Сиси сняла очки и потерла глаза.

— Эдди есть Эдди, вот что случилось. Хотя он заключил договор с отцом ребенка, Ванде, не хотевшей отдавать девочку, не перечил и позволял ей держать ребенка у себя. А ведь он отлично знал, как живется Ванде. Родители выгнали ее, когда узнали о ребенке. Она стала проституткой, чтобы прокормить себя, дочку… ну и чтобы достать денег на наркотики. — Сиси покачала головой. — Думаю, бедняжка стала наркоманкой, потому что ей было тошно жить. Но какова бы ни была причина, в матери она уже не годилась. Эдди знал об этом, но Ванда подбрасывала ему то полтинник, то двадцатку, Бартлет же за пару лишних баксов был готов на все.

Я не сводила с нее глаз. Теперь в голосе Сиси звучало презрение. Эта женщина зарабатывала на жизнь, торгуя собственным телом, и, однако, были кое-какие вещи, которые она не сделала бы ни за какие деньги.

А Эдвард Бартлет делал. Трогательный штрих к портрету покойного.

— Эдди тянул денежки и с матери, и с отца, — продолжала хозяйка, — и очень долго пальцем не шевелил в интересах ребенка. Девочке было пять лет, когда ее наконец избавили от этого кошмара и она обрела нормальную семью.

А не было ли удочерение той самой услугой, о которой упоминала Глория? Той, что Эдди якобы оказал Портеру?

Я обернулась к толстухе в надежде услышать ее мнение. Увы, печальная история Ванды Фей и ее дочки Дженни подействовала на Глорию усыпляюще. Она снова, как и в офисе Бартлета, распласталась на диване. Ее глаза были закрыты, а рот открыт, и Глория старалась изо всех сил, засасывая побелку с потолка. Под соответствующие звуковые эффекты.

Сиси кивнула в сторону отключившейся подруги:

— Похоже, она заложила за воротник, а?

"Заложила за воротник" — это было мягко сказано.

— Выпила несколько коктейлей за обедом, — уточнил Матиас.

— Вы не поверите, но, когда я познакомилась с Глорией, она вообще не пила, — сообщила миз Смак. — Только-только начала работать у Бартлета и была в завязке. Ходила к Анонимным Алкоголикам и все такое. А потом у них с Эдди закрутился роман и Глория обрела собутыльника. Не прошло и месяца, как она уже не могла без спиртного. Черт, Эдди даже на день рождения дарил ей вино. Очень на него похоже… — Она снова заговорила непримиримым тоном. Сиси определенно считала Бартлета ничтожеством. Заметив, что я пристально разглядываю ее, она осеклась и заговорила по-другому: — Ладно, хватит поносить Эдди. Тем более что он умер. В общем, он был нормальным парнем.

Как же, нормальнее некуда.

Хозяйка поспешила сменить тему. Она глянула на Глорию. Если судить по звукам, доносившимся с дивана, та увлеченно пилила гигантские бревна.

— Смерть Эдди ее подкосила, Глория наверняка чувствует себя виноватой.

Мы с Матиасом встрепенулись:

— Виноватой?

Сиси пожала плечами:

— Эдди умер, прежде чем они успели помириться.

Вот это новость!

— А они ссорились? — допытывалась я.

— Еще как, дорогуша. — Она опять пошевелила пальцами на ногах, и меховые кошки скривили морды. — Между прочим, из-за вас.

— Из-за меня?

— Глория страшно не хотела лгать под присягой. Я ее понимаю. За такое можно и в тюрьму угодить. Меня пару раз сажали за решетку, и, честное слово, дорогуша, не хотела бы я застрять там надолго.

Я молчала, размышляя. Отношения Глории и ее сожителя испортились незадолго до его смерти. Почему толстуха и словом об этом не обмолвилась? Не потому ли, что отлично сознавала: ссоры с Бартлетом могли стать поводом подозревать ее в убийстве?

Мысль моя лихорадочно работала. И не для того ли Глория обзывает меня убийцей, дабы отвести подозрения от собственной персоны? Известный прием: громогласно обвиняй другого, тогда на тебя никто не подумает.

О том же, что Бартлет в день смерти намеревался встретиться со мной, мы также знаем исключительно со слов Глории. А если она лжет? Неужто Глория столь умна? Тогда она это очень хорошо скрывает.

И не напилась ли она, чтобы заглушить угрызения совести? Когда убьешь близкого человека, наверное, хочется забыться.

Я сверлила взглядом толстуху, храпевшую, как рота солдат.

— Она ужасно злилась на Эдди последнее время, — добавила Сиси.

Так-так. Только ли Глория желает отвести от себя подозрения? Возможно, миз Смак нарочно рассказывает о размолвках Глории с Бартлетом, чтобы самой остаться в тени?

В отличие от Глории, Сиси ума не занимать. Она сразу смекнула, что отозвалась о Бартлете чересчур жестко. Не было ли у нее причин убить его?