Солнечный луч прорезал помещение от окна до стены и освещал пятна крови на полу, стене... Гайон проследил взглядом за кровавым следом, который начинался у комода. Белье валялось в беспорядке и тоже было обагрено кровью. Холодея от страха, Гайон медленно переводил взгляд, пока не остановился на распростертом теле Уолтера де Лейси, под ним виднелась туника Юдифи из домотканой пряжи.

Какое-то время Гайон был не в состоянии ни двигаться, ни думать. Что-то влажное ткнулось в руку, завыла Кади. Гайон машинально перевел взгляд на собаку. Кади высунула язык, заскулила, обнюхала кольчугу де Лейси.

Гайон вновь обрел способность двигаться, хотя ноги были словно ватные. Наклонившись, перевернул тело де Лейси набок. В горле зияла глубокая рана, глаза пожелтели и неподвижно смотрели в пустоту.

Юдифь лежала в луже крови, но была ли это ее кровь, сказать он не мог. Лицо не носило следов повреждений, за исключением небольшой струйки крови, только подчеркивающей бледность кожи. Сомкнутые веки не позволяли понять, жива она или мертва.

— Юдифь! — Гайон опустился на колени, поднял ее голову, прислонил к себе. — Юдифь! — легонько похлопал по щекам, те безжизненно затрепетали, словно у тряпичной куклы. В отчаянии Гайон ударил сильнее, инстинктивно разжал ее ладонь и вынул кинжал, который она, крепко сжимала.

— Гайон? — глаза открылись. Юдифь остановила взгляд на лице мужа, потом на кинжале, снова сомкнула веки и разрыдалась. Гайон крепко прижал жену к себе, та приникла, дрожа всем телом.

— Юдифь, дорогая, ты ранена? Откуда столько крови?

— Ранена? Нет... Это его кровь... он не знал, что у меня кинжал... Я ударила... когда увидела его в дверях, решила, что ты убит...

Юдифь замолчала. Гайон пригладил растрепанные слипшиеся волосы, поцеловал, как ребенка. Она в ответ неистово осыпала его поцелуями.

— Ты волнуешься за меня, но забываешь о себе... У тебя рубаха в крови...

— Пустяк. Бывало и похуже. Теперь это не имеет значения. Все кончено.

В голосе Гайона звучало такое изнеможение, что Юдифь не на шутку встревожилась.

— Что ты хочешь сказать? Ведь теперь, когда де Лейси мертв, валлийцы согласятся убраться за выкуп?

— Надеюсь, но этих мерзавцев трудно понять, могут выкинуть какой-нибудь номер. Вести с ними переговоры я не собираюсь, — Гайон посмотрел в сторону двери, откуда раздался шум.

В дверях появился Майлз, переступив через распростертое у входа тело Приса.

— Мне казалось, у тебя не было времени послать за подкреплением, — Юдифь была в замешательстве.

— Я и не посылал, дорогая, — Гайон выпустил жену из объятий, чтобы вытереть меч о тело де Лейси, но тут же пожалел, потому что, когда нагнулся, комната поплыла перед глазами, все за кружилось, как на палубе корабля в шторм. Он медленно выпрямился, стараясь не подать виду, что ему плохо. Осторожно вложил меч в ножны. — Просто повезло. Если бы не случайность, одному Богу известно...— Гайон посмотрел на отца. — Если бы ты не подоспел вовремя...

— Это была воля короля, — с горечью произнес Майлз, наблюдая за неуверенными движениями сына, снимавшего шлем. — И он ничего не потерял, к тому же, только выиграл, — нагнулся и погладил Кади, радостно прыгавшую у ног.

До Гайона плохо доходил смысл слов.

— Прости, отец, я еще не отошел от битвы, не могу думать.

Майлз вышел в зал и вернулся с кувшином вина, чудом уцелевшего при сражении.

— Генрих поручил вести переговоры с валлийцами. Теперь, благодаря тебе и де Лейси, у меня есть ценная коллекция видных людей, надеюсь, это заставит Кадвгана сесть за стол переговоров. Как-никак его сынок тоже у меня.

— Сын Кадвгана? — Гайон напился прямо из кувшина, пролив вино на себя. — Ты хочешь сказать, что тот идиот с дорогими камнями на рукояти меча, которым он не умеет пользоваться, - сын Кадвгана?

Майлз оскалился в волчьей ухмылке.

— Он самый. Полагаешь, отец оценит его ниже преданности де Беллему?

Гайон пожал плечами, поставил кувшин на пол, задумчиво посмотрел на труп де Лейси.

— Жаль, что он мертв. Я бы позаимствовал методы де Беллема и заставил бы его поплясать на смазанном дегтем шесте. Слишком легко отделался, — он провел ладонью по лицу, словно хотел смахнуть видение. Рана, оставленная стрелой, снова начала кровоточить.

Юдифь, все еще не в силах унять дрожь от пережитого потрясения, подошла к мужу. Тот хотел погладить ее по щеке, но рука слишком болела.

— Не беспокойся, любовь моя. Сейчас я не поеду в Бриджнорт, сначала окончу дела в Торнифорде. Это потребует какого-то времени. Так что можешь думать, как на этот раз замаскировать опиум в вине, — Гайон дернул ее за прядь, улыбнулся и, пытаясь схватиться за комод, упал без сознания.

Глава 31

Ошдайк

Осень 1102

Между утесом Ошдайк и рекой Вай около огромного костра собрались жители окрестных деревень.

Вода в реке отражала отблески пламени, осенний ветер превращал их в золотые россыпи, березовые поленья потрескивали, отбрасывая искры.

Юдифь смотрела на собравшихся из узкой бойницы в маленькой нише в стене, выходящей на реку. Закрыла задвижку, улыбнулась. Для празднования был хороший повод. Казалось нереальным, что лишь пара месяцев отделяет их от ужасов войны и смерти.

Юдифь взяла новую накидку, подбитую куньим мехом. Хельгунд бесшумно сновала по комнате, наводя порядок. Горящие свечи бросали тусклый отсвет на лица двух спящих детей. Король поручил Гайону опекунство над Адамом де Лейси, так что теперь младенец и его наследство составляли предмет постоянных забот Гайона до совершеннолетия наследника. Гайон отказался вначале, но Юдифь уговорила его согласиться. Ребенок не в ответе за преступления отца, им с Гайоном предстояло воспитать его в соответствии с собственными понятиями о порядочности и чести. Гайон неохотно согласился, вероятно, лишь только потому, что в то время был слишком слаб и просто не хватило сил настоять на своем, а она бессовестно этим воспользовалась. Мальчик по-прежнему был скуп на улыбки, но прибавил в весе и привязался к Хельгунд.

Гельвина успокоилась. Тонкие черты лица, золотистые локоны придавали сходство с ангелочком, и видя ее спящей, трудно было представить, что она может быть сущим бесенком, когда бодрствует. По замашкам и характеру ей нужно было родиться мальчишкой. Она лазила на деревья, качалась на ветках, затевала шумные игры и сидела на маленьком пони гораздо уверенней, чем внуки Хельгунд.

— Спят? — Алисия заглянула через плечо дочери.

— Как праведники, — улыбнулась Юдифь.

На Алисии было дорогое платье из синей шерсти, делавшей глаза бездонными, как озера. В волосы вплетены нити жемчуга, таким же жемчугом отделаны ворот и рукава.

— Полагаю, мне следует позаботиться о церемонии приготовления невесты к брачной ночи, - пошутила Юдифь.

Алисия покраснела и счастливо засмеялась.

— Только посмей! Это, конечно, забавное развлечение, но Морис отбил у меня охоту к ритуалу на всю жизнь... К тому же, для нас с Майлзом это не первая ночь, не так ли?

Юдифь обняла мать.

— Я пошутила. Так приятно видеть тебя счастливой!

Алисия обняла дочь.

— Никогда не думала, что смогу испытать радость жизни. Боялась потерять его на войне.

Минуту женщины молчали, прильнув друг к другу, сознавая зыбкость благополучия, ибо завтрашний день мог сулить разное. Де Беллема изгнали из Англии, но надолго ли? Генриху в любое время могло взбрести на ум вернуть его.

Алисия очнулась первая.

— Он уже знает? — спросила она, критически оглядев дочь.

Юдифь инстинктивно прикрыла ладонью живот — для полной уверенности нужно было подождать.

— Как ты узнала?

— Ты поправилась. О нет, я не это имею в виду, для этого слишком рано. Просто платья стали сидеть плотнее, чем раньше.

Юдифь внимательно посмотрела на свою грудь.

—Надо воспользоваться, пока появятся другие признаки, — заметила она с притворной грустью. Женщины стали спускаться вниз. — Нет, Гай не знает. Я как-то предложила в шутку, чтобы он сделал мне ребенка, а он понял буквально, — Юдифь засмеялась. — Думаю, это случилось в Торнифорде, где-то между смертью леди Мейбл и второй осадой. Мне представляется, что это начало новой жизни, свет в темном тоннеле, и тем оно желаннее.