И тут я не удержался и врезал ему от всей души. Малфой коротко вскрикнул и упал в грязь. От неожиданности моего поступка никто просто не смог удержать его от падения. Крэбб и Гойл тут же двинулись на меня, но их потащили назад, потому что к месту намечающейся потасовки, как ястреб на добычу, неслась профессор МакГоноголл.

— Что это значит?… — воскликнула она, грозно на меня глядя, — что это за маггловское побоище?

Ну, побоище — сильно сказано. До него, как раз, и не дошло.

— А что, лучше было бы, если они достали палочки? — поинтересовался Пат.

— Помолчите, мистер Рэндом! А вы, Поттер? Зачем вы ударили мистера Малфоя?

Я и сам не знал, зачем. Так уж получилось…

— Понимаете, профессор, — сказал я, — если бы он оскорбил меня, то я бы мог стерпеть, но он оскорбил девушку, и я не смог удержаться.

На секунду мне показалось, что её взгляд смягчился.

— Десять баллов с Гриффиндора (где-то сзади послышалось «Опять?!»). И наказание, мистер Поттер.

Мне казалось, что я уже смирился с тем, что любое событие, в котором участвует Гарри Поттер (даже если я стоял в сторонке и никого не трогал) приобретает известность и все тут же стремятся узнать подробности. Утром за завтраком я краем уха услышал разговор двух первоклашек и с ужасом узнал, что я избил Драко Малфоя, а он рыдал у моих ног и умолял о пощаде.

Рон задумчиво ковырялся в овсянке и пялился на слизеринский стол, откуда доносился смех. Рон покачал головой:

— Поразительно, — произнёс он, — никогда, за всю историю Хогвартса, Слизерин не вёл себя так странно!

— Как будто ты её читал! — пробурчала Гермиона из-за очередной книги для лёгкого чтения в страниц эдак в тысячу.

— А правда, — обратился Рон ко мне, не обращая внимания на комментарии Гермионы, — что в пятницу на Зельях Рэндом заявил Снейпу, что тот несправедливо снимает баллы?

А потом быстро добавил:

— Мне Эрни рассказал.

Я подтвердил информацию и Рон отстранённо продекламировал:

— Обалдеть! Я даже жалею, что не хожу больше на Зелья.

Гермиона фыркнула из-за своего фолианта. Рон опять не обратил внимания. Понятно, опять они не разговаривают.

— Я одного не понимаю, — продолжал рассуждать Рон, — почему Снейп его не приструнит? В смысле, чтобы Снейп, да терпел такое, да от своего же студента…

Гермиона, с громким стуком захлопнув книгу, посмотрела на Рона как на слабоумного.

— Рон! Это же очевидно!

Потом, подхватив сей толстенный том, гордо удалилась из зала.

— Ненавижу, когда она так говорит! — посмотрел ей вслед Рон, — что очевидно? Ты что-нибудь понял, Гарри?

— Нет, — автоматически пробормотал я, — не понял.

Пата и Гермиону я обнаружил библиотеке. Гермиона писала сочинение по Зельям, а Пат задумчиво листал какую-то огромную дряхлую книгу.

— Привет, — сказал я им и вытащил из сумки уже довольно пухлую папку и положил перед ними.

— Что это? — спросила Гермиона.

— Сами посмотрите, — сказал я.

Пат открыл папку, просмотрел быстренько содержимое и присвистнул.

Показать моим друзьям собственную кропотливую работу меня подтолкнула неожиданная встреча в спальне. Когда я поднялся туда после завтрака, чтобы взять библиотечную книгу (ту самую, про яды), я обнаружил там Джинни, внимательно разглядывающую содержимое пресловутой папки.

— Знаешь, когда тебе захочется порыться в моих вещах, лучше меня предупреди.

Джинни вздрогнула и подняла на меня полные ужаса глаза.

— Из-извини, — пробормотала она, стремительно краснея, — я не хотела, просто это на виду лежало, и я…

— Да ладно, — почему-то даже не разозлился я, — это же не дневник. Хотя тоже вещь довольно личная.

— Я вообще-то зашла спасибо сказать. Ну, за то, что Малфою врезал… за меня…

— Не проблема, — улыбнулся я, — обращайся в любое время. Благодаря моему кузену и Лу, у меня большой опыт.

— Жалко, она с вами не приехала, — обрадовалась смене темы Джинни.

— Жалко, конечно, — согласился я, — но вряд ли мы с Патом смогли отогнать от неё половину парней Хогвартса.

Меня тут же посетило две мысли. Первая — что не надо такое говорить популярной девушке о другой девушке, и я тут же добавил:

— Просто к Лу липнет кто-нибудь постоянно, а мы с Патом в морду за это получаем.

Джинни засмеялась.

— Я так и поняла. Она же, всё-таки, вейла. Ну, почти.

Вторая мысль была о том, что я и Джинни ещё никогда не разговаривали наедине.

— Ну, я пойду, — сказала она, но уже у выхода из спальни, обернулась.

— Гарри, а… зачем ты собираешь информацию о Сам-Знаешь-Ком?

— Противника нужно знать в лицо, — улыбнулся я.

— Ты думаешь, он и правда… возвращается? — спросила Джинни, и тон её был максимально серьёзным. Это располагало к откровенности.

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но, думаю, что мне надо знать о нём побольше. Ведь у нас так много общего, — показал я на свой шрам.

— Если понадобиться помощь… — сказала она, — у тебя есть на кого рассчитывать.

— Спасибо, — поблагодарил я, и она вышла из комнаты.

— Так вот зачем ты спрашивал о способах копирования, — пробормотала Гермиона, разглядывая копии статей о Волдеморте и Пожирателях Смерти.

— Неплохая работа, — похвалил меня мой друг.

— Это фигня, — сморщился я, — я уверен, большая часть — чушь собачья. «Пророк» или преувеличивает, или замалчивает. Если можно было бы добраться до официальных документов…

— Можно, — выпрямилась Гермиона, — судебные протоколы можно найти в открытом доступе в архивах Министерства.

Я покивал головой.

— Надо будет заняться этим на каникулах.

— А почему ты раньше это мне не показал? — посмотрел на меня внимательно Пат.

— Не знаю, — я пожал плечами, — это, вроде как, личное. Было личным. Теперь, видимо, общее.

Гермиона посмотрела мне в глаза и спросила взволнованным голосом, в котором слышался страх:

Глава Восемнадцатая, в которой вырисовывается план действий

Я несколько секунд посмотрел в серьёзные карие глаза Гермионы и честно ответил:

— Нет. Я в это не верю.

По сути, это было продолжением вчерашнего разговора в Хогсмиде, так бесцеремонно прерванного глупой стычкой с Малфоем. Гермиона поделилась с нами опасениями, что ходят слухи о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть, что происходят непонятные и пугающие события и т. д. и т. п. В принципе, тревога чувствовалась во всём — учителя постоянно куда-то исчезали и напряжённо перешёптывались, «Пророк» многозначительно молчал, а Сириус в одном из писем как бы невзначай попросил не шататься где попало и не нарываться на неприятности. Последнее испугало меня больше всего.

— Почему? — требовательно спросил Пат.

— Потому что… — я и не знал, как объяснить им то, что я чувствовал, — потому что… я бы узнал об этом первым.

— Думаешь, он бы тебе открытку прислал? — не удержавшись, съязвил Пат, — или письмо написал?

Гермиона молча смотрела на меня.

— Я бы знал. Почувствовал, — ещё раз сказал я, понимая, что твёрдо верю в то, что говорю, — и Дамблдор не зря спросил…

— Дамблдор? — не поняла Гермиона.

— А я разве не рассказывал? — удивился я и обрисовал встречу с директором, — … и Снейп сказал, что что-то там становится всё темнее…

— Тёмная Метка, — с видом профессионала заключил Пат.

— Что? — не понял я.

— Егознак, — взволнованно проговорила Гермиона, оглядываясь по сторонам.

— Череп со змеёй, — поддакнул Пат.

— А, — вспомнил я, — этот знак появлялся в воздухе, где Волдеморт и Компания…

Гермиона вздрогнула при упоминании страшного (а по мне, просто дурацкого) имени.

— Этой меткой были заклеймены все Пожиратели, — продолжил Пат, — такая милая татуировка на левом предплечье.

Гермиона нахмурилась и закусила губу.