– Милая Лиза, но ты же сама сказала, что он не священник… этот твой Нилус, – заметила царица.

Не понимаю, что стоит рукоположить его в священнеческий сан!Елизавета Федоровна добавила, что подумывает женить Нилу-са на фрейлине Озеровой.

– Такие люди необходимы при дворе, – заключила она.

Свою заботу о появлении наследника проявили и черногорские принцессы, две сестры, бывшие замужем за великими князьями. Одна из них, Милица, привезла из Киева четырех слепых монахинь. В царской спальне они, каждая из своей бутылочки со святой водой, окропили пышное ложе. Напрасно, как оказалось, – через год родилась Анастасия.

Следующим летом, в июле, государь с семьей пожаловал в Дивеево на Всероссийское торжество прославления преподобного Серафима Саровского. Тысячные толпы верующих съехались со всех концов страны. Июльский зной поливал новые цветастые платки и мужичьи головы, напомаженные коровьим маслом. Александра Федоровна впервые так близко разглядела лица своих подданных, ей запали в душу их судорожно выставленные бороды, их преданно выкаченные глаза. От этой фанатичной преданности веяло древней, дремучей силой, культом фараонов.

Не об этом ли самом рассказывала ей Елизавета Федоровна? Сестра, став женой дяди царя, обратилась в настоящую фанатичку православия, отдавая много сил и времени делам благотворительности. Обеих сестер, государыню и супругу великого князя, объединяла неприязнь к придворной атмосфере, та и другая старались замкнуться в своем маленьком изолированном мирке.

Серафим Саровский пребывал иеромонахом Саровской пустыни. Он скончался в 1833 году в возрасте 73 лет. Всю свою жизнь старец проповедывал, что Россия является последним оплотом Веры, Истины и Любви. Перед своей кончиной он оставил чадам монастыря письмо и наказал передать его в руки русскому царю, когда тот посетит Дивеево со всей своей семьей. Так что приезд государя в осиротевшее Дивеево старец предвидел ровно за 70 лет.

Николай II с волнением принял это послание из глубины прошедшего века. Бумага сильно пожелтела и стала хрупкой. Александра Федоровна забыла обо всем. Состояние ее лица, выражение глаз свидетельствовали об исступлении возбужденного ума. Она соприкасалась с самым настоящим чудом. Как права сестра и милая Аннушка! Разве это не чудо: предсказать год в год, день в день посещение Дивеева, святого места, молодым государем!

Пастырское послание мрачно пророчествовало:

«Злодеи высоко поднимут свою голову. Господь, видя нераскаянную злобу сердец их, попустит их начинанием на малое время. Произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее: бунты Разинский, Пугачевский, Французская революция – ничто в сравнении с тем, что будет с Россией. Произойдет гибель множества верных Отечествулюдей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних, уничтожение и разграбление богатства добрых людей. Реки крови русской прольются…»

Сблизив головы, государь и государыня молча разбирали замысловатую вязь стариковского почерка. Время от времени они переглядывались. Свита терпеливо переминалась. Процедура затягивалась.

Дочитывать послание решили дома.

На прощание случилась досадная заминка. Блаженненькая Паша, обезножившая старушонка, проворно ездившая на заду, беспрерывно всхлипывала и судорожно крестила государя. Она смотрела на царя восторженно, как отроковица. Николай II подошел к ней, склонился и поцеловал ей руку.

Блаженненькая потянулась вверх всем своим восторженным убогим личиком и шепнула царю:

– Будет маленький!

Однако на подходившую государыню с дочерьми она неистово замахала руками:

– Уйди, уйди… Сгинь!

Вмешалась свита, засуетились монастырские. Гости вереницей потянулись к экипажам.

Блаженненькая Паша выхватила красную тряпку, замахала вслед уходившим и завопила:

– Много будет, много!

Неприятный эпизод сильно подействовал на впечатлительную государыню. Ее поразил отказ блаженненькой подать ей свое благословение. Вообще досадное происшествие было полно зловещими намеками. Зачем эта тряпка отвратительного красного цвета? Чего будет много, как кричала эта дурочка вслед? Крови?..

Тревожное состояние царственной четы усугубил конец пастырского послания. Серафим Саровский писал о страшной расплате за маловерие, за малодушие и позорное отступничество. Напоследок старец предостерегал, что самым роковым для царствующей династии будет 1918 год.

Оба, государь и государыня, машинально прикинули в уме: до предсказанной страшной даты оставалось еще целых 15 лет.

Пять лет спустя после коронации в Успенском соборе, сразу же после завершения Великой Сибирской магистрали, соединившей берега Тихого океана с берегами Финского залива, русский император поразил Европу, внезапно предложив созвать в Гааге всеобщую конференцию и принять решение о полном разоружении. Хватит греметь пушкам, достаточно уже пролито крови. Отныне все споры должны решать не генералы, а политики. Этого требовал наступающий XX век. Человечество обязано на пороге нового века отряхнуть с себя средневековый прах раздоров и вражды.Не тут-то было! Призыв российского монарха не нашел ни малейшего отклика. Больше того, это миролюбивое предложение вызвало взрыв ненависти тех, кто потихоньку правил миром и страшился набиравшей мощь страны с многомиллионным работящим населением. Не давать России мира, не позволять! И хорошенько разобраться в том, кто окружает молодого государя и подает ему советы!

Предложив народам мир, Николай II сделал первый шаг к своей погибели.

Поздней темной ночью к кораблям русской эскадры, спящим на якорях в обширной бухте Порт-Артура, хищными щуками подкрались быстроходные японские миноносцы и выпустили полный залп торпедных аппаратов. Русская крепость со всем рейдом озарилась пламенем взрывов. Японцы стреляли с предельно близкого расстояния, прямой наводкой. Самые крупные броненосцы получили в борт ужасающие пробоины. Холодная вода окрасилась горячей кровью. Миноносцы – все так же воровски, без огней – улепетнули и скрылись во мгле океанского простора.

Так начинался для России новый век.

Так мир ответил на предложение русского императора о всеобщем разоружении.

Беда не ходит в одиночку…

К череде грозных, нехороших предзнаменований, преследующих начавшееся царствование Николая II, без конца прибавлялись новые и новые.

Из Богородицкого монастыря под Казанью вдруг была похищена чудотворная икона Казанской Божьей Матери. При первом же известии об этом святотатстве Россия оцепенела. Казанская почиталась как одна из выдающихся святынь православной державы – наравне с Иверской, Владимирской, Смоленской. Эта икона помогла русским изгнать поляков из Москвы (22 октября 1612 г.). Образом Казанской Божьей Матери благословили на царство первого из династии Романовых – молоденького Михаила Федоровича. Спасительница Отечества, Чудотворная считалась и покровительницей царской семьи… Самые настойчивые поиски похищенной святыни не принесли успеха. Икона словно канула сквозь землю. Шепот, вздохи, слезы вызвала эта внезапная пропажа. Никогда прежде подобного окаянства в России не совершалось. Даже самый отпетый злодей не отваживался на святотатство. И вот… Неизвестные злоумышленники, совершив эту кощунственную кражу, как бы обрекли царскую семью, начисто лишив ее небесной защиты перед звериным ликом мирового зла.Царевич Алексей появился на свет спустя всего месяц после похищения Казанской. Россия ликовала, родители же скоро впали в скорбь. Новорожденный младенец унаследовал от материнской родни страшную, неизлечимую болезнь. Наследник, страстно ожидаемый, родился пораженным мучительным недугом, он был жильцом недолговечным, обреченным на неминуемую скорую кончину.

Небесное произволение, гнев Божий, да и только! Иного объяснения не находилось…

Александра Федоровна, в отличие от мужа, смирявшегося под постоянными ударами судьбы, зарядилась неистовой энергией, направленной на спасение своего ребенка. Она мужественно приняла очередное испытание и повела упорную, вдохновенную борьбу. В спасении наследника престола, в продлении его обреченного существования она видела отныне свой основной и высший долг. Это исступление питалось сознанием своей исключительной вины: это она передала несчастному ребенку страшный недуг своей немецкой родни.