— Этот букет я продать не могу, но другой, который сама соберу, тот я могу отдать господину. Хотите?

— К такому подарку следует добавить поцелуй.

— Даром я ничего не дарю. Но если господин его оплатит, так получит поцелуй.

— За поцелуи я не плачу.

— Так у меня нет их, чтобы давать.

— Поцелуи получают всюду бесплатно.

— Но не у меня. Я или обмениваю свои на другие, или беру деньги.

— Так мы с тобой сделку не заключим!

— А кто вы, господин?

— Разве ты по моему виду этого не поняла?

— Вы сходствуете… с егерем. Но благородные господа часто так одеваются, если хотят сыграть с нами, крестьянскими девушками, свои шутки. При этом ничего хорошего не получается. Поднимите мне корзину на плечо, если хотите быть любезным!

— С большим удовольствием!

Он так и сделал. Девушка пошла к деревне. Ринальдо последовал за ней. Они говорили о том о сем, и девушка сказала ему, что завтра в их деревне базарный день и праздник.

— Это празднование именин святой Клаудии. Базар будет на большой площади, где стоит часовня. Там можно купить что душе угодно, и там я могла бы очень выгодно истратить ваши деньги.

— Ты найдешь меня завтра на базаре, — сказал в ответ Ринальдо, — и если будешь любезной и милой, я тебе что-нибудь куплю.

— Но лучше будет, если я смогу сама себе что-то купить. Мой суженый очень ревнив. Чужой человек не смеет ко мне подходить, этого он не терпит. Золотой же я могла найти…

Навстречу показались крестьяне. Ринальдо пожал девушке руку и ушел, сказав:

— Я держу слово!

Он пошел по дороге к лесочку, где взобрался на дуб и расположился в его густых ветвях отдохнуть.

Довольно громкий разговор разбудил его. Два по виду весьма отчаянных малых сидели под дубом.

— Итак… маркиз уплатил вперед? — спросил один из них.

— Половину, я же сказал тебе! Вот твоя доля. Другую половину мы получим, как только передадим ему его сокровище. Маркиз любит эту девушку, но получить ее другим способом не может, поэтому хочет, чтоб ее похитили. Завтра в деревне базар. Туда обычно приходит вся соседская знать, придет и та девица с матерью. Вечером, на обратном пути, они пройдут через этот лесок, вот тут мы ее и похитим.

— Будь я маркизом Ломаньери, я бы не стал похищать барышню.

— А он этого хочет. Она красива, ее отец, старый барон Моньерми, самый богатый во всей округе, вот… поэтому нам и стоит поусердствовать, чтоб выловить этакую рыбку из пруда.

— Ну и шумиха поднимется!

— Какое нам дело! За последствия отвечает маркиз.

— А что, если рядом с ее каретой будет скакать ее возлюбленный? Такие господа, особенно на глазах своих избранниц, обретают дьявольскую смелость!

— Тихо! Я слышу шаги.

Они вскочили и быстро ушли.

Мимо прошли несколько углежогов, они говорили о развлечениях на предстоящем базаре.

Когда они удалились, Ринальдо спустился с дуба и пошел к своим развалинам. В голове у него зародился план, особенно, кажется, хотел он приложить все силы к тому, чтобы спасти барышню и не допустить ее похищения.

Он вызвал к себе Лодовико и Санардо и завел с ними разговор о завтрашнем базаре.

— Базар этот, — считал Санардо, — нам посетить надо. Но для этого нужно отобрать самых осторожных из нас… Большинство могут идти туда как паломники, те приходят обычно во множестве. Другие наши будут углежогами, крестьянами, а двое-трое — цыганами. Для этого похода мы несколько человек обрядим в женское платье, тех, у кого самые ловкие пальцы.

— Я тоже кое-что замыслил, — сказал Ринальдо. — Ты, Лодовико, будешь держаться все время поблизости от меня. А оденешься ты как человек благородного звания, что и я сделаю. И раз уж Фьяметта меня каждодневно просит хоть раз взять ее с собой на какое-нибудь веселенькое дельце, так пусть сопровождает тебя в пажеском костюме.

— Ах, как хорошо! — воскликнула Фьяметта.

— Вы будете на конях, как и я, и хорошо вооружены… И посмотрим, если раздадутся выстрелы, не упадет ли паж с коня…

Фьяметта парировала:

— Не беспокойтесь! Я буду сидеть и тоже стрелять.

— А махну я тебе, Санардо, так десять наших должны быть наготове, чтобы пойти туда, куда я их пошлю, — сказал Ринальдо.

— Эти десять будут все те же паломники.

— Отдайте необходимые распоряжения и подготовьте все, чтобы экспедиция прошла благополучно. Джордано и Филиппо пусть займут все перевалы и будут настороже, чтоб мы знали, где стоит наша помощь и что никакие злодеи не проберутся в наши пустые гнезда.

Из соседних городов, местечек и деревень, из замков и из хижин люди потоком потекли на базар в Лиенцо.

Покупатели, продавцы, священники, паломники, аристократы, дамы, крестьяне, цыгане и жулики расхаживали по площади в пестрой сутолоке и тесноте, как на карнавале.

В одном месте покупали, в другом пили и ели, где-то звучала сардинская флейта, откуда-то доносились звуки цитры и звякал треугольник, а там страстные плясуны утаптывали башмаками землю.

В стороне располагались живописные палатки, в них проводило время высшее общество. Дальше, за ними, горели огни печек, на них стояли дымящиеся кастрюли, полные разными кушаньями, лакомыми и заманчивыми для сардинских глоток и желудков.

Дощатые бараки и зеленые хижины были заполнены пирующими, а в часовне Святой Клаудии читали мессы, раздавали освященные цветы и грамоты об отпущении грехов.

На деревянных подмостках стоял врач-шарлатан, продавал травы, мази и масла, а его фигляр занимал покупателей грубыми шутками и рассказывал, как чудесно исцелял больных его господин и как хорошо платили ему все короли Европы.

Пронзительно горланили свои баллады балаганные певцы, а поблизости от них францисканский монах, смахивающий на скелет, выпрашивал хоть какую-нибудь малость на панихиды по нечестивым.

Короче говоря, пестрая картина живого мира являла себя в миниатюре на этой площади.

Люди Ринальдо пришли вовремя, и едва они появились на площади, как уже кое-кто из посетителей рынка не досчитался своего кошелька. Санардо, словно нищий, хромал, опираясь на костыли, и даже попросил подаяния у своего атамана — тот как раз собрался зайти в одну из палаток — и получил от него денежки, так и оставшись неузнанным. Чему Санардо от всего сердца порадовался.

Ринальдо заказал вина и разговорился с одним молодым человеком в форме, которому знаком был здешний высший свет. От него Ринальдо узнал имена аристократов и их дам, а потом молодой человек показал ему и баронессу Моньерми и ее дочь. С ними Ринальдо и хотел познакомиться. И теперь уже не сводил с них глаз.

Ринальдо прошелся по ряду торговых палаток и увидел в одной крестьянскую девушку, с которой говорил накануне. Он дернул ее за рукав и спросил:

— Разве я не сдержал слово?

Лиана глянула на него, окинула взглядом с головы до ног и сказала улыбаясь:

— Я же так и думала, что господин не обыкновенный егерь!

— Бывают и благородные егеря.

— О да!

— Я здесь, чтобы сдержать слово и тебе что-то купить. А твой милый близко?

— Нет! Он с охранниками, что поддерживают порядок на площади. Но после полудня его сменят, и тогда он будет со мной.

— Выбери себе что-нибудь. Что бы тебе хотелось?

— Вот эти шелковые платки мне нравятся.

— Лучший — твой. Какой тебе нравится?

— Этот.

Ринальдо купил платок и вручил девушке. Лиана взяла его, осмотрела и сказала:

— Платок очень красив, но… чем вас отблагодарить?

— Ты уж что-нибудь придумаешь!

— Ладно, за часовней я поблагодарю вас.

Она накинула платок и пошла. Ринальдо последовал за ней. За часовней Лиана взяла его руку, поцеловала ее и сказала:

— Я выполняю свое обещание и благодарю за прекрасный платок.

Ринальдо, улыбаясь, пожал ей руку, притянул к себе и поцеловал в щеку.