- Спустись в ад! - прошипела, вдавливаясь в дверцу и сжимая первое, что под руку попалось. А это была ручка.

Все произошло слишком быстро. И никаких там замедленных кадров, как любят в сериалах демонстрировать. Просто раз - с щелчком дверь неожиданно отъехала и мою руку дернулось следом, как и все тело. Взвизгнув, завалилась на бок, увидела перед самым лицом мелькающий асфальт... глаза благополучно съехались в кучку. Все заняло навряд ли больше двух ударов сердца, а значит - не больше двух секунд. Чужие руки сомкнулись на талии и втащили внутрь, машина, взвизгнув тормозами, затормозила, отчего бы по инерции впечаталась бы лбом в сидение, если бы меня не прижал Васильев. К себе. Шок был настолько силен, что я совсем позабыла что должна, по идее, его сейчас отпихнуть.

Развернулись Васильев-старший и Арина с донельзя перепуганным лицом.

- Таня, Танечка, все хорошо?

- Все хорошо... простите... - прохрипела я, смутившись и опустив глаза. Вот же идиотка!

Мама Ильи еще с минуту наверное выспрашивала - все ли у меня хорошо, сам Илья молчал, чем вызывал все больше подозрений. И не отпускал, словно в тиски зажал. Намертво. А сердце все никак не успокаивалось. Трясло. Но я успокаивалась, потихоньку приходила в себя. И все упорнее вырывалась.

Когда машина тронулась, не выдержала, устав пыхтеть в попытке отцепить от своего пуза его руки.

- Грабли убрал!

- Илюша, почему ты ее обнимаешь? Вообще, кто она такая? Вы что, вы...

Васильев опустил голову и уткнулся носом в ключицу, щекоча кожу своим дыханием. Крупно вздрогнула и... затихла.

- Ты невыносима... - шепот на грани слышимости. Я вслушивалась в него, перестав воспринимать окружающий мир. Словно его разом не стало. - Не пугай так больше.

- Сам виноват, - ответила таким же шепотом, с чего-то. - Как будто не знаешь, настолько я терпеть не могу чужие прикосновения.

... Сказала та, кто в данный момент совсем не хочет на обожаемую свободу.

Смешок, от которого по спине волнами пробежали мурашки. В первый раз Васильев оценил тонкую иронию происходящего.

- Эй! Я к вам обращаюсь! Илья, не смей меня игнорировать и обжиматься с этим пугалом!

Как бы я не старалась себя убедить что отношусь ко всем оскорблениям пофигистически - это не так. Вернее, не всегда так. Руки Васильева разжались и я получила свободу. Вот и сейчас мне страсть как захотелось удавить излишне громкую блондинку. Или хотя бы затолкать голубой шарфик ей в глотку. Поглубже. Не побрезгую.

Зла, безумно зла, хочется обо что-нибудь треснуть, выплеснуть хоть как-то злость. Тем хуже что это в данный момент невозможно.

Еще хуже то, что источник моей злости рядом.

Но... кто именно из них двоих?

- Стася, замолчи уже! От тебя голова болит, - сквозь зубы процедил парень с лицом, как никогда напоминавшим веселые универские деньки. Девушка распахнула пошире варежку чтобы еще что-то выдать, но ее прервал Васильев-старший. Так прикрикнул, что вдохом подавилась. Хоть и привыкла к рявканиям братца. Который, между прочим, даже и не заметил что совсем недавно произошло с его кузиной!

- Илья!

Парень дернул головой, всматриваясь куда-то вперед.

- Что? - почти спокойно.

- Не будь таким грубым.

- Да, не груби отцу! - влезла с поддакиваниями Стася. - И вообще, сядь ближе!

Илья бросил на меня очередной непонятный взгляд, не слушая визги блондинки все смотрел и смотрел. И не понимал, настолько не по себе мне становится от такого взгляда.

Снова перевернулась на коленки и тычками растолкала бессовестно дрыхнущего брата.

- Васька, выручай! Поменяйся со мной местами!

Иначе мне точно спокойствия не найти.

Васек посмотрел на меня узкими воспаленными щелками по ошибки гордо именуемыми "глазами".

- Нет, - буркнул и попытался снова залечь.

- Гад! - посильнее ткнула его в плечо. - Вась, Васенька, ну давай поменяемся... Или я к тебе залезу?

Васька передумал. Сел. И почти нормальным, вменяемым голосом сказал:

- Когда ты говоришь таким тоном, мне сразу становится плохо, и появляется ощущение что ты усыпляешь моей разум чтобы ка-ак куснуть.

- Добрый человек.

- Это семейное, - не стал отрицать Васек. Отодвинулся подальше и бухнулся на бок, спиной ко мне. - Удачи помучаться. - Не укрылось, с каким злорадством он это сказал.

- Сволочь.

- И тебе того же, сестренка. Гуд дей. Не мешай взрослым дядям спать.

Вот так и пришлось сидеть на месте. Стойко не замечать даже с закрытыми глазами чужые взгляды и глохнуть от дэт металла. А потом как-то перешло на Арию, и мой мозг плавно скатился в сон. Ничего не могу поделать, когда еду на колесах и слушаю рок, то обязательно засыпаю.

Правда, под конец поймала себя на мысли что немного соскучилась по напевному голоcу Круглова-Сарумана.

Снилось что-то неуловимо-теплое. Ощущение кого-то близкого. А еще шепот. Тихий голос, нежно повторяющий мое имя. Поглаживание по голове. Прилив нежности, которой так давно не испытывала. И душа, распахнутая для одного, такого дорогого человека.

Совершенно не хотелось просыпаться. Но пришлось. И... почему-то делать это было очень больно. Не физически, нет. Болела душа.

И сама была удивлена. Душа... эфемерная штука, существование которой никем не доказано. Но вот же - болит. Поначалу, когда только открыла глаза - болело почти невыносимо, но ничего. Проходит.

Глупый сон. Совершенно не нужный. Последствия заставляют замирать всякий раз как кто-то проходит близко. Особенно из-за одного человека, в данный момент, тащащего на ручках жмущую к его плечу свои подушки особу. Грязь вокруг, а у нее каблуки. М-да. И не надо на меня с таким торжеством коситься, мне совершенно все равно. Прибавила шагу, почти сровнявшись с родителями Васильева.

Еще с пяток метров, поворот, и мы оказались возле двухэтажно кирпичного домика. Уютный, не такой уж и большой, сад, распаханное место под огород и беленый забор с острыми верхами в наличии. Легкий дымок поднимался над крышей, смотрясь немного диковато на фоне буйной зелени лип.

Женщина, которую я заметила только подойдя вплотную к калитке, приподняла голову, а потом зычно крикнув в окошко: "Семен!" чуть ли не бегом направилась к нам. Если бы не видела ее лицо, подумала бы - молодая женщина, такая летящая у нее была походка.

- Ну наконец-то! - воскликнула она, выпархивая из-за калитки и деловито расцеловала по Васильевых по старшинству. Последним, понятное дело, был Илюша, которого едва не затискали до смерти. Впервые видела такую умирающую моську - именно моську, не морду - у Ильи, и хихикнула, пока никто не заметил. Тут серо-синий, немного напоминающий нынешнее небо, взгляд переметнулся на меня и Стасю, волей судьбы расположившихся по бокам Васильева-младшего. И с чего-то остановился на мне.

Бабушка хекнула, погрозила мне пальцем.

- Что, молодец, выбрал себе голубку как мама?

Дошло стремительно. Захотелось покраснеть, что я и сделала, кажется. Какой кошмар.

- Нет, вы не так поняли!

- Ничего подобного, это чучело не его девушка! - возопила Стася практически одновременно со мной. Приняла гордую позу и изрекла, ткнув наманикюренным пальчиком в одну из подушек безопасности. - Я его девушка.

Бабушка еще раз смерила нас поочередно сканирующим взглядом и величественно отмахнулась, разворачиваясь. - Не верю. Эй, старый! Портки быстрее заматывай!

И почти сразу же со стороны дома приглушенно послышалось:

- Уже бегу, моя козочка!

На садовой дорожке показался франт. Ну, как в старых английских фильмах: шляпа, строгий костюм в полоску, трость и импозантность престарелого сердцееда. Объятия заменились рукопожатиями и лобызаниями ручек в женской половины присутствующих. В том числе и у меня. Немного смутило такое отношение. Перехватила внимательный, чуть насмешливый взгляд Ильи и грудь затопило ощущение песца. Очень и очень большого.

- Так, Аришка, держи, моя ягодка. - Ключи торжественно были переданы из рук в руки. - О доме заботься, печь топить не забывай, иначе потом задымит. Мужчины пусть не ленятся дровишки колоть, девушки - готовить. Илюшик, береги свою зазнобу, тут у тебя война намечается. Все, мы уехали к Ивановне! - и с этими словами были таковы.