С 1905 г. Клодель обрекла себя на затворничество. Окна и двери мастерской всегда были наглухо закрыты, посетителей она встречала с палкой, утыканной гвоздями. Психика, не выдержав нагрузок, превратила всех друзей, родственников и заказчиков в участников роденовского заговора. Нищета и одиночество усугубляли манию преследования. Деньги, которые высылали брат и отец втайне от двух Луиз, и полученные ею за прекрасно изготовленные предметы прикладного искусства в стиле модерн (пепельницы, лампы), быстро таяли, их поглощали попытки работать над большими скульптурами. Но все, что ни выходило из-под талантливых рук Камиллы, каждое лето разбивалось ею, чтобы ее идеи не достались Родену. Камилла нуждалась в постоянной дружеской помощи, но единственная родственная душа – брат Поль постоянно находился за границей как посол Франции. Вернувшись в 1909 г., он с трудом узнал свою синеглазую красавицу-сестру в «огромной, чумазой, без умолку говорящей монотонным голосом» женщине.

Последняя чудом сохранившаяся работа Клодель – «Ниобида» (1908 г.). Упоминаемые ею в письмах другие скульптуры, по всей видимости, она уничтожила. Камилла, доведенная до критической точки болезнью, не замечала своих странностей. 10 марта 1913 г., с согласия матери и любимого брата, Клодель была принудительно госпитализирована. Тридцать долгих лет провела она в приюте для душевнобольных в Мондеверге близ Авиньона. В письмах Клодель взывала к родным: «Если бы я снова могла вернуться к нормальной жизни, то счастье мое было бы слишком велико, чтобы посметь хоть в чем-то вас ослушаться. Я так настрадалась, что не решилась бы и шага лишнего сделать…» Но мать, сестра и брат не желали стать посмешищем в глазах общества. Если абстрагироваться от темы «Роден и творчество», то мысли Камиллы носили абсолютно вменяемый характер, ум и память ей не изменили до последних дней. Но кто такая Клодель без любви к Огюсту и без искусства? К глине она больше не прикасалась. Даже смерть Родена в 1917 г. ничего не изменила в ее рассудке, помраченном манией.

19 октября 1943 г. Камилла Клодель скончалась в своем холодном и печальном приюте. Могила ее не сохранилась. Все работы гениальной женщины-скульптора, заплатившей за свою посмертную славу непомерно высокую цену, размещены в музее Родена – самого любимого человека и злейшего врага. Но теперь уже никто не может сказать, что она копировала великого мастера. Клодель была личностью и творцом и в своих скульптурах «благородство Донателло одушевила трепетом сегодняшней жизни».

ГОНЧАРОВА НАТАЛЬЯ СЕРГЕЕВНА

(род. в 1881 г. – ум. в 1962 г.)

Выдающиеся достижения русского художественного авангарда начала XXв. хорошо известны. Они оказались одной из наиболее плодотворных глав в истории современной живописи. Количество новых художественных приемов, представленных различными движениями и школами, остается до сих пор ни с чем не сравнимым. Многие русские художники-авангардисты воплощали свои живописные идеи в прикладном искусстве: театре, кино, моде, книжной графике. Жившие в начале века как в России, так и в Западной Европе, они теперь постоянно представлены в самых известных западных коллекциях. Их картины часто экспонируются на престижных выставках в лучших музеях мира.

В России была богатая традиция женщин-покровительниц искусства, владелиц салонов и галерей, но одновременно с этим в обществе господствовали средневековые нравы. Появление в начале века «женского» авангарда было сенсацией. Основоположником этого направления в живописи была жена Михаила Ларионова – Наталья Гончарова. Творческий дуэт «самой лучшей и самой слитной пары русского авангарда» продолжался более 60 лет и был до предела насыщен творческими исканиями и открытиями.

Гончарова родилась 4 июня 1881 г. в селе Нагаево Тульской губернии в известной дворянской семье и была двоюродной правнучкой жены А. С. Пушкина. В 1901 г. она поступила в Московское училище живописи, ваяния и зодчества на скульптурное отделение П. П. Трубецкого. Но, успешно овладев навыками скульптора, даже удостоенная малой серебряной медали за одну из работ, Наталья, выйдя из училища в 1909 г., к скульптуре больше не обращалась, всецело посвятив себя живописи. Смолоду в ее работах обнаружилось стремление к декоративности, яркой красочности и в то же время монументальности образов.

В училище Гончарова познакомилась со своим будущим мужем, учеником К. Коровина и будущим художником-модернистом Ларионовым. С тех пор они были вместе и в творчестве и в жизни.

Начав выставочную деятельность довольно рано – еще в 1906 г., художница открыто провозгласила свой радикализм, как в искусстве, так и в жизни. Она шокировала московскую публику и небрежной одеждой, и нескрываемым сожительством с Ларионовым, появлялась в скандальных фильмах и спектаклях, публиковала эпатирующие манифесты. Ее искусство было пропитано фантазиями родной земли, мистическими религиозными мотивами, изображением примитивного крестьянского быта и особенностей человеческого тела.

Живопись Натальи в то время была не только в высшей степени декоративна, но и чрезвычайно темпераментна. В 1907 г. произошел поворот в сторону примитивизма в живописи и у Ларионова, и у Гончаровой. Именно в примитивистский период раскрылась индивидуальность Гончаровой как живописца. С этого момента отчетливо обозначились принципиальные различия в творческих позициях двух мастеров и особенности их эстетических устремлений. Михаила стал интересовать городской фольклор, в его работах была ощутима игровая стихия, Наталью влекло традиционное крестьянское искусство, в ее творчестве не было места иронии. Она всецело сосредоточилась на постижении внутренней сущности народного творчества, его монументальности и глубины.

По окончании обучения Наталья преподавала в подготовительной школе Московского училища живописи, ваяния и зодчества и входила в общество бунтующей молодежной богемы «Бубновый валет».

В 1910-х гг. Гончарова создала ряд произведений на религиозные сюжеты, вызвав праведный гнев московской публики. Нет ничего удивительного в том, что Наталья становилась жертвой враждебных выпадов и очернительства прессы после каждой выставки. Полиция регулярно конфисковывала выставленные ею картины как богохульные и порнографические. Эта участь постигла картину «Бог плодородия» и четырехчастный цикл «Евангелисты».

Влиятельный критик писал: «Ее творчество какое-то полосатое – полоска импрессионизма, полоска примитивизма, полоска кубизма». Добавим сюда щедро заплаченную дань модной тогда экзотике – китайской, еврейской, кавказской. Перепевы малых голландцев, иконы, лубка. Откровенные заимствования у Сезанна, Лотрека, Матисса, неизжитый символизм.

Ларионов подвел философскую базу под это неистовое ученичество и назвал его нелепым словом «всечество», от слова «все», которое открывало путь к использованию любых традиций, толкуя историю мировой художественной культуры как предмет для заимствований и новых интерпретаций.

1911 г. стал кульминационным в живописном творчестве Гончаровой. Она достигла наибольшей работоспособности и мастерства. Диапазон ее сюжетных пристрастий стал до такой степени разнообразен, как, пожалуй, ни у одного другого художника ее круга. Проявила она себя и как талантливый иллюстратор. Одной из первых в среде европейских художников Гончарова использовала в оформлении книги технику коллажа. К примеру, на обложке сборника «Мирконца», вышедшего в 1912 г., был наклеен вырезанный из золотой тисненой бумаги цветок. На каждом экземпляре книги он выглядел совершенно иначе.