Фактически Пьеро придумал величайший мим XIX века Дебюро, а Марсель возродил его в образе Бипа. В 1948 году молодой выпускник школы драматического искусства был удостоен премии Дебюро. Марсель оставил себе сценический псевдоним Марсо. Миниатюры с участием Бипа наполнены сочувствием к бедняге, которому не слишком везет на пиру жизни. Вот, например, сценка «Бип на светском рауте»: герой, попав в обстановку роскоши, слегка «поднабрался», надо полагать, голова его закружилась, и он облокотился словно о буфетную стойку, о… краешек воздуха. Технически осуществлялся грандиозный трюк, ибо сцена пуста. Дабы создать видимость того, что он прислонился к чему-то, артист так «завис» на вытянутом носке и полуопрокинутой спине, что было абсолютно непонятно, где центр его тяжести, где опора… Ощущение головокружения он передавал взглядом, недоуменно-растерянно обводящим все вокруг. Казалось, все вокруг него покачивается.
Пожалуй, одной из самых популярных пантомим великого Марселя была и остается пантомима «Против ветра» – через всю сцену от кулисы к кулисе медленно – шаг вперед, два шага назад, преодолевая сумасшедшую силу ветра, движется человек. Преодоление пути дается ему неслыханным перенапряжением. И когда он завершает свой путь, то вызывает восхищение мужеством и человеческой волей. Это мучительная боль и торжество человека, достигнувшего своей цели. (Кстати, именно этот этюд и движения Марсо в нем стали основой знаменитой «лунной походки» Майкла Джексона. «Мне очень нравится, что он делает с тишиной», – часто повторяет Джексон.)
Его Бипа увидел весь мир и восхитился. Марсо признается, что его герой был создан под влиянием Чарли Чаплина и его маленького человека в неблагоприятных ситуациях. Но своего кумира – мэтра немого кино Чаплина – Марсо видел один-единственный раз. В 1967 году Марсель возвращался со съемок фильма «Барбарелла» Роже Вадима и в парижском аэропорту Орли встретил Чаплина. Уже всемирно известный Марсо, которого сопровождали два фотокорреспондента журналов «Лайф» и «Пари Матч», чувствовал себя слишком смущенным в присутствии великого мастера. Марсо строго запретил фотографировать встречу двух немых магов XX века, о чем жалеет до сих пор – боялся, что его обвинят в том, что он использует Чаплина в своих рекламных целях. Они проговорили около часа, и Марсель прямо в аэропорту изобразил походку героев учителя. Посреди аэропорта два величайших мима прошлого века играли Чарли. Когда объявили посадку, Марсо не знал, что сказать на прощание, и просто поцеловал руку Чаплину, а смешной чудак расплакался. Это была их единственная встреча.
Штаты впервые увидели Марсо в начале 1950-х– после успешных гастролей в Канаде миму предложили проект на Бродвее, и он с радостью согласился, хотя очень боялся выступать перед американской публикой. Все-таки европейцы давно оценили искусство пантомимы, а новому Свету еще предстояло знакомство с тишиной. Однако выступления Марсо на Бродвее прошли более чем успешно – его вызывали 60 раз. С тех пор минимум раз в год он выступает на разных театральных подмостках США и всегда с ошеломляющим успехом. В первый же приезд ему предложили контракт в Голливуде, а великий мим согласился сняться только у великого пародиста – Марсо сыграл одну из ролей в фильме Мэла Брукса, где его Бип, с которым все ассоциируют тишину, при полном гриме снимает трубку и все же говорит: «Non!»
И не только Штаты покорил великий мим – в СССР приезд Марсо в 1957 году произвел такой фурор, что об этом вспоминают до сих пор. Официально в Союзе Марсель бывал с концертами три раза, а сколько раз был неофициально – знают только Ростропович и Вишневская, у которых он останавливался, а также Аркадий Райкин, с которым он всегда встречался, когда бывал в Москве. Вообще с Советским Союзом у Марсо связаны особые воспоминания – русские врачи в свое время спасли ему жизнь, когда артист был на гастролях со своим сыном Батистом. После одного из выступлений он чуть не умер от прободения язвы – прямо после спектакля в Театре Сатиры его увезли в Боткинскую. В палату пускали только троих – сына Батиста, посла Франции в СССР и девушку Галю (впоследствии жену режиссера Данелия), которая не отходила от постели Марсо и которой он впоследствии долго слал телеграммы и звал в Париж. В одном из писем появился автопортрет с летящим над миром Марселем. А подпись всегда была одна и та же – твой Бип. Когда Галину спрашивали, был ли у нее принц, то она отвечала так: «Мне повезло, у меня сразу был король» – Марсель Марсо. И добавляла, что «можно дружить, не переходя границы, даже с мужчинами и даже со знаменитыми».
Наверное, это наиболее известный эпизод из личной жизни актера, обычно тщательно скрываемой им от прессы: имена его трех жен и четырех детей для многих до сих пор остаются загадкой, а аскетическая жизнь вне сцены окутана тайной и тем, что он ценит превыше всего – тишиной. А глядя знаменитую четырехминутную сценку «Юность, Зрелость, Старость и Смерть», в которой заключена вся человеческая жизнь, поистине понимаешь: молчание – золото. Начинает он с позы эмбриона – зарождение жизни. Далее – юность: человек вырастает, выпрямляется, делает первые шаги. Все увереннее идет он по жизни, движения его все раскованнее, увереннее… Постепенно шаг замедляется, преодолевая препятствия, фигура с годами становится меньше, горбится… Давит тяжесть лет, груз переживаний, опыта… Опущена голова… Вот тело принимает скрюченную позу, силы как бы на исходе, и, в конце концов, голова падает на безжизненное тело… Меньше чем за пять минут Марсо показывает целую эпопею человеческой жизни… И все это – без единого слова.
По словам Константина Райкина, Марсель Марсо открыл в свое время двери в пантомиму, а потом сам же их и закрыл. Им было сделано так много в пластическом искусстве, что теперь артистам этого жанра очень трудно искать собственный путь. Но тем не менее, учеников в основанной им Международной школе мимодрамы в Париже не убывает. Лучшие из них становятся актерами в труппе Марсо, и он учит их, что зачастую глаза, выражение лица, движение тела, жест выражают гораздо больше, чем произнесенные вслух слова. И потому немая грация человеческого тела, имя которой пантомима, говорит на всех языках. Мим – это яркая личность, обладающая даром перевоплощения. Общаясь в некоем воображаемом кругу, он открывает для себя двери иных миров и, проходя в них, пластикой выражает свое понимание увиденного. Такой человек мыслит нешаблонно, анализирует, ищет глубинный смысл вещей, и ему есть что сказать другим. Внутреннее наполнение требует выхода, превращаясь на сцене в безмолвный диалог с миром. Темы приходят из пережитого, превращаясь в картины нашей жизни, обретая аллегорический смысл. Обладая особым талантом пантомимы, Марсо привнес в этот вид искусства целую серию новых образов, расширив амплуа мима и значительно повысив его статус в мировой культуре. Его композиции «Клетка» и «Идущий против ветра» признаны классикой жанра пантомимы. Да, искусство Марселя Марсо отшлифовано годами неустанного труда, но самое главное – оно продолжает излучать свет и тепло, проникающие в самое сердце, осторожно и бережно его отогревая.
В 2000 году культовый мим, «тот самый Марсель Марсо» или, как его называют в западной прессе, «артист-легенда», «классик пантомимы», «вечно молодой гений», объявил об окончании своей творческой карьеры. Однако уже 23 февраля 2002 года в крупнейшем парижском концертном зале «Пале де Конгре» неутомимый актер представил свой новый спектакль «Руки», в котором под православную церковную музыку руки человека переживают весь спектр движений человеческой души… Артист считает, что глубокая психологическая сила и эстетическая целостность спектакля как нельзя лучше отвечают его задаче – отразить суть человеческого бытия. Марсель Марсо сказал: «Я нисколько не изменился и чувствую в себе не только силы, но и огромное желание выступать на сцене». А следом появилась еще одна новая программа «Семь смертных грехов». В ней идет речь о зависти, жадности, похоти, скупости, нетерпимости, злобе и высокомерии. Все это Марсель Марсо передает мимикой, пластикой, держа зал в напряжении до последней минуты своего выступления. Всю свою любовь и ненависть, как истинный актер, Марсель Марсо переносит на сцену, передавая свою внутреннюю энергетику зрительному залу.