— Какие-такие основания? — кипятилась Мэг. — Впервые мы можем поесть настоящую пищу, а бродяге с его солдатскими привычками это, видите ли, не по душе. Привык есть тухлую солонину да червивый хлеб, так незачем навязывать свои вкусы порядочным людям…

Адель была не рада, что вообще заговорила о распоряжении солдата. Успеха она не добилась, только раздражила Мэг.

Ужин был грандиозен. На столе громоздились такие кушанья, которые не смогли бы Адели даже присниться, и ей стоило героических усилий преодолеть желание съесть хоть кусочек. Перед ней стояли одуряюще пахнувшие тарелки с разной снедью, а она сидела над ними с вилкой в руке, непринуждённо разговаривала с хозяином, улыбалась и… ничего не ела.

— Вам не нравится угощение, Адель? — недовольно спросил сэр Джолион.

— Оно превосходно, — честно признала Адель. — Ваши повара удивительны. Такого разнообразия блюд я никогда не видела, а я бывала во многих богатых домах. О приготовлении я не говорю. Оно превосходит всякое вероятие.

— Почему же вы ничего не едите? — поинтересовался хозяин.

— Не могу, — объяснила девушка, втайне мечтавшая хоть о кусочке выставленных деликатесов. — Обед был слишком великолепен, и я не успела проголодаться. Я вообще не привыкла есть на ночь. Но я с удовольствием буду смотреть, как едят другие.

— Тогда хотя бы кубок вина.

— Спасибо, но я очень редко пью вино.

— А ты, солдат?

Пахом Капитоныч усмехнулся.

— Не приучен пить и есть на ночь, — бодро ответил он.

Сэр Джолион хмурился, но не мог убедить упрямцев отведать соблазнительные кушанья. Сам он, как и вчера, тоже почти ничего не ел.

— Спасибо, что вы, Мэг, не отказываетесь от еды, иначе некому было бы оценить искусство моих поваров. Между тем, это ещё не парадная трапеза. По-настоящему мои повара постараются при нашем с вами прощании, когда вернётся дон Мигель.

— Я не так, как некоторые, — недовольно сказала Мэг. — Выкрутас не люблю.

Перед уходом в свои комнаты гости в сопровождении хозяина опять погуляли по замку и, надо сказать, такие прогулки не надоедали. Когда чёрная женщина проводила Адель и Мэг на второй этаж, а безмолвный слуга — солдата, Мэг зевала во весь рот, а Адель чувствовала себя бодрой и энергичной.

Ночью девушке послышался за дверью лёгкий шум. Она прислушалась.

— Адель! — явственно раздался шёпот.

— Кто там? — также тихо спросила она, подойдя к двери.

— Это я, Пахом Капитоныч. Быстрее одевайся и открывай.

— Я ещё не ложилась, — ответила девушка, впуская солдата. — Спать совсем не хочется, не то что прошлой ночью.

— Потому что ты не ела и не пила за столом, дочка. Я ещё вчера понял, что в еду и питьё примешано какое-то зелье, и всю ночь нёс караул в коридоре. Сдаётся мне, что мы попали в нечистое место. Если здесь нет самого врага рода человеческого, то имеются его прислужники. Попробуем выбраться отсюда поскорее, пока они не нагрянули.

— Разве вчера ночью кто-то приходил? — встревожилась Адель.

— Кто-то был, но я не рассмотрел хорошенько. Мелькнула у лестницы какая-то тень, и только. Ну-ка, живее бери самое необходимое и пошли.

Сборы Адели были недолгими. Она подхватила сумку, бросила в неё свой яркий наряд, а сама, как была в чёрном бархатном платье, присоединилась к выходившему за дверь солдату.

— Постой-ка! — с одобрением произнёс он и подошёл к камину. — Вот это нам подойдёт.

В руках его оказался крепкий металлический прут, а Адель получила кочергу.

— Вот и наше оружие, — недобро улыбаясь, произнёс Пахом Капитоныч. — Пусть теперь кто-нибудь сунется.

— Надо разбудить Мэг, — напомнила Адель.

— Удастся ли? — засомневался солдат. — До чего же упряма эта баба.

Дверь в комнату Мэг оказалась заперта, но Пахом Капитоныч поднажал плечом и защёлка послушно отскочила.

— Это не запор, — объяснил солдат. — Это только вам с Мэг казалось, что вы закрылись в своих комнатах, а проникнуть к вам мог бы и ребёнок. Эй, Мэг, просыпайся.

Но солдат был вынужден поднять спящую женщину и взвалить на плечо.

— Возьми её вещи, дочка, и пошли. Может, удастся выбраться из замка незамеченными.

— Смотрите, Пахом Капитоныч, там собака. Или не собака…

Девушка не боялась собак, но на неё были устремлены глаза огромного зверя, не то волка, не то собаки, и взгляд этот был полон холодной жестокости. Животное стало крадучись обходить Адель, намереваясь, по-видимому, кинуться сзади, и неотрывно глядело на неё. Чем-то жутким веяло от этого странного зверя.

— А ну, прочь! — рявкнул солдат, замахиваясь прутом.

Зверь отскочил в глубь коридора и остановился.

— Эта тварь не уймётся, пока не попробует солдатского угощения, — объявил Пахом Капитоныч. — Не бойся, дочка. Если сунется, бей кочергой. Обычно в одиночку они трусливы. Э, да здесь ещё один! А ну, с дороги!

Они подошли к лестнице, то и дело размахивая своим оружием и отпугивая крадущихся следом зверей.

— Не робей! — подбадривал свою спутницу солдат. — На войне я и не то видал. Замечаешь, какой взгляд у той твари? Он никого тебе не напоминает? А! Узнала? Не сойти мне с этого места, если это не наш хлебосольный хозяин. Ну-ка, прочь!

Солдат ткнул прутом прямо в морду подступившего зверя, и тот отскочил с рёвом, от которого у Адели кровь застыла в жилах.

— А тот, второй, смахивает на его учёного братца.

Адель размахнулась и попала кочергой в бок отпрянувшего животного. Замок огласился воем, на который откликнулось сразу несколько волчьих голосов.

— Поспешим, девочка! — коротко приказал солдат, торопливо спускаясь по лестнице. Мэг, неизящно висевшая у него на плече, сильно мешала ему.

У последних ступенек их ждали три зверя, а два следовали сзади. Положение показалось Адели почти безнадёжным. "Если на нас кинутся, я позову колдуна Жана," — сказала себе Адель.

— Не боись! Прорвёмся! Где наша не пропадала! — подбадривал себя и Адель солдат, поднимая тяжёлый прут. — По моей команде бросаемся вперёд. А ну!

Люди и звери кинулись друг на друга почти одновременно, но солдат с такой яростью рассыпал удары направо и налево, что враг отступил, не решаясь возобновить атаку и пропуская добычу к дверям. Против лома, и правда, приёма не было. Только долго ли выдержит рука, держащая лом?

— Посмотри, можно ли открыть, — коротко бросил Пахом Капитоныч, пропуская Адель вперёд и отражая попытки оборотней напасть.

— Заперто! — с отчаянием простонала Адель.

— А рядом?

Рядом была какая-то дверь, и Адель открыла её. Солдат бегло осмотрел комнатку.

— Быстрее туда!

Звери словно почуяли, что добыча ускользает от них, и бросились в наступление. Адель была уже в комнате, когда увидела, что солдат почти швырнул Мэг внутрь и, сжав прут обеими руками, рубит им взметающиеся в броске крупные серые тела зверей. Дикий рёв оглушал, а страшные, полные жестокой ненависти глаза горели в полутьме. Солдат сделал последнее усилие и, уронив прут, захлопнул дверь перед клыкастыми мордами. Он быстро подставил кочергу, чтобы дверь не открывалась, и принялся забаррикадироваться. И вовремя! Мощные лапы принялись царапать дверь, просовывать когти в щели, пытаясь отодрать доски, но солдат продолжал подтаскивать к двери шкафы, ящики, какую-то рухлядь, пробиться через которую было немыслимо.

— Ничего, выдержали атаку, выдержим и осаду, — удовлетворённо сказал Пахом Капитоныч, усаживаясь на ящик и улыбаясь. — Сейчас отдохнём немного и подумаем, что нам делать дальше. Ты, дочка, не очень испугалась?

— Испугалась, но не очень, — призналась Адель. — Не успела испугаться. Но если бы не вы…

— Благодари вашу собачонку, — возразил солдат. — Это она направила меня к вам. Очень она умна и чутка. Сразу заподозрила неладное и побежала за помощью. Хорошо, что встретила меня, а то не миновать вам беды.

— Значит, она не во дворе замка?

— Какое там! Стоило ей взглянуть в глаза владельца замка, как она сразу почуяла в нём зверя. Она не стала гадать, какая участь ожидает её саму, и была такова. Для оборотней она не представляла интереса, и её не стали разыскивать.