— Об этом я не подумал, — признался Ганс.

— Похоже, вид настоящей зелени вселил в вас бодрость, — заметил Янко.

— Потому что это не мираж, а правда, — согласилась Адель. — Я уверена, что, если бы вас вела я, мы до сих пор блуждали бы в песках, не зная направления.

— Ты к себе слишком несправедлива, — добродушно возразил Янко. — По-моему, из тебя получился бы прекрасный путешественник.

— Спасибо на добром слове, — ответила Адель, не обольщаясь на свой счёт. — Я была бы рада хотя бы кое-как добрести до места, где держат моего Франка, вызволить его оттуда и вернуться домой.

— А это уже грандиозное путешествие, — признал Янко. — Если бы я был свободен, я обязательно пошёл бы с тобой. Жаль, что я встретился с тобой так рано. Вот если бы через год…

— У кого бы узнать, куда мне идти? — думала вслух Адель. — Говорили, что мне нужно куда-то на восток. Но куда?

— Ты можешь пойти со мной на север по левой стороне реки. Так ты обогнёшь землю карликов. А дальше пойдёшь на восток.

— А может, лучше пойти на юг? — предположил Ганс.

— Нет! — горячо возразил Янко. — Если идти на юг по левому берегу реки, то попадёшь к упырям, а по правому — к карликам. На юг можно спуститься только по самой реке, следя, чтобы плот или лодку не прибило к берегу. Это очень опасный спуск. Подожди, мы уже близко к рощам. Может, там кого-нибудь встретим и всё выясним. Всё равно до реки нам идти вместе.

Адель и не подозревала, что она так любит зелень. После пустыни зелёная трава, кустарник, деревья показались ей долгожданными друзьями.

Ослик поспешил тотчас же набить себе рот.

— Ещё вкуснее, чем в оазисе, — сообщил он.

— А какая разница? — не понял Ганс. — Трава везде одинакова.

— Трава бывает разная, — возразил опытный в таких делах ослик. — А здесь она мало того, что вкусная, так ещё и постоянная, а не временная, всего на один день, как в оазисе.

— Отъедайся, — благостно говорил Франк. — Ты совсем отощал в пустыне, а веток, которые я тебе набрал в оазисе, не хватило бы и на пять раз, если есть досыта, ты же их растянул надолго.

— Они мне пришлись по вкусу и поддержали во мне силы и бодрость, — сказал Серый.

Моська улеглась на спину и принялась с наслаждением кататься по траве.

— Что это с тобой? — спросил Ганс.

— Я вся пропылилась, — пожаловалась она. — У меня шерсть пропитана песком. Когда ещё я от него избавлюсь!

— Когда выйдем к реке, можно будет искупаться, — ободрил её Франк. — Я тоже стал весь песчаным.

— И я, — подхватил Ганс.

— Не будем здесь особенно рассиживаться, — распорядился Янко. — Немного отдохнём, перекусим и пойдём дальше. У нас осталось мало припасов. Я не знаю, удастся ли нам раздобыть еду до того, как мы подойдём к реке, а там я наловлю рыбы. Моська, поищи воду. У нас осталось только по несколько глотков.

Но умная собачка не сумела найти и признака ручья или даже лужи.

— Ничего, дальше встретим воду, — сказал Янко.

— Здесь хорошо, но разные мошки… — Адель стряхнула с руки какого-то жучка. — Я уж отвыкла от них. В пустыне никого нет.

— Кроме тарантулов, скорпионов, змей и другой пакости, — возразил Янко.

— Мы их не встречали.

— Значит, повезло.

Ганс огорчился.

— А ведь мне потом возвращаться обратно. Лучше бы ты это не рассказывал, Янко. Я бы тогда не боялся.

— Обязательно присоединяйся к какому-нибудь каравану, Ганс, — наставляла Адель. — Так будет безопаснее.

— Об этом не беспокойся, — заверил её Ганс. — Я уже убедился, что лучше не рисковать.

Как ни хорошо было отдыхать в тени деревьев, но пора было идти дальше, и, несмотря на просьбы Ганса дать им отдохнуть ещё немного, Янко безжалостно поднял всю компанию.

— Идти, так идти, — покладисто сказал ослик, не переставая лениво жевать. — Нам бы поскорее найти воду.

К удивлению Янко, ему не встречалось никакого источника.

— Я шёл к пустыне севернее, — сказал он. — Там было множество ручьёв, а здесь ни одного. Не понимаю.

— А трава свежая, словно её каждый день поливают, — заметил Ганс.

— И очень сочная, — подхватил ослик.

Недостаток воды ощущался тем сильнее, чем больше она напоминала о себе яркой зеленью растений.

— Вот уж было бы нелепо умереть от жажды в краю, где земля пропитана влагой! — воскликнула Адель.

— Конечно, глупо, — засмеялся чей-то тоненький голосок.

Никто не успел ничего сообразить, а Моська рванулась вперёд и прижала лапой к земле какое-то крошечное существо, которое тотчас же пронзительно запищало.

— Моська, оставь её! — закричал Янко. — Отпусти её!

— Отпущу, если она скажет нам, где вода, — поставила условие собака.

— Скажу! — пищала мышь.

— Ну! Где ручей?

— Здесь нет ручьёв. Если вам нужна вода, то выкопайте в земле ямку и ждите, пока она не наполнится водой.

— Теперь отпусти её, — сказала Адель.

— И не подумаю, — отрезала осторожная собака. — Вдруг она солгала. Сначала проверим.

Янко, опасаясь, что Моська придавит бедного зверька, ножом и руками торопливо выкопал ямку, на дне которой сразу же стала собираться влага.

— Есть вода! Отпускай! — закричал он.

Моська убрала лапу, и мышь отбежала в сторону.

— Зачем было меня ловить? — возмущалась она. — Я бы и без этого вам всё рассказала.

Она серым комочком мелькнула в траве и исчезла.

— Ты нехорошо поступила с этой милой мышкой, — укоризненно сказала Адель. — Зачем было её пугать?

Моська встряхнулась.

— Чтобы было наверняка. Как я могла знать, что она не сбежит?

Как бы то ни было, а теперь они знали, как утолить жажду, и вскоре все напились воды, показавшейся очень вкусной, свежей и освежающе-прохладной.

— Запомни этот случай, Адель, — сказал Янко. — И я запомню. И тебе и мне предстоит много странствовать. Может быть, в будущем нам не раз ещё представится возможность воспользоваться советом мышки.

— Да, мы могли бы умереть от жажды, идя по воде, — фыркнул мальчик. — Вот смех-то!

— Мне почему-то не смешно, — признался Ганс. — Скорее даже грустно.

Но к его простодушному лицу так не шло печальное выражение, что все развеселились.

— Вода у нас теперь есть, а еды почти нет, — поторопил друзей Янко. — Нужно как можно быстрее добраться до реки.

— Да, — согласилась Моська.

У этой собачки, необычайно умной и хитрой, были огромные наивные глаза, принимавшие трогательное и жалобное выражение, что заставляло постоянно ошибаться, считая её беззащитнее и беспомощнее, чем она была.

— Еды почти нет, — прибавила она горько. — Мышь-то я отпустила.

— Моська! — вскричала Адель, не зная, смеяться ей или сердиться.

Шли целый день без остановки, то углубляясь в рощу, то выходя на луг, но этот путь был несравненно легче, чем путь по пескам, поэтому никто не жаловался на усталость, даже Ганс. Переночевав под группой раскидистых деревьев, встали пораньше и разделили остатки еды. Бедняга Ганс прежде просыпался с третьего оклика, а вставал не раньше пятой попытки, но принц приучил его не заставлять себя ждать, так что он почти не причинял беспокойства своим спутникам. Адель признавала, что в этом и во многом другом их легкомысленный и непредусмотрительный товарищ стал лучше.

— Теперь в путь! — бодро скомандовал Янко. — Веселее, друзья, идти осталось совсем немного.

— А сколько? — спросил Ганс.

— К вечеру должны выйти к реке.

Бедный Ганс застонал. Адель тоже могла бы застонать, но не позволила себе даже внутреннего стона. Во-первых, ей было неловко перед другими, а во-вторых, на какое-то весьма неопределённое время её основным занятием становятся странствия, поэтому, если она будет стонать сейчас, то что же ей делать в дальнейшем? До сих пор она не умерла от истощения и не упала от изнеможения, а значит, пока выпавшие ей на долю испытания она перенести способна. Так зачем же расслабляться, если впереди её ждёт не отдых, а дорога? И Ганс, и Янко уже вернутся домой, а она всё ещё будет бродить по этой таинственной стране в поисках Франка.