— По-моему, теперь моя очередь дежурить, — сказала она.

— Неправда ваша, — возразил Авдей. — Как раз моя очередь.

— И не твоя, — поправил его Пахом Капитоныч, обводя своих спутников привычным тёплым, но сейчас каким-то особенно просветлённым взглядом. — От моего дежурства ещё хвостик остался. Не беспокойся, Авдей, я не забуду тебя разбудить.

Ночь прошла спокойно. Ни зверь, ни человек не нарушили покой усталых путников. Адель, которую разбудил Авдей, не успела опомниться, как солнце уже выкатилось из-за леса. Девушка заподозрила, что её разбудили слишком поздно, так что ей осталась едва ли не четверть дежурства.

Её спутники проснулись в самом бодром и весёлом расположении духа.

— А ну-ка, придумайте что-нибудь эдакое на завтрак! — потирая руки предложил Авдей. — Поесть — хорошо, а хорошо поесть — ещё лучше.

— Щец пожирнее и каши со свининой, — предложил Пахом Капитоныч. — Ещё каравай ржаного хлеба и кувшин парного молока.

Барбос сунул нос к свёрнутой скатерти, очень ветхой и в пятнах, и с напряжённым вниманием смотрел на неё.

— Варёную картошку с маслом, рассыпчатую, вкусную, помидоры, огурцы и… кусочек ветчины, — придумала Адель.

— Эх вы! — передразнил их Авдей. — Ржаной хлеб, картошка… Хлеб да каша — пища наша. Вот я закажу, так закажу. Во-первых, сало с чесноком, во-вторых, хлебный квас с…

— Редька с квасом, — подсказал солдат совершенно серьёзно. — Или мурцовка.

— Ржаные сухарики не первой свежести, размоченные в воде, — подхватила Адель.

Авдей добродушно отмахнулся от них.

— Ладно! — воскликнул он. — Гулять, так гулять! Для начала, пожалуйста, нам закусочки разной: балычку, буженинки и ветчинки, икры севрюжей, грибочков маринованных, хрящей солёненьких, фаршированных калачей, провисной белорыбицы, жареных мозгов, паштет из зайчатины, малосольных огурчиков, ну, и что ещё полагается из овощей. Потом севрюжку паровую, ушицу стерляжью, растигайчиков, молодую пшёнку, вишнёвого киселя, поросёночка молочного с хреном, индюшку под острым соусом, бараньих котлеток с косточкой, разварных груш с рисом. К этому прибавим кулебяку эдак в пять слоёв с разными начинками, пирог с почками, пироги капустные, жареные в масле, сливовый и яблочный сдобные пироги, клубнику со сливками, персиков свежих для дамы, черешни там, клубники, сладких пирожков с черникой, свежих бисквитов к кофе и к чаю. Затем блинов с мясом, зелёным луком, черникой и прочем. После этого неплохо бы сладких дынь и арбузов по парочке-троечке на брата. Вин я не заказываю, ибо они расслабляют мозг, а нам надо быть всегда настороже. Разве что сладких наливочек: рябиновой, черносмородиновой, вишнёвой. А потом квасу, чтобы придти в чувство.

Пахом Капитоны с улыбкой слушал фантазии приятеля, а Адель безудержно хохотала. Роскошный обед, придуманный нищим, казался вычитанным из старых книг про купцов. Девушка не принимала его всерьёз, так неуместен он казался на лесной лужайке.

— А теперь, скатёрочка, развернись и яви нам требуемые яства, — весело приговаривал Авдей.

Под заворожённым взглядом Барбоса развернули скатерть, расстелили на траве и стали ждать. Сначала ничего не происходило, а потом на огромных размеров оббитом и потрескавшемся блюде появились плохо обглоданные кости и совершенно несъедобные хрящи. Барбос шумно выдохнул. Его косматая морда выражала блаженство.

— Твой обед, Авдей, кто-то уже съел, — догадался солдат, смеясь.

Потом стали появляться другие блюда, о которых упоминали голодные путешественники, даже плесневые сухарики плавали в миске с водой.

— И тебе икорка, и пироги, и севрюжка… — вразброд перечислял Авдей. — Ну и красота! Есть где порезвиться! Даже несвежие сухарики в воде. Это уж Адель заказала. Ей и есть.

Он потёр руки и отрезал себе большой ломоть чёрного хлеба, положил сверху сало, покрошил чеснок и с аппетитом стал поедать заветное кушанье.

Пахом Капитоныч поставил заказ Барбоса перед заказчиком, и пёс, полузакрыв глаза, принялся хрустеть хрящами. Адель подложила ему более лакомой, с её точки зрения, еды, но её вкус и вкус собаки не совпадали. Пёс с большим удовольствием грыз хрящи, чем ел буженину и паштет.

Сначала голодным людям казалось, что они съедят все блюда, тесно уставленные на расширившейся скатерти, но, попробовав кусочек здесь, кусочек там, они очень быстро насытились и вяло жевали понемногу от каждого кушанья.

— До чего же удобная вещь — скатерть-самобранка! — восхищался Авдей. — Сложил её и спрятал, а есть захотел — и выбирай, что пожелаешь. Не надо тащить на себе тяжёлые мешки. Даже воду ей можно заказать.

— Удобная, — согласился Пахом Капитоныч. — Путешествуешь налегке, а имеешь всё, что необходимо.

— Спасибо старушке, — сказала Адель.

— Не сразу нам её подарила, — подхватил Авдей. — Прежде проведала, что мы из себя представляем.

— Теперь-то я понимаю, откуда она взяла хлеб и яблоки, — призналась Адель. — И потом пирожок. Но я так хотела есть, что, честное слово, наслаждалась хлебом, а о пирожке даже не думала.

— Старушке это понравилось, — отметил Пахом Капитоныч. — Я заметил, как она посматривала на нас. Наверное, думала, что мы попросим ещё или будем недовольны, что нас угостили чёрным хлебом, а сама она ест пирожок. Мне и показалось странным, с чего это она вздумала доставать пирожок. Дразнить нас захотела, что ли? Ну, да мы так давно не ели, что нам не до лакомств.

— Вкусная еда, — удовлетворённо сказал Барбос. — Удачный я заказал обед.

— И твой заказ был выполнен в первую очередь, — отметил солдат, ласково потрепав собаку за уши.

Адель вспомнила, как вытянулись у всех лица при появлении обглоданных костей, и засмеялась.

— Почему ты не заказал мясо? — спросила она. — Почему только обглоданные кости?

— Это был самый вкусный обед, какой я когда-либо ел, — ответил Барбос. — В следующий раз я попробую заказать не обглоданные кости, но не уверен, что мне дадут. Всё-таки я собака, и породы во мне нет.

— Дадут, — заверил его Авдей. — Дают не по породе, а по душевным качествам.

— Хорошо сидим, а ведь мы не за этим сюда пришли, — напомнил Пахом Капитоныч. — Надо всё это убирать, а жалко. Почти вся еда осталась. В следующий раз надо как следует продумать обед, чтобы не было ничего лишнего.

— Да, — согласился Авдей. — Нехорошо получилось. Пища не должна пропадать. Мы это, конечно, завернём с собой, но всё равно всё съесть не удастся.

— Попробуем всё поставить обратно, — догадалась Адель, подбирая с травы тарелки и блюдо и ставя на скатерть. — А теперь, пожалуйста, убери это.

И вся снедь вместе с посудой стала исчезать.

— Вот это здорово! — изумился Барбос.

— Хорошо поспали, хорошо поели — пора и в путь, — рассудил солдат.

Путешественники, приятно разомлевшие от вкусной еды, весело двинулись в путь. Сложенная скатерть лежала у солдата в мешке и навевала отрадные мысли о следующем привале.

Они шли по лесу, не испытывая особых трудностей. Деревья, в основном берёзы, не сплетались между собой в непроходимую стену, а стояли на достаточном для удобства пешеходов расстоянии друг от друга.

— Берёзовый лес — самый здоровый лес, — объяснил Пахом Капитоныч. — Дерево целебное. Если плохо себя чувствуешь — иди к берёзе и постой немного, прижавшись к белому стволу. Сразу полегчает.

— Сосновый лес тоже лечит, — заметил Авдей. — Запах хвои и смолы помогает при многих болезнях.

— А при других только вредит, — возразил солдат. — Нет, лучше берёзы дерева не сыщешь.

— Осина помогает от головной боли, — поведал Авдей.

— А что нужно сделать, чтобы она помогла? — заинтересовалась Адель. — Удариться о ствол головой?

— Приложить осиновое полено к больному месту, — объяснил Авдей.

— Осиновый лес отнимает силу, — сказал солдат.

— Зато осиновый кол — лучшее средство от вампиров, — встал на защиту осины Авдей. — Нам неплохо было бы при случае запастись осиновым колом. Вдруг пригодится?

— Ты сперва распознай, вампир тебе встретился или обычный человек. Мы с Аделью едва спаслись от оборотней, а днём наш хозяин казался почтенным господином.