— Нет, не дойти мне, — сразу решила пани Иоанна.

— Тебе не дойти? — воскликнул солдат. — Мы с Аделью дошли из такой дали, а ты боишься не пройти короткий путь. Но я хочу, чтобы ты, пани, хорошенько поняла, что самая недолгая остановка в этих песках означает смерть. И малому всё время тверди, чтобы шёл, не останавливаясь. Следи за ним. Если сама не дойдёшь — его погубишь.

Для женщины, потерявшей сына, дурачок стал единственной привязанностью. Она почти с ужасом посмотрела на юношу.

— Он дойдёт. Сама дойду и его дотащу.

Адель почти с отчаянием думала о возвращении в пески. В тот раз Пахом Капитоныч донёс её до каменистого участка розовых песков, а теперь он будет тащить на спине тяжёлую собаку. Хватит ли у него самого сил? И она решила вызвать колдуна Жана, если переход через пустыню окажется непреодолимым для кого-то из её спутников или для неё самой. Какое всё-таки счастье знать, что в трудную минуту можно получить верную помощь! Как же сразу станет страшно, если такой возможности у неё не будет!

Солдат наклонился над псом, чтобы приладить его гамак. Глаза Барбоса были полны тоски.

— Я останусь здесь, хозяин, — печально сказал он. — Я скоро умру. Не стоит надрываться, таща меня через страшные пески, только для того, чтобы я умер на той стороне пустыни.

— Вот на той стороне ты и выздоровеешь, — ответил Пахом Капитоныч. — Ясное дело, что здесь ты умрёшь. Я перенесу тебя туда.

Барбос промолчал. Нелегко было ему решиться на одинокую смерть. Ах, если бы ему только выздороветь! Уж он отплатит хозяину за все его благодеяния верной службой.

Адель решила, что немедленно вызовет колдуна Жана, если собака будет умирать.

— Пошли! — кратко скомандовал солдат.

— Уж сказал, что пески розовые, — заговорила пани Иоанна. — Хоть убейте, но я ничего розового в них не вижу. А вы?

— Я, признаться, тоже, — ответил Пахом Капитоныч.

И Адель видела лишь жёлтый цвет, поэтому она пошутила:

— Может, это был не уж, а очковая змея? Или очковый уж? Он добр и на всё смотрит сквозь розовые очки.

— Только если так, — согласилась пани Иоанна. — Без розовых очков ничего розового не отыщешь.

— Всё-таки смотрите внимательнее, — попросил солдат. — Наверное, разница лишь в незначительных оттенках.

Как Адель ни старалась, а всё же Пахом Капитоныч первый обнаружил жёлтые пески.

— Глядите-ка, а ведь уж прав! — воскликнул он. — Видите? Там чёткая граница жёлтого и розового.

Адель присмотрелась и заметила, что вдали, действительно, розоватый цвет переходит в чисто жёлтый, но чёткой границы так и не определила.

— Да смотри же внимательно! Это не прямая линия, а извилистая. Жёлтый песок и розовый не смешиваются, и то жёлтый врезается в розовый, то наоборот.

К сожалению, глаза девушки не были так же остры, как глаза солдата.

— Разницу цветов вижу, а границу — нет. Может, когда подойдём поближе, увижу.

— А я вообще ничего не вижу, — сказала пани Иоанна.

— Сейчас увидишь, — заверил её Пахом Капитоныч.

Не видя так называемого жёлтого песка, шагая по привычному прочному, не засасывающему песку, который уж считал розовым, Адель не думала об опасных ловушках, а сейчас, обнаружив, что жёлтый песок, и правда, существует, она испугалась. Вдруг вот сейчас, через два-три шага, опора под ногами зашевелится и обрушится куда-то вниз, увлекая за собой и её, и её спутников, чтобы погрести в глубине. И чем ближе придвигалась размытая граница жёлтого и розового, тем страшнее становилось девушке.

— Скорее бы дойти, а то вдруг мы все провалимся, — высказала она вслух одолевавшие её мысли.

— Вроде бы, уж говорил, что ловушки начнутся дальше, — сказал солдат, вот тогда надо быть настороже.

— А я всё равно не вижу розового. — сказала пани Иоанна.

Для Адели граница розового и жёлтого начала обозначаться чётче, а потом, когда они совсем приблизились, она убедилась, что жёлтый и розоватый пески не смешиваются, а образуют при соприкосновении извилистую линию.

— Да где вы видите розовый? — не понимала пани Иоанна. — Жёлтый песок, а ничего розового нет.

— Вот розовый, вот жёлтый, вот их граница, — указывал Пахом Капитоныч, присев на корточки и тыча пальцем то по одну, то по другую сторону от извилистой линии.

— Не вижу, — вздохнула пани Иоанна. — Хорошо, что вы видите, а то так бы и брели в ту сторону, пока бы не заблудились.

Дурачок начал прыгать с одной стороны от черты на другую, и добрая женщина умилилась.

— Стасек тоже различает оттенки.

Адель сначала слишком обрадовалась, что они обнаружили границу песков, поэтому два цвета показались ей совершенно различными, теперь же она признала, что это лишь разница в оттенках жёлтого. Один оттенок канареечно-жёлтый, а другой — розово-жёлтый. Но раз и она, и Пахом Капитоныч хорошо их различают, то они смогут избегнуть ловушек, предпочитая очень трудный путь по песку, в котором будут вязнуть ноги.

— Иди сюда, пани, — позвал солдат. — Пройди здесь… Постой немного… А теперь иди дальше.

Пани Иоанна прошла по жёлтому песку, восклицая, что идти здесь намного труднее, постояла на одном месте несколько секунд и потом с большим трудом вырвала ноги из цепкой хватки.

— Какой ужас! — воскликнула она. — Я уж думала, что меня совсем засосёт. Здесь нельзя даже приостановиться.

— Вот именно, — согласился очень довольный Пахом Капитоныч. — Я показал тебе, что надо будет идти, даже если сил уже нет. А теперь перекусим на дорожку и пойдём. Это последняя остановка в пустыне, а следующая будет уже по ту сторону от неё.

Все поели с большим аппетитом, а бедный Барбос только выпил воды. Адель очень внимательно посмотрела на него и сочла, что не следует вызывать колдуна Жана сейчас. В состоянии собаки не было никаких перемен, так что можно было надеяться, что по ту сторону пустыни они встретят кого-то или что-то, способное вылечить больного.

— А теперь очень бодро двинемся в путь, — скомандовал солдат, взвалив на себя гамак с Барбосом и засунув Явление Пятое за пазуху. — Рассчитывайте силы и помните, что останавливаться нельзя. Пани, следи за парнем, чтобы он не отходил от тебя.

Сначала Пахом Капитоныч хотел идти у самой границы песков, но из-за Стася, так и норовившего прыгать то туда, то обратно, отошёл на несколько шагов от извилистой линии.

Адель вновь почувствовала, как вязнут ноги. Будто чьи-то пальцы силились схватить её за ступни, удержать и втянуть вниз.

"Идти вперёд и не думать о том, что не хватит сил, — подбадривала саму себя Адель после двухчасовой ходьбы. — Я здоровая и очень сильная. Что мне стоит идти без устали несколько часов? Пахом Капитоныч уже пожилой, а идёт, как ни в чём ни бывало. Пока он бодр, я не должна думать об усталости".

А усталость всё увеличивалась. Уже и Пахом Капитоныч почувствовал, что женщины начинают выдыхаться, потому что завёл интересный разговор о своих скитаниях, выбирая для рассказа самые яркие моменты. Сначала Адель понимала, что солдат хочет отвлечь их мысли от тягот пути, потом заслушалась и жила уже только былыми приключениями её спутника.

— Интересную жизнь ты прожил, солдат! — восхищалась пани Иоанна. — Иной всю жизнь просидит на одном месте, никуда не выезжая, ничего не видя, и ничего с ним не случается. А ты весь мир обошёл, всё повидал.

— Иной хоть и на одном месте сидит, а с ним такое случается, что мне и во сне не увидеть, — возразил Пахом Капитоныч, хитро прищурившись. — Но надо сознаться, что и я кое-что повидал… Смотрите!

Все повернули головы в сторону розовых песков. Там на обширном участке поверхность вздыбилась, разом опала, а в центре провалилась вниз, и песок с сухим шуршанием стал ссыпаться в раскрывшееся отверстие, образуя всё увеличивающуюся воронкообразную бездонную яму. Потом эта яма закрылась, и песок, поднявшись, выровнял поверхность. Розоватая пустыня расстилалась по-прежнему мирно и безмятежно.

— Попади в такую воронку! — прошептала пани Иоанна в ужасе. — Спасибо, что уж указал нам дорогу и предупредил о ловушках. А я видела кипящий песок.