«Дугал Мак-Ардри, черт побери, что это ?» — закричал Келсон, показывая на приближающегося коня и тоже широко улыбаясь. — «Клянусь, лошадь не может выглядеть так странно!»

Молодой Мак-Ардри натянул поводья и почти выскочил из седла, стаскивая кольчужный шлем со своих светло-бронзовых волос и опускаясь перед королевским конем на колени.

«Ну, вообще-то это та скотина, которая несколько раз сбросила Вашу Светлость, когда Вы пытались ее объездить!» — ответил Дугал. Его меч висел на перевязи на его левом плече, так чтобы его можно было вытащить с левой стороны, но сейчас он наполовину вытащил его правой рукой и, сияя гордостью, отсалютовал рукояткой.

«Добро пожаловать на границу, мой Король! Мы так давно не виделись.»

«Да, и я, между прочим, прикажу тебя выдрать, если ты немедленно не встанешь с колен!» — радостно сказал Келсон, подавая Дугалу знак подняться. — «Я был тебе братом, пока не стал королем. Коналл, погляди как он вырос! Эван, Вы помните моего сводного брата?»

«Да, Сир — и озорство, с которым оба из вас имели обыкновение терроризировать мою школу пажей! Рад видеть Вас, Мастер Дугал.»

«И я Вас, Ваша Светлость.»

Когда Дугал вложил меч в ножны и встал, а Келсон спрыгнул со своего рослого Р'Кассанского жеребца, Коналл, поджав губы, кивнул в ответ на легкий поклон Дугала в его сторону; они с ранних лет недолюбливали друг друга. Будучи почти таким же рослым как Келсон, молодой приграничный лорд выглядел едва ли старше чем когда он оставил двор четыре годами назад, веснушки, разбрызганные по его носу и щекам, только усиливали восприятие его как ребенка. Его большие квадратные резцы сверкали белым, а на лице выделялось пятнышко рыжеватых усов на верхней губе, как у подростка. Но глаза, которые встретили Келсона, больше не были глазами ребенка.

Двое молодых людей крепко обнялись, хлопая друг друга по спине, потом разошлись, чтобы рассмотреть друг друга повнимательнее. Келсон не стал сопротивляться, когда Дугал, прежде чем снова посмотреть на него, взял его руку и прижался губами к тыльной стороне его латной перчатки..

«Как ты, Дугал?» — пробормотал он.

«Теперь, когда Вы, мой принц, здесь — неплохо,» — ответил Дугал с придворным акцентом, которому он обучился много лет назад.. — «Здесь, на западе, мы слышали кое-какие истории, но…» — Он пожал плечами и широко улыбнулся. — «Ладно, я, честно говоря, не думал увидеть Вашу Светлость до того дня, когда я прибуду ко двору, чтобы подтвердить свой графский титул. Приграничье и горы никогда не были любимым местом королей-Халдейнов.»

«Этот Халдейн любит жителей Приграничья,» — сказал Келсон, воспоминая с любовью пожилого отца Дугала, кто явил Дугала двору, когда ему было семь, а Келсону девять. — «И слава Богу, для того, чтобы мы в конце концов встретились, не потребовалась смерть твоего отца. Как поживает старый Колей?»

«Настолько хорошо, насколько можно надеяться,» ответил Дугал, слегка подавленный. «Правда, со дня твоей коронации он никуда не ездит. Я провел последние три года, ухаживая за ним и учась ремеслу стража границы. Я теперь не думаю, что мое ученичество может продлиться долго.»

«Похоже, его здоровье ухудшилось. Мне жаль, Дугал,» — пробормотал Келсон. Но прежде чем он продолжил, Гендон, трурилльский сержант, кашлянул.

«Прошу прощения, Ваше Величество, но у молодого Мак-Ардри есть свои обязанности. Дугал, там раненые.»

«Да, сержант, я позабочусь о них.» — Дугал слегка поклонился Келсону в знак извинения. — «Прошу прощения, Сир.»

«Конечно. Мои люди помогут.»

Большинство ран было легкими — небольшие порезы и ушибы, обычные для любой грубой и беспорядочной схватки, но у нескольких человек — и трурилльцев, и пленников — обнаружились более серьезные ранения. Один человек был мертв, несмотря на очевидную сдержанность, проявленную всеми участниками схватки. Келсон приказал своему полевому врачу и оруженосцам помочь местным, а когда стало ясно, что Гендон не собирается тем же вечером вернуться в Трурилл, дал распоряжение разбить лагерь. Коналлу было поручено наблюдать за тем, как сработаются отряды Эвана и Гендона.

Келсон, сопровождаемый только Джодреллом, сам прошелся по создаваемому трурилльскому лагерю, мало говоря, но с интересом наблюдая за происходящим. Вспомнив о том, что Дугал упомянул «истории», которые дошли до запада за последние три года, он задался вопросом насколько предвзятым, в конце концов, может оказаться мнение горцев о нем. В глазах людей вроде них уже того, что Келсон был Халдейн, было достаточно, чтобы относиться к нему с подозрением. Насколько более подозрительны они стали из-за рассказов о том, что он владеет магией?

Но когда он пробовал поболтать с некоторыми из них, он почувствовал, что их молчаливость имела такое же отношение к его рангу или равнинному происхождению, как и к тому, что он частично был Дерини. Они были вполне почтительны, на свой, приграничный грубый, манер, но они говорили не больше того, о чем их спрашивали, и ни о чем не рассказывали сами.

Пленники тоже ни о чем не рассказывали, но это вряд ли могло удивить кого бы то ни было. Вся информация, которая была добыта, иногда под принуждением, не выходила за рамки местных интересов. Пока некоторых из них допрашивали, Келсон применял к ним свои способности к Правдочтению, но выставление напоказ его способностей Дерини. Казалось, не имело никакого смысла, раз допрашивающие получали те же самые ответы, что и он сам. Дистанция, разделявшая его с этими людьми, имела мало общего с магией, а вот одиночество он начал ощущать по-настоящему. В конце концов, он обнаружил, что наблюдает за Дугалом, стоя у того за спиной, и подал Джодреллу знак молчать.

Дугал стоял на коленях рядом с наиболее серьезно раненным из его людей. Оруженосец Келсона Джатам помогал ему, не замечая присутствия короля. Его сброшенный плед лежал позади него, поверх пледа лежал меч и перевязь, и Келсон мог видеть, что он для большей свободы действий расстегнул свои доспехи, когда он склонился, чтобы выполнять свои обязанности врача.

Пациентом Дугала был крепкий парень-горец, вряд ли старше его самого, но вполовину крупнее, страдающий от рубленой раны от запястья до локтя, которая, скорее всего, сделает его бесполезным как фехтовальщика, если вообще удастся сохранить его руку. Его вторая мускулистая рука была прижата к глазам, бородатое лицо под ней побледнело. Когда оруженосец промыл рану, а Дугал ослабил жгут, наложенный чуть выше, из раны хлынула яркая кровь. Даже с того места, где он стоял, Келсон увидел, что мышцы разрублены, как, наверное, и артерии.

«Черт!» — чуть слышно пробормотал Дугал, снова затягивая жгут и бормоча извинения, когда его пациент от боли с шумом втянул воздух. Ни он, ни его помощник, ни пациент, казалось, не заметили присутствия Келсона, когда Дугал поднял иглу, за которой тянулась нить кетгута.

«Берти, теперь ты должен не двигаться, если хочешь, чтобы мы сохранили тебе руку,» — сказал Дугал, его придворный акцент сменился говором горцев, когда он положил окровавленную руку поудобнее и передвинул державшую ее руку Джатама. — «Держи его как можно крепче, парень.»

Когда Берти подпер раненную руку здоровой, а Джатам прижал ее у запястья и у бицепса, Келсон тронул оруженосца за плечо, а когда тот, вздрогнув, от неожиданности посмотрел вверх, Келсон кивнул. Дугал моргнул, когда он внезапно увидел короля рядом с собой.

«Почему бы Вам не позволить мне заняться этим, Джатам?» — сказал Келсон мальчику, улыбнувшись и знаком приказывая ему отодвинуться. — «Он немного крупноват, чтобы Вы могли его удержать. Идите с бароном Джодреллом. «

Когда Джодрелл и мальчик отошли, Келсон опустился на колени напротив Дугала и ополоснул свои руки в стоящем рядом с головой раненого тазу с чистой водой, позволив себе слегка улыбнуться, когда Дугал посмотрел на него в изумлении «Я стал чувствовать себя бесполезным,» — объяснил Келсон. — «Кроме того, похоже, что молодой Берти, лежащий здесь, тяжелее вас обоих. Привет, Берти,» — добавил он, когда их пациент открыл глаза и подозрительно покосился на них.