— Ну, опять ты хмуришься! — всплеснула руками Лили, входя в комнату и ставя поднос на стол — И опять не спала ночью? Я что теперь, должна запретить ему в командировки ездить!

Я удивленно посмотрела на подругу.

— А ты думаешь, я не знаю и не понимаю почему ты мрачная такая последние три дня! — покачала она головой, но увидев как я побледнела, вдруг улыбнулась и добавила — не бледней, его просто невозможно не любить и я очень рада, что он тебе не безразличен — и тут же добавила, видя мое желании задать вопрос — я все тебе объясню, но не сейчас, у тебя времени нет, ты забыла, что тебе сегодня к врачу на осмотр и на УЗИ, не знаю как ты, но я очень хочу увидеть фотографию малыша и узнать, кого мы ждем.

Я понимала, что она проговорилась о чем-то и теперь меняет тему, но она была права, мне действительно надо поторопиться.

— Ты права! — улыбнулась я ей.

— Вот и умница, ешь скорее и поезжай! — улыбнулась она в ответ.

— А ты со мной не поедешь? — удивилась я.

— Я хотела бы поехать, но чувствую себя не очень, но ты же мне привезешь фотографию малыша, правда — улыбнулась подруга.

— Конечно!

— Вот и славно! — рассмеялась подруга.

Мы уже уезжала, когда выбежала Марта и велела Толику остановиться, а потом сказала, чтобы Толик зашел в дом, потому что Лили забыла что-то ему поручить, и он ушел, а когда вернулся, он был какой-то странный и отводил глаза. На все мои вопросы, что случилось, говорил, что все в порядке, а затем, он вместе со мной зашел к врачу и отдал ей лист бумаги. Прочитав записку, врач побледнела, а потом посмотрела на меня.

— Ну что ж Юлия, готовьтесь — грустно сказала она.

— О чем вы! — удивилась я.

— А вы не знаете? — удивилась врач, но увидев мое непонимающее лицо, ответила — Лилия Рябинина написала разрешение на прерывание беременности, мне очень жаль.

Я непонимающе смотрела на нее.

— Этого быть не может! — воскликнула я, когда до меня, наконец, дошло — Лили хочет этого ребенка, она просто не могла такого написать! Позвоните ей, спросите!

— Мне жаль, но этот документ все говорит исчерпывающе, посмотри сама — протянула мне записку Елена.

Мои руки тряслись, когда я брала бумагу, а после того, как прочитала содержимое, из глаз хлынули слезы.

— Она не могла, позвоните ей это не она писала! — взмолилась я глядя на врача.

Но она лишь покачала головой. Я присмотрелась и увидела холодную решимость, выполнить то, что написано на этом листе бумаги. Я не могла этого допустить. Не могла отдать им моего малыша! Тогда я встала и медленно пошла к двери.

— Юля! — предостерегающе бросила врач, но было уже поздно.

— Я не позволю убить этого ребенка! — крикнула я, выбегая из кабинета и бросаясь прочь.

Я слышала как Елена выбежав следом велела мне остановиться, а потом персоналу задержать меня, но я не останавливаясь бежала уворачиваясь от чужих рук до тех пор, пока случайно не увидела дверь с замком. Вбежав в пустую комнату, я заперла за собой дверь и тут же услышала как в дверь стучат.

— Юля открой!

А я только дальше отскочила от двери.

«Что же делать? Она просто не могла так поступить, не могла! Я не верю в это. А может это из-за того, что я влюбилась в Сергея? Она боиться меня и решила устранить из своей жизни? Нет, не верю! Надо подумать разумно и спасаться!» Я подняла руку к лицу чтобы стереть слезы и вдруг поняла, что у меня в руке зажата моя сумка. «Надо позвонить ей и все узнать!» — пронеслось в моей голове и я быстро полезла в сумку за телефоном.

«Телефон, ну же давай! Находись же!»

— Принесите ключи от кабинета! — слышался голос Елены, я еще больше испугалась и тут я увидела палку у стены. Схватила эту палку я продела ее через ручку двери, прижав ее так, чтобы дверь не открывалась и снова начала искать телефон. Услышав, что я возле двери, Елена сказала

— Юля открой дверь!

«Вот он!» — обрадовалась я, нащупав телефон, теперь осталось дозвониться!

— Ну же ответь мне! — молюсь я, а слезы льются из глаз, я не позволю убить этого ребенка — Я не отдам им тебя — рука сама гладит живот — ответь же мне, пожалуйста!

И тут я слышу знакомый голос подруги.

— Юль, ну как дела, вы уже едете, я тут прилегла немного и не слышала, как ты звонила — щебечет Лили, но я ее не слышу.

— Как ты могла? — спросила я ее сквозь слезы — как ты могла, я думала, что ты хочешь его. Я не посягаю на твоего Сергея и не хочу его уводить, дай мне родить этого ребенка! Пожалуйста!

— Юля, ты плачешь? Что случилось, Юль, что-то с ребенком?

— Ты подписала разрешение на прерывание беременности! — закричала я в трубку — Зачем? Почему?

Тем временем люди пытались открыть дверь.

— Она не открывается! — звучит за дверью мужской голос.

— Юля, Юленька, ответь мне! — говорит Елена, но я молчу — ломайте ее.

А до Лили, наконец, дошли мои слова.

— Что? Да, нет же, я не подписывала ничего подобного! Стой, что у тебя там за шум, где ты? — испуг и паника звучит в голосе Лили, и это меня немного приводит в себя.

— Я в больнице, заперлась в кабинете, они ломают дверь, чтобы убить моего ребенка! — отвечаю я, наконец.

— Не открывай дверь, слышишь, я уже еду поняла, никто не убьет ребенка, поняла, никто! — кричит Лили и связь обрывается

Мне ничего не остается как ждать и молиться чтобы она успела. Я схватив что-то тяжелое со стола, и забившись в угол стала ждать ее приезда.

Я смотрела, как летят щепки и молилась только об одном, чтобы Лили успела и спасла малыша. Сейчас дело было не в Ане и долгах, а в ребенке, которого я ношу, я не хотела терять малыша, я любила его, как любила и его отца. Но вот удар и дверь развалилась, а через секунду в комнату ворвались люди.

Дальше я помню все как в тумане, когда в комнату вошел верзила санитар, я бросила в него то, что держала в руках, и он упал. Но у меня больше не было оружия и меня схватили, я помню, что вырывалась и кричала, прося подождать Лили, а потом голос Елена.

— Юля, успокойся, пожалуйста — но слова не помогали — кто-нибудь, принесите успокоительного!

А дальше был укол и мое тело начало деревенеть, а руки перестали меня слушать, я погружалась в забытье и последнее, что я запомнила это слова Елены.

— В операционную ее и замените дверь.

А потом яркий свет ламп бьющих в глаза и темнота….

Я шла по зеленому саду, а передо мной бежала маленькая белокурая девочка лет трех.

— Мама-мама, смотри, какой цветок! — малышка присаживается и смотрит то на розу с шипами, то на меня.

Она меня мамой называет? Я подхожу к ней ближе и вижу личико Лили. Неужели это ребенок, которого я ношу? Значит, она все же от Лили и тут малышка протягивает ручку пытаясь взять цветок и уколов руку, плачет. Мое сердце заплакало вместе с ней, и я тянусь к ней, чтобы взять на руки и успокоить.

— Дай я посмотрю! — прошу я ее.

Но чем больше я тянусь, тем дальше она оказывается. Я бегу за ней, но она вдруг исчезает, а вокруг меня вдруг становится темно и страшно. Я зову ее, но в ответ я слышу, только детский плачь и какой-то странный гудящий звук. Я пытаюсь бежать на плачь, но ничего не вижу, натыкаясь на стены и разбивая руки в кровь, слезы льются из глаз, а звук все громче и громче и вот уже я различаю слова.

— Юленька, родная, проснись, все хорошо, все уже хорошо, только проснись — шепчет мне женский голос.

А потом вдруг появляется белый слепящий свет и я на секунду слепну. Когда же зрение ко мне вернулось, я увидела длинный туннель, а на другой его конце Лили, в белом облачении, которая тянет ко мне руки.

— Все уже хорошо, просто иди ко мне и все будет хорошо — говорит она мне.

— Ты убила ее! — отвечаю я ей и пячусь.

— Нет! — качает она головой, она тут, возьми ее! — и я понимаю, что она протягивает мне плачущую малышку.

И я делаю шаг вперед, а потом второй и вот уже беру ребенка. В следующий миг все исчезает и Лили и ребенок, остается только странный звук и голоса.