Но и Б. Брандт находит, что при всей естественности развития нашей промышленности, в самих условиях этого развития, в форме акционерных компаний лежали зародыши сперва спекулятивного подъема, а затем кризиса и упадка.
Естественное в начале движение публики к помещению сбережений в промышленные ценности выродилось в биржевую горячку.
Исследуя причины кризиса различных видов промышленности, Б. Брандт признает, что металлургическая промышленность приняла у нас несколько одностороннее направление, будучи рассчитана не столько на массовый спрос, сколько на тот специальный спрос, который создавался железнодорожным строительством и потребностями обрабатывающей промышленности.
Когда такой специальный спрос стал уменьшаться, на выручку ему должно было выступить массовое народное потребление, но этого не произошло, по объяснению Б. Брандта, по следующим причинам:
«К сожалению, однако, пока совершалась эта эволюция в металлургической промышленности, в общей экономической жизни России совершился факт, который трудно было заранее предвидеть и которому, однако, суждено было перепутать самые благоразумные расчеты. Факт этот — чрезвычайное ослабление покупательной способности населения вследствие целого ряда неурожаев, постигших страну в течение нескольких последних лет. Как видно из приведенных расчетов, общая недовыручка населения вследствие плохих сборов хлебов, за пятилетие 1897—1901 годов, достигла огромной цифры — миллиарда руб., и на такую же сумму соответственно уменьшилась покупательная сила населения».
По мнению цитируемого автора, были и другие причины, ускорившие кризис во многих промышленных предприятиях.
Причины эти заключались в самих условиях и обстановке, при которых у нас возникли многие металлургические предприятия, условия, которые заранее исключали для этих предприятий продолжительное прочное и солидное существование. Многие предприятия создались с чрезвычайной поспешностью, соблазняясь существующими высокими ценами и стараясь по возможности скорее воспользоваться выгодами благоприятной конъюнктуры. При интенсивности строительства расходы на сооружение были очень велики; к тому же, технические расчеты оказывались зачастую неправильными и, как показала практика, приводили к необходимости немедленного переустройства многих заводов уже вскоре по их возникновении. Не всегда хватало денег на окончание начатых построек, вследствие чего приходилось прибегать к дорого стоившему кредиту. Бывали примеры, что при переходе дел от учредительства к началу эксплуатации от первоначального акционерного капитала оставалась налицо едва пятая его часть. Некоторое число организованных на юге предприятий возникло и устроилось на почве самой обыкновенной спекуляции. Были случаи, когда не спрос и не достаточная наличность естественных богатств вызывали к жизни известное предприятие, а лишь желание небольшой группы лиц воспользоваться горячкой и увлечением и получить учредительское вознаграждение.
Расходы учредительские, комиссионные, переплата за приобретаемые имущества и права достигали подчас небывалых размеров. Доходило до того, что даже за уступку каких-то словесных соглашений с собственниками или арендаторами земли на право разработки в них руды платили весьма значительные суммы, причем иногда права по таким соглашениям впоследствии не могли быть осуществлены.
«При таких условиях огромные капиталы, собранные при реализации акций, проходя через учредительство, финансирование и разного рода посредничества, таяли с поразительной быстротой и приходили к самому делу уже обессиленными, а иногда и прямо-таки ничтожными. Предприятия с миллионными основными капиталами оказывались нередко без оборотных средств и задолженными при самом их возникновении. Конечно, при такой организации жизнеспособность предприятий оказывалась сомнительной. Едва успев открыть действия, компания уже испытывала серьезные затруднения по недостатку капитала»[59].
Полезной стороной уже пережитого в 1904 году Россией промышленного кризиса Б. Брандт считает понижение высоких цен на изделия промышленности и установление цен, более доступных для населения.
С целью развития вывоза русских изделий за границу были установлены особые пониженные вывозные тарифы.
Так, внутренний тариф по перевозке одного пуда сахара-рафинада и сахарного песка на 1000 верст — 49,39 коп., а если тот же сахар идет за границу, то с того же пуда и с тех же 1000 верст взимается только 23,7 коп.
С керосина при перевозках внутри страны взимается с пуда 28,86 коп. за 1025 верст, а при вывозе — 14,47 коп. Со спирта — 34,16 коп., а при вывозе — 23,61 коп. С мануфактуры внутри страны с пуда и с 1000 верст — 88,34 коп., а при вывозе — 45,8 коп.[60].
Итак, если продукт вдет к русскому потребителю, то он должен оплачивать более высокие ставки; если же он идет к иностранному потребителю, то ставки на него понижаются вдвое, а иногда и больше.
В тех же целях возможно большего вывоза продуктов от нас за границу мы возвышаем акциз, организуем вывозные премии для сахарной и мануфактурной промышленности (скрытые) и т. д.
Несмотря на все принятые искусственные меры к увеличению вывоза русских изделий за границу, вывоз их составляет в общем только 1/20 часть вывозимых за границу продуктов сельскохозяйственной деятельности населения. В 1909 году весь наш вывоз составил по стоимости 1 млрд руб. В том числе было вывезено хлеба на 470 млн руб., яиц — на 56 млн, коровьего масла—на 44 млн руб. Всего жизненных припасов было вывезено на сумму 600 млн руб. Изделия не только фабрично-заводские, но и ремесленные составили по вывозу в 1906 году лишь 31 млн руб. Только вывоз яиц в два раза превышает вывоз за границу изделий всех заводов и фабрик, для создания и развития которых правительство положило так много труда и средств в ущерб развитию земледельческого населения страны. В результате же в то время, когда фабрикаты можно вытолкнуть за границу только путем разных премий, вывоз зерна за границу очень велик. К сожалению, этот вывоз, как указано выше, не составляет избытка хлеба. Иногда нужда заставляет русское население голодать, но все же продавать хлеб.
Независимо от поощрения иностранных капиталов, вкладываемых в развитие промышленности, русское правительство, особенно в последние 15 лет прошлого столетия, само взяло в свои руки кроме лесного хозяйства еще хозяйство железнодорожное, а также и организацию очистки и продажи водки (монополия).
На постройку дорог были сделаны займы, увеличившие, как указано выше, наш государственный долг с 1892 по 1903 год на 2 млрд руб.
Насколько отпуски из казны на постройку железных дорог были велики, видно из следующих цифр: было отпущено на постройку железных дорог в 1898 году — 151 млн руб., в 1899 году — 142 млн руб., в 1900 году — 145 млн руб., в 1901 году — 124 млн руб., в 1902 году —263 млн руб.[61].
С задачей постройки железных дорог и их эксплуатации правительство не справилось: дороги были выстроены, в общем, слишком дорого, а эксплуатация их приносит на многих дорогах убытки. В России имелись примеры очень экономной постройки железных дорог в Финляндии; дороги, построенные военным ведомством под руководством генерала Анненкова: Полесская и Средне-Азиатская — тоже могли бы служить строителям министерств путей сообщения и финансов образцом постройки скорых и относительно дешевых дорог. Постройка многих железных дорог в Америке, где первоначально принимались все меры удешевить и ускорить постройку, а затем, по мере развития движения, улучшали дороги, увеличивали разъезды, водоснабжение и проч., тоже не показалась нашим инженерам поучительной. Дороги у нас были выстроены очень дорого, причем многих значительных затрат можно было избежать. На глухих станциях появились дорогие пассажирские и другие здания. Расход на рельсы, подвижной состав и мосты получился очень большой вследствие возвышения цен наших заводчиков, пользовавшихся таможенной охраной и желанием правительства, чтобы их заказы делались дома, а не за границей. Для выгоды заводчиков правительство только на рельсы иные года переплачивало огромные суммы. Были случаи, что для частных лиц заводчики назначали одну цену, а для правительственных заказов другую, очень возвышенную. Огромные работы сдавались крупным подрядчикам. Масса их наживалась, но рабочие получали минимум платы, да и та недостаточно охранялась от мелких хищников, продававших рабочим предметы первой необходимости, одежду, а иногда и спаивавших рабочих. Оклады инженеров были очень высоки. В результате за счет казны нажились заводчики, подрядчики, торговцы, а казне и ныне еще приходится нести огромные расходы по уплате процентов по займам на постройку дорог. Эти уплаты при оказавшейся чрезмерной стоимости наших железных дорог, составляют одну из главных причин, если не главную, бездоходности многих из построенных дорог. Постройка министерством финансов Восточно-Китайской дороги произведена солидно, но также стоила весьма дорого и при постройке были тоже допущены многие расходы, которых следовало избежать. Как и в России, строители Восточно-Китайской дороги не были заинтересованы в производстве работ наиболее экономичным образом.