— Где они вас высадили?

— Немного не доезжая до Дамфриса. Понимаете, мне нужно было подумать. На повестке дня стоял вопрос: сесть на поезд сразу или для начала посетить какой-нибудь бар? Я боялся попасть в столпотворение, какое бывает порой на станциях. Кроме того, кто-нибудь из железнодорожных служащих мог меня узнать, ведь в Дамфрис я езжу часто. С пабами тоже вышла загвоздка… Не знаю, смогу ли объяснить, что я тогда чувствовал, Уимзи. У меня возникло ощущение, будто я скрываюсь, и опасение, что меня узнают. Если бы я вдруг встретил кого-то из знакомых, я бы на ходу сочинил какую-нибудь дурацкую историю о рыбалке или поездке на пленэр. То есть представил бы все так, будто ничего необычного не произошло. После этого оставалось только вернуться домой. Понимаете? Это не тот случай, когда можно ловко соврать. Когда вынужден лгать, ты не можешь убежать, как бы теряешь свободу. Наверное, я не смогу объяснить так, чтобы вы меня поняли.

— Ну почему же? — пожал плечами его светлость. — Это все равно, что купить обручальное кольцо.

— Да! И так же скучно, особенно если колечко из дутого золота. Уимзи, вы богаты, ничто не может помешать вам делать то, что заблагорассудится. Почему вы утруждаете себя ношением маски респектабельности?

— Наверное, как раз потому, что ничто не может мне помешать делать то, что мне нравится. Это доставляет мне удовольствие.

— Не понимаю, — сказал Фаррен, озадаченно глядя на лорда. — Это странно… Вы производите впечатление свободного человека. Что дает вам свободу? Деньги? Или то, что вы холосты? Но кругом множество богатых холостых мужчин, вторые не…

— Не отвлеклись ли мы несколько от темы? — перебил эти теоретизирования Уимзи.

— Наверное… Так вот, я зашел в небольшую гостиницу, выпил в баре пива по четыре пенса за кварту. Там был какой-то молодой парень на мотоцикле с коляской. Сказал, что он здесь проездом по дороге в Карлайл. Его слова навели меня на одну мысль: я спросил, не возьмет ли он меня с собой и получил согласие. Он был славный малый, и лишних вопросов не задавал.

— Как его звали?

— Ни я его не спросил, ни он меня. Я объяснил ему, что вроде как просто гуляю, а все вещи у меня в Карлайле. Но парню, похоже, было вообще плевать. Никогда не видел такого здравомыслящего человека.

— А он чем занимается?

— Я так понял, торгует подержанными моторами, и мотоцикл у него появился в результате какого-то обмена с доплатой. Я мог бы ничего и не узнать, просто он извинялся за то, что его машина не в самом лучшем состоянии. Проще говоря, в дороге она забарахлила, и мне пришлось держать электрический фонарик, пока парень занимался починкой. Кажется, его мало что интересовало, кроме свечей зажигания и тому подобного. Мотоциклист практически не разговаривал. Сказал только, что уже тридцать шесть часов в пути, но не стоит беспокоиться, потому что он может водить и во сне.

Уимзи согласно кивнул, отлично представляя этих подвижников торговли подержанными моторами: мрачных, молчаливых, циничных, за рулем в любое время суток и в любую погоду, привычных к невзгодам и разочарованиям. Доставить клиентам унылые коробки и отбыть прежде, чем обнаружится какой-нибудь подвох; добраться до дома, волоча кучи старого металлолома до того, как сгорит наскоро собранный радиатор или откажет сцепление. Вечно усталые, как собаки, грязные и готовые к худшему, угрюмые и бедные, они не склонны проявлять любопытство к случайным попутчикам, предлагающим деньги за то, чтобы их подвезли.

— Итак, вы доехали до Карлайла?

— Да. Большую часть пути я проспал, кроме, конечно, того момента, когда пришлось держать фонарь. Изредка просыпаясь, я смотрел по сторонам, наслаждался дорогой. Ничего и знать о водителе — так даже лучше. Кстати, я никогда до этого не ездил в коляске мотоцикла. Ощущения совсем не те, что в кабине автомобиля. Я несколько раз садился за руль, пытался научиться водить, но не получал особого удовольствия. Гораздо лучше, когда тебя кто-то везет, а уж езда в коляске просто поражает воображение! Мотоцикл как будто двигается сам, увлекая пассажира за собой, как на буксире. Подобная езда чем-то напоминает похищение. И мощь мотора чувствуется лучше, чем в машине… Не знаете, почему возникают именно такие ощущения?

Уимзи пожал плечами.

— А может, мне просто так показалось… Как бы то ни было, утром мы доехали до Карлайла, где я заморил червячка в одной закусочной. Потом прошелся по магазинам, купил чистую рубашку, несколько пар носков, зубную щетку и прочие мелочи, а также рюкзак, чтобы как следует экипироваться. Подсчет наличности показал, что пора задуматься о заработке. Конечно, я мог обналичить чек, но это грозило мне риском раскрыть свое местонахождение. Мало ли что… Вдруг людям из банка понадобится позвонить в Керкубри? Я подумал, что значительно интереснее будет справляться собственными силами. У меня еще оставалось немного денег. Я нашел художественный магазин и купил переносной мольберт, палитру, кисти и краски…

— Насколько я вижу, «Виндзор энд Ньютон», — сказал Питер.

— Да. Их продукция, как известно, продается практически везде. Обычно я выписываю инструменты и материалы из Парижа, но «Виндзор энд Ньютон» тоже вполне годится. Я надумал отправиться к югу, в Озерный край [48], порисовать для туристов. Это до смешного легкий заработок, за день можно наштамповать два-три пейзажа — холмы, вода и туман, и за один этюд эти идиоты готовы выложить шиллингов десять, особенно если картинка трогательная. У меня был знакомый, который таким образом полностью окупал отпуск, хотя подписывался, разумеется, не своим настоящим именем. Все-таки торговля низкопробной мазней вредит репутации, знаете ли.

— Потому и мистер X. Форд?

— Вижу, вы побывали в «Быке» в Брафе? Да, это было весьма забавно… Так вот. После покупки красок как раз осталось немного монет, чтобы поймать какой-нибудь грузовичок. Однако мне опять повезло: я познакомился с одним типом на «райли», который в свое время учился в Оксфорде — отличный малый, кстати. Он держал путь на юг и сказал, что я могу сопровождать его, сколько захочу, и платить ничего не надо. Сами понимаете, предложение звучало заманчиво. Парень назвался Джоном Барреттом и сказал, что просто катается — едет, куда глаза глядят. Совсем недавно купил новую машину которую нужно обкатать. Да уж, обкатка вышла — будь здоров! Я в жизни так не пугался.

— Где он живет?

— Где-то в Лондоне, точный адрес я не запомнил. Он задавал кучу вопросов, на что я рассказал о жизни странствующего художника. Думаю, он все же решил, что это просто отговорка. Хотя, если вдуматься, на тот момент мой рассказ был близок к истине. Еще он спрашивал, какой смысл в бродяжничестве и тому подобные глупости, интересовался, откуда я иду. Пришлось ответить, что из Галлоуэйя. Когда мы добрались до Брафа, я сообщил, что дальше отправлюсь пешком. В голову закралась мысль, что я еще слишком молод, чтобы умереть в автокатастрофе, можно сказать, в самом начале пути. Он выглядел малость разочарованным, но пожелал мне удачи. «Бык» привлек мое внимание тем, что выглядел поскромнее остальных заведений. Как раз при взгляде на него меня и посетила мысль о смене вывески. И, надо сказать, очень вовремя, потому что как раз на следующий день испортилась погода, что было полной неожиданностью и похоронило мои планы с рисованием холмов и озер. В результате я здесь.

Фаррен снова взялся за кисть и возобновил труды над «Собакой и ружьем».

— Ну и приключения, — вздохнул Уимзи. — Однако, проблема в том, что вы не в состоянии предъявить ни единого доказательства правдивости своей истории. Никто не может точно сказать, где вы были с вечера понедельника до трех часов пополудни вторника.

— Что? Ох, я об этом уже забыл… Но все ведь не настолько серьезно, а? В конце концов, я дал совершенно нормальное, удовлетворительное объяснение.

— Для меня оно, возможно, и удовлетворительное, — согласился Питер. — Но для полиции…