— Пренеприятное положение, — сочувственно согласился Уимзи.

— И главное, чертовски несправедливо выходит! — подхватил Джордж. — Вы представляете, — взорвался он. Острое ощущение обиды на миг заглушило в капитане оскорбленное самолюбие. — Старый черт аж пригрозил лишить меня той жалкой суммы, которую намеревался мне оставить, ежели я «не изменю своего отношения к жене». Вот прямо так и выразился. Можно подумать, я кручу интрижку с другой женщиной, или что-нибудь в этом роде. Признаю: я однажды и впрямь жутко поскандалил с Шейлой, но, разумеется, я не имел в виду и половины всего того, что наговорил. Шейла об этом отлично знает, а вот старик все воспринял всерьез.

— Минуточку, — перебил его Уимзи, — вот это все он вам и сказал в тот день в такси?

— Именно. Прочел мне длиннющую лекцию, и все о благородстве и мужестве достойной женщины, — пока мы катались вокруг Риджентс-Парка. Мне пришлось пообещать, что начну новую жизнь, и все такое. Точно в детском саду, право слово!

— А генерал, случайно, не упоминал про деньги, завещанные ему леди Дормер?

— Ни словечком. Думаю, просто не знал.

— А я могу поклясться, что знал. Он ведь только что повидался с сестрой; и я почти уверен, что именно тогда леди Дормер подробно объяснила генералу состояние дел.

— Ах, вот как? Ну, это многое объясняет. То-то я и подумал: откуда бы сей высокопарный, напыщенный слог! Старик все твердил, что деньги, дескать, это огромная ответственность, и ему хочется быть уверенным: то, что он мне завещает, не будет разбазарено по ветру, и далее в том же духе. Заладил, что я, дескать, не в состоянии сам о себе позаботиться, — это меня просто взбесило, — и еще насчет Шейлы. «Тебе следует больше ценить любовь этой достойной женщины, мальчик мой, ты должен беречь и лелеять супругу», — и все такое прочее. Можно подумать, я нуждаюсь в напоминаниях! Но если старик знал, что вот-вот унаследует полмиллиона… это, безусловно, в корне меняет дело. Ей-Богу, так и есть! Полагаю, дед и впрямь слегка тревожился при мысли о том, что оставит такую уйму деньжищ внуку, которого считал бездельником и мотом.

— Странно, что он не упомянул про деньги.

— Вы не знали деда. Держу пари, он прокручивал в голове, не лучше ли будет отдать мою долю Шейле, и прощупывал меня со всех сторон, выясняя, как я настроен. Вот ведь старый лис! Ну что ж, я попытался выставить себя в самом что ни на есть благоприятном свете, потому что в тот момент мне очень не хотелось упускать свои две тысячи. Впрочем, не думаю, что я ему угодил. Послушайте, — добавил Джордж со сконфуженным смешком, — пожалуй, может, оно и к лучшему, что старик сыграл в ящик. Чего доброго, и впрямь лишил бы меня наследства, э?

— В любом случае, ваш брат непременно вас бы поддержал.

— Да уж, наверное. Роберт — человек порядочный, честное слово, хотя на нервы действует — не могу сказать как.

— В самом деле?

— Уж больно толстокожий: типичный британец, напрочь лишенный воображения. Полагаю, Роберт с превеликим удовольствием повоевал бы еще лет пять: а что, отличная забава! Хладнокровие Роберта просто-таки в поговорку вошло. Помнится, в той кошмарной дыре в Кэренси, где земли не было видно за гниющими трупами, — бр-р-р! — Роберт отстреливал жирных, отъевшихся крыс по пенни за штуку и хохотал во весь голос. Крысы, вы подумайте! Живехонькие, разбухшие от этой своей вонючей жратвы. О да, Роберт считался первоклассным солдатом.

— К счастью для него самого, — заметил Уимзи.

— Согласен. Роберт из того же теста, что и дед. Так что друг другу они весьма симпатизировали. Однако генерал и ко мне неплохо относился. А уж в Шейле просто души не чаял.

— Шейлу невозможно не полюбить, — учтиво отозвался его светлость.

Ланч завершился на более оптимистичной ноте, нежели начался. Однако, когда друзья вышли на улицу, Джордж принялся встревоженно озираться по сторонам. Низкорослый человечек в наглухо застегнутом пальто и в мягкой шляпе, надвинутой до самых бровей, рассматривал витрину соседнего магазина.

Джордж решительно двинулся к нему.

— Эй, ты, послушай-ка! — рявкнул капитан. — Какого черта ты ходишь за мной по пятам? А ну, вали отсюда, слышал?

— Сдается мне, вы ошиблись, сэр, — отозвался незнакомец, не повышая голоса. — Я вас никогда прежде не видел.

— Да ну? А вот я сколько раз видел, как ты отираешься рядом; так что, ежели не уберешься, ты меня на всю жизнь запомнишь, уж я о том позабочусь. Ясно тебе?

— Эгей, это еще что такое? — воскликнул Уимзи, остановившийся поболтать со швейцаром. — Вы, там, задержитесь-ка на минуточку!

Но при виде Уимзи незнакомец скользнул, точно угорь, между машинами, и затерялся в ревущем потоке Стрэнда.

Джордж Фентиман торжествующе обернулся к своему спутнику.

— Видали? Экий грязный поганец! Стоило пригрозить — и только его и видели. Вот этот самый замухрышка уже три дня висит у меня на «хвосте».

— Мне очень жаль, — вздохнул Уимзи, — но ваша доблесть, Фентиман, здесь ни при чем. Негодяй обратился в бегство, устрашившись моего грозного вида. Интересно, почему? Может, зевсоподобный лик мой внушает благоговейный трепет? Или все дело в омерзительном галстуке?

— Убрался — и скатертью дорога.

— Жаль, не удалось разглядеть парня получше. Меня не оставляет ощущение, что эти пленительные черты я уже имел удовольствие лицезреть, причем не так давно. Не тот ли гордый лик эскадру кораблей на подвиг вдохновил? Нет, сдается мне, не тот.

— Скажу одно, — фыркнул Джордж, — если мерзавец мне еще раз попадется, я так его «гордый лик» отделаю, что родная мать не узнает.

— Не вздумайте. Еще не хватало уничтожать улики. Я… минуточку… ага, вот и мысль. Сдается мне, этот же самый тип ошивался в «Беллоне» и расспрашивал прислугу. Проклятье! — и мы его упустили! А я уже мысленно причислил его к наймитам Оливера. Если еще раз увидите сего достойного, вцепляйтесь в него обеими руками, точно неумолимая смерть. Я жажду с ним побеседовать.

Глава X

Лорд Питер форсирует события

— Алло!

— Это вы, Уимзи? Алло! Я спрашиваю, это лорд Питер Уимзи? Алло! Мне нужен лорд Питер Уимзи. Алло!

— Ну хорошо, хорошо. «Алло» я уже сказал. Кто это? И зачем так горячиться?

— Это я, майор Фентиман. Послушайте, это в самом деле Уимзи?

— Да, Уимзи на проводе. Что стряслось?

— Я вас не слышу.

— Разумеется; и не услышите, если будете орать во всю глотку. Говорит Уимзи. Доброе утро. Отодвиньте трубку на три дюйма и говорите нормальным голосом. И хватит твердить «алло»! Чтобы вызвать оператора, осторожно нажмите на рычажки два-три раза.

— Ах, да полно вам! Не время для дурацких шуток. Я видел Оливера.

— Да ну? Где же?

— Он садился в поезд на станции Чаринг-Кросс.

— Вы с ним говорили?

— Нет — такая досада! Беру билет, глядь — а он как раз проходит за контрольный барьер. Я — за ним. На пути у меня — какие-то люди, черт бы их подрал. У платформы — поезд кольцевой линии. Оливер запрыгивает в вагон — и двери с лязгом захлопываются. Я бегу, машу руками, кричу — но поезд, естественно, не остановился. Я ругался на чем свет стоит.

— Да уж, еще бы. Страх как обидно вышло.

— Слов нет, до чего обидно! Я сел в следующий поезд…

— Это зачем еще?

— Да сам не знаю. Я подумал, может, угляжу его на какой-нибудь платформе.

— Надежда, как говорится, умирает последней. А вам не пришло в голову спросить, до какой станции он взял билет?

— Нет. Кроме того, он наверняка воспользовался автоматом.

— Возможно. Ну что ж, ничего тут не попишешь; как вышло, так вышло. Может, он еще раз объявится. А вы уверены, что это и впрямь был мистер Оливер?

— О да, еще бы! Ошибиться я не мог. Я его в любой толпе узнаю. Вот, подумал, что надо бы и вас известить.

— Огромное спасибо. Вы меня просто возродили к жизни. Похоже, Чаринг-Кросс — излюбленное пристанище мистера Оливера. Вечером десятого числа он звонил именно оттуда, знаете ли.