Ну и самообладание у этого типа!
Барнет сел на кровать. Словно перепуганная девственница, Шерил громким шепотом потребовала:
— Уходи! Уходи из моей спальни!.. Немедленно… Она резко выпростала руку, указывая на дверь, и покрывало соскользнуло, обнажив едва прикрытую кружевами грудь. Это не прошло мимо внимания Барнета — его глаза застыли па белом шелковом неглиже.
Одарив его сердитым взглядом, Шерил укуталась покрывалом чуть ли не с головой.
— Правда, Барнет, уходи. Я думаю, для одного вечера мы наговорили достаточно…
— Ты права, — поддакнул он, удивив ее своим смирением. — Мы сказали слишком много, в этом-то все и дело.
Барнет умолк, запустив пальцы в свои густые белокурые волосы. Вид у него был растерянный, взъерошенный и… опасный.
По телу Шерил пробежала дрожь.
Очевидно, заметив реакцию Шерил и истолковав ее по-своему, Барнет встал, остановился между кроватью и дверью на веранду и снова взлохматил волосы. Шерил никогда не видела его таким расстроенным, неуверенным в себе.
— Я пришел, чтобы извиниться, — сказал он, пристально вглядываясь в ее лицо и делая шаг к кровати.
Слава Богу, дверь на веранду открыта. Если бы Барнет явился с определенными намерениями, то закрыл бы ее. Шерил почувствовала разочарование, за что тут же укорила себя.
— Я наговорил тебе невесть, что. Не понимаю, что на меня нашло. — Барнет горестно покачал головой.
Зато она знала.
Они оказались в романтическом раю, одни, впервые без Джейсона и Уолли в качестве сопровождающих. Красивая раковина под названием «дружеские отношения» дала трещину, и теперь они не знали, как себя вести.
У Шерил перехватило дыхание, когда Барнет присел на край кровати. Сидя на расстоянии вытянутой руки и не сводя с Шерил глаз, Барнет заговорил:
— Мы давно знаем друг друга. Ты — один из моих лучших друзей, и я не хочу терять тебя.
— Я тоже не хочу тебя терять, Барнет.
Он заметно расслабился. На его лице появилась неуверенная улыбка.
— Значит, по-прежнему — друзья?
Шерил молча кивнула. Барнет облегченно вздохнул.
— Слава Богу!
И, прежде чем она успела понять, что происходит, обнял ее. Это были нежные, но невинные объятия.
Однако ответная реакция была далеко не столь невинной. У Шерил перехватило дыхание, пульс участился, кровь быстрее потекла по жилам. Объятие Барнета ввергло ее гормоны в настоящий ад.
Он отстранился, но не отпустил ее.
Шерил смотрела на него широко открытыми глазами. В какое-то мгновение она испугалась: а вдруг он поцелует ее? А если не поцелует?
Но Барнет поцеловал. Точно так же он сотни раз целовал Уолли на прощание.
Должно быть, Барнет что-то заметил, потому что его взгляд замер на лице Шерил. Он недоуменно поднял бровь.
— Что-нибудь не так?
— Нет-нет, все в порядке.
— Ты уверена?
— Конечно. — Шерил заставила себя улыбнуться. — Я не держу на тебя зла.
Что-что, а прощать и забывать она научилась. В этом отношении Отис помог ей приобрести большой опыт.
— Сегодня на удивление длинный день, — заметил Барнет, однако с места не двинулся.
Похоже, у него вертелось на языке что-то еще. Шерил делала вид, что ничего не замечает. После некоторого колебания Барнет решился:
— Насчет ужина… Ты не хочешь поговорить? Ну… о том, что произошло у вас с Робертом?
Прекрасная возможность рассказать ему об этом мерзавце, будущем зяте. Но что-то остановило Шерил.
Недоверие. Недоверие к Барнету.
Если он считает, что она способна флиртовать с его собственным братом, да к тому же женатым, поверит ли, что она не давала никакого повода жениху его сестры? И, кроме того, если честно, Шерил не представляла, как поведет себя Барнет, узнав правду. И это тоже ее останавливало.
Обжегшись на молоке, дуют на воду…
За годы, прожитые с Отисом, все иллюзии Шерил рассеялись, и она не знала, сможет ли когда-нибудь до конца доверять мужчине.
Шерил медленно покачала головой.
— Не хотелось бы обсуждать это сейчас…
Барнет вздохнул.
— Хорошо, тогда в другой раз.
— Возможно.
Он встал, вытянулся во весь свой шестифутовый рост и улыбнулся. Улыбка получилась невеселой.
— Ну… тогда… спокойной ночи, Шерил.
— Спокойной ночи, Барнет.
Эхо закрываемой двери еще долго стояло в ее ушах.
Шерил лежала в темноте, смотрела на дверь, за которой он скрылся, и ей казалось: Барнет не просто закрыл дверь — он закрыл дверь в их будущее.
11
Проснувшись на следующее утро, Шерил почувствовала, что после вчерашнего плавания у нее ноют все мышцы, а в голове от недосыпания пульсирует боль. Беспокойная ночь лишила ее всякой жизненной энергии. И еще этот сон.
Об Отисе.
Шерил долго винила себя в смерти мужа. В тот вечер они сильно повздорили. После нескольких месяцев уловок, лжи, всевозможных уверток Отис наконец признался: у него была любовная связь на стороне, но теперь он хочет начать новую жизнь и просит Шерил обо всем забыть. Оскорбленная до глубины души, Шерил вскипела и, ни капельки не солгав, заявила: ей нужно хорошенько подумать, прежде чем ответить, потому, что скорее всего, их брак уже не имеет смысла… Ей никогда не забыть, как Отис на нее посмотрел…
А затем он уехал — злой и расстроенный.
И не вернулся.
На следующий день, ранним утром, на пороге их дома появился Джейсон и сказал, что Отис мертв. Друзья из дорожной полиции, которые хорошо знали их семью, решили: будет лучше, если Шерил услышит печальную весть от своего брата.
И с тех пор в ней поселилось не проходящее чувство вины, хотя уже на следующий день ей сообщили: ответственность за аварию лежит не на Отисе — пьяный водитель грузовика не смог справиться с управлением и вылетел на встречную полосу. Но если бы я простила его в тот вечер, изводила себя Шерил, Отис никуда не поехал бы.
С тех пор он часто виделся ей во сне. Одинокие ночи снова и снова возвращали се к последней ссоре, определившей, как она считала, судьбу мужа, и каждый раз Шерил заново перебирала в памяти их разговор, горько сожалея о каждом своем слове.
Но сегодня ночью Отис приснился ей другим. Таким, каким был прежде. Очаровательным парнем, которому она вверила себя еще до того, как он стал ее мужем. Казалось, Отис наконец-то, упокоился с миром.
Шерил сбросила покрывало. Солнце только вставало. Но ей необходимо было выйти из комнаты и вытряхнуть из головы все ночные мысли. И кое о чем подумать.
Шерил быстро натянула на себя футболку, шорты, надела теннисные туфли. Схватив легкую кофточку, она выскочила на веранду и сбежала по ступеням.
Воздух, пропитанный соленой влагой, омыл ее кожу. Она вздрогнула, ощутив дуновение прохладного бриза. Постояв немного, Шерил глубоко вздохнула, набросила на плечи кофточку и зашагала по берегу.
Ее ноги тонули в песке, и песчинки быстро пробились в теннисные туфли. Шерил остановилась у самой кромки воды и вытряхнула песок. А затем устремилась вперед — сначала быстрым шагом, потом рысцой. Она бежала, не оглядываясь назад, не позволяя себе задуматься, от кого и от чего убегает, сосредоточившись на бесконечной полосе пляжа перед собой и запретив себе думать обо всем остальном.
Шерил остановилась, только когда легкие отказались ей служить, а сердце забилось у самого горла — ни вздохнуть, ни выдохнуть. Ноги не держали ее. Шерил упала на песок и уставилась на пенистые волны.
Окружающий мир медленно проникал в ее сознание. Где-то поблизости женский голос прокричал: «До свидания!» Хлопнула дверца машины, послышался рев двигателя. По пляжу рука об руку медленно шла пожилая пара. Чайки с истошными криками ныряли в утренний прилив, извлекая оттуда свой завтрак.
Ее окружал мир, полный жизни. И только она была одинокой, никому не нужной, словно вообще не существующей в этом солнечном утре. Дом Стэплтонов находился всего в миле отсюда, может, чуть больше, но Шерил казалось, что она пребывает на другом конце света, где нет ни одной знакомой приметы, ни одного знакомого лица.