Обними и поцелуй за меня Кит. Увижу обеих во вторник.

Доуси

Джулиет — Софи

29 июля 1946 года

Дорогая Софи!

Пожалуйста, забудь все, что я наговорила о Доуси Адамсе. Я идиотка.

Только что получила от него письмо, восхваляет целебные свойства моей «солнечной улыбки и легкого характера».

Солнечная улыбка? Легкий характер? Меня никогда еще так не оскорбляли. Легкий характер в моей шкале ценностей находится рядом с безмозглостью. Клоун — вот что я для него такое.

Я так унижена — пока мы шли сквозь лунный свет и меня влекло к нему всей душой, он думал о Реми и о том, как ее позабавит моя болтовня!

Нет, ясно: то было помрачение. Доуси нет до меня никакого дела.

Я сейчас слишком зла, даже не могу писать.

С вечной любовью, Джулиет

Джулиет — Сидни

1 августа 1946 года

Дорогой Сидни!

Реми наконец приехала. Она маленькая, невероятно худая, с короткими черными волосами и почти черными глазами. Я представляла её калекой, но это не так, она лишь чуточку прихрамывает, будто у нее нерешительная походка, и неловко поворачивает шею.

По описанию получился какой-то беспризорный ребенок, что совсем не соответствует действительности. Издалека — может быть, но не вблизи. В Реми есть странная, суровая, обескураживающая напряженность. Она не холодна и точно не враждебна, но, похоже, боится всего внезапного. Думаю, доведись мне пройти через её ад, я была бы такой же — отстраненной от реальности.

Однако все меняется, когда Реми общается с Кит. Вначале она лишь следила за Кит, не заговаривала, но потом Кит предложила научить Реми шепелявить. Реми изумленно согласилась, и они ушли в теплицу Амелии заниматься. Правильно шепелявить Реми мешает акцент, но Кит не ругается, напротив, великодушно дала ей несколько дополнительных уроков.

В день приезда Реми Амелия устроила небольшой праздничный ужин. Все вели себя до крайности благопристойно. Изола явилась с огромной бутылкой тоника под мышкой, но, раз глянув на Реми, не стала его и предлагать. «Как бы не окочурилась», — шепнула она мне на кухне и сунула бутылку в карман пальто. Илай нервно пожал Реми руку и ретировался — видно, боялся нечаянно сбить ее с ног. Я порадовалась, что Реми спокойно, уютно с Амелией. Но очевидный фаворит — Доуси. Когда он вошел в гостиную (он задержался и пришел позже всех), она совершенно успокоилась и даже улыбнулась ему.

Вчера было холодно и туманно, но мы с Кит и Реми тем не менее решили построить песчаный замок на крошечном пляже Элизабет. Мы его возводили, получился великолепный образец дворцовой архитектуры. Я захватила термос. Мы сидели, пили какао и нетерпеливо ждали прилива — когда он разрушит замок.

Кит бегала по берегу, приманивала волны. Реми дотронулась до моего плеча и улыбнулась:

— Элизабет, наверное, была такой же. Морской владычицей.

Она словно подарила мне подарок, ведь даже такой крохотный жест требует доверия. Я чуть не лопнула от счастья: ей со мной хорошо!

Кит резвилась у воды, а Реми говорила об Элизабет. Та собиралась вести себя тихо, сохранять силы и как можно скорее после войны вернуться домой.

— Мы думали, что получится. Знали о вторжении, видели бомбардировщики союзников над лагерем. Знали, что происходит в Берлине. Охранники не могли скрыть свой страх. Каждую ночь мы лежали без сна и прислушивались, не идут ли танки союзников. Шептались: вдруг нас освободят? Не верили в смерть.

После этого говорить сделалось, по сути, не о чем, но я все думала: если бы Элизабет продержалась еще несколько недель, она могла бы вернуться домой к Кит. Зачем, зачем в самом конце войны она бросилась на надзирательницу?

Реми смотрела на волны. Затем произнесла:

— Лучше не иметь такого доброго сердца.

Для Элизабет — да, но не для нас. Тут пришел прилив. Мы закричали ура, и замка не стало.

С любовью, Джулиет

Изола — Сидни

1 августа 1946 года

Дорогой Сидни!

Я новый официальный секретарь гернсийского клуба любителей книг и пирогов из картофельных очистков. Вот и подумала, что будет любопытно взглянуть на мой первый протокол. Вам ведь интересно все то же, что Джулиет. Вот он:

30 июля 1946 года, 19.30. Погода холодная. Океан шумный. Заседание в доме Уилла Тисби. Пыли нет, но занавески надо постирать.

Миссис Уинслоу Доббс прочитала главу из собственной автобиографии под названием «История жизни и любви Делии Доббс». Все слушали внимательно — но после молчали. Кроме мистера Уинслоу. Он хочет развода.

Всем было неловко, поэтому Джулиет и Амелия подали заранее приготовленный десерт — чудесный слоеный торт со сливками на тарелках из настоящего фарфора, обычно мы его не достаем.

Встала мисс Майнор. Коль скоро мы занялись личным творчеством, не желаем ли послушать кое-что из ее афоризмов? Сочинение называется «Книга житейской мудрости Мэри Маргарет Майнор».

Все и так давно знают, что и по какому поводу думает Мэри Маргарет, но, естественно, дружно вскричали: «Да, да!» — потому что очень ее любим. Уилл Тисби, правда, не преминул выразить надежду, что в книжке Мэри Маргарет свои мысли отредактировала, — оно бы к лучшему.

Я предложила на следующей неделе созвать специальное внеочередное заседание, чтобы не оттягивать мой доклад о Джейн Остин. Доуси меня поддержал! Все сказали: «Да, да». Заседание перенесли.

Мисс Изола Прибби, официальный секретарь гернсийского клуба любителей книг и пирогов из картофельных очистков

P.S. Благодаря новой должности могу, если хотите, записать Вас в члены клуба. Это против правил, Вы не здешний, но я потихоньку и никому не скажу.

Ваш друг Изола

Джулиет — Сидни

3 августа 1946 года

Дорогой Сидни!

Кто-то из «Стивенс и Старк» — представить не могу кто — прислал Изоле подарок, книгу середины девятнадцатого столетия, «Новый иллюстрированный справочник по френологии и психиатрии, с таблицами форм и размеров черепа и сотней иллюстраций». Казалось бы, и этого более чем достаточно, но там еще есть подзаголовок: «Френология: определение характера человека по выступам на черепе».

Вчера вечером я, Кит, Доуси, Изола, Уилл, Амелия и Реми ужинали у Эбена. Изола явилась с таблицами, рисунками, линованной бумагой, измерительной лентой, циркулем и чистой тетрадкой. Откашлялась и зачитала с первой страницы книги: «И вам под силу научиться определять характер людей по шишкам на их головах! Удивите друзей и смутите врагов доподлинным знанием их достоинств и недостатков». Потом шумно плюхнула книгу на стол и объявила:

— К празднику урожая обязательно стану экспертом.

Она уже предупредила пастора Элстона, что больше не будет изображать хиромантку, кутаясь в шали. Отныне ее удел — заглядывать в будущее по-научному, через шишки на голове! Так церковь заработает даже больше, чем на мисс Сибил Беддоуз с ее будкой и конкурсом «ПОЛУЧИ ПОЦЕЛУЙ ОТ СИБИЛ».

Уилл тут же согласился: мисс Беддоуз и целоваться-то не умеет, ему, к примеру, это давно надоело, пусть даже за-ради благотворительности.

Сидни, ты понимаешь, какие силы выпустил на свободу? Изола успела изучить голову мистера Сингтона (они торгуют рядом на рынке) и не преминула сообщить ему, что у него провал в точке любви к братьям меньшим. Видно, поэтому он так плохо кормит свою собаку?

Ты отдаешь себе отчет, к чему это может привести? Однажды кто-нибудь с шишкой потенциального убийцы ее пристрелит — если мисс Беддоуз не опередит.

Но твой подарок послужил причиной одного замечательного, неожиданного события. После десерта Изола измеряла голову Эбена и диктовала результаты мне. Я записывала. И вдруг посмотрела на Реми: как ей нравится происходящее? Картинка ведь была та еще: Изола с сосредоточенным видом копается во всклокоченной шевелюре Эбена. Реми с трудом сдерживала смех, но в какой-то момент все-таки рассмеялась. Мы с Доуси совершенно обомлели и уставились на нее!