Увидела, как вокруг Перри засветились блестки, словно его облили светящейся жидкостью. Его окружили тысячи огоньков, как будто сотни мерцающих граненых алмазов засверкали вокруг него. Потом эта сияющая живая россыпь опустилась, и там, где раньше был Перри, теперь стоял здоровенный, фыркающий белый единорог с розовым рогом.

ГЛАВА 8

Единорог, то бишь Перри, хлестал себя хвостом по бокам, будто гордился его пышностью. Он подошел к Кайли — так близко, что можно было дотронуться, появись у нее такое желание. Но желания не было. Единорог задрал голову, заржал и подмигнул Кайли черным глазом.

— Блин!

— Черт!

— Господи!

— Ничего себе!

— Ух ты!

Кайли не поняла, кто что сказал и сказала ли она что-то сама, потому что все пять возгласов слились в один.

— Ладно, — произнесла Холидей. — Перри, стань как прежде.

Кайли коснулась лбом гладкой прохладной поверхности стола, сосредоточившись на дыхании и на том, чтобы не думать. Позволь она себе думать, она разрыдалась бы, а ей меньше всего хотелось показать перед всеми этими людьми хоть малейший признак слабости. Черт, эти психи, возможно, и питаются чужими слабостями.

— Все свободны.

Голос Холидей, в котором снова появились командные нотки, словно отразившись эхом от стен, ударил в виски, как теннисный мячик.

Сосчитав до десяти, Кайли кое-как удалось сесть нормально. За соседними столами никого не было. Перри, принявший человеческий облик, и все остальные выходили из комнаты. Перри оглянулся через плечо на Кайли. Его карие глаза, на этот раз совершенно человеческие, глядели почти виновато.

Кайли попыталась выполнить распоряжение Холидей и поднялась. Если выбраться отсюда, можно найти уединенное местечко и выплеснуть свои чувства. Вволю наплакаться и попробовать смириться с… Нет. Даже думать не смей. Не сейчас. Она проглотила слезы, и нос тут же заложило.

— Куда собралась? — спросила Холидей.

В горле у Кайли встал ком, так что больно было говорить.

— Вы сказали, что мы свободны.

— Они — да. А ты задержись, пожалуйста.

— Зачем?

Слезы заволокли глаза, и Кайли, отчаявшись, поняла, что не может с ними справиться. Вот-вот они польются. Зачем? Этот вопрос, заключенный в одном слове, перевернул ее сознание, как плуг почву, и породил десяток новых вопросов. Почему все это происходит? Почему ее снова выделили из остальной группы? Почему мать ее не любит? Почему от нее отвернулся отец? Почему Трей не пожелал дать ей хоть небольшую отсрочку? Почему эти психи ведут себя с ней так, будто она и здесь оказалась не такая, как все?

Сморгнув слезы, она опустилась на стул.

— Почему? — снова спросила она. — Почему я здесь?

Холидей присела за стол рядом с ней.

— У тебя тоже есть дар, Кайли.

— Не нужен мне никакой дар. Я просто хочу быть собой… нормальной. И… и если уж говорить честно, по-моему, здесь какая-то серьезная ошибка. Видите ли, дело в том, что… нет у меня никакого дара. Я… я уж точно не умею ни в кого превращаться. Я вообще ничего не умею, разве что решать задачки по алгебре. А больше я ничего не умею. Спорт тоже не по мне, и вообще я никакая не сверходаренная и даже не очень умная. И хотите верьте, хотите нет, мне это нравится. Нравится быть обыкновенной, средней…

Холидей рассмеялась:

— Здесь нет ошибки, Кайли. Тем не менее я прекрасно понимаю твои чувства. В твоем возрасте я чувствовала то же самое, особенно когда узнала правду.

Кайли утерла слезы и заставила себя задать вопрос, о котором старалась не думать с того момента, как все началось.

— Так кто же я?

ГЛАВА 9

— А ты сможешь выдержать правду? — ласково спросила Холидей, и взгляд ее был полон сочувствия.

«Выдержу ли я? Только что на моих глазах человек превратился в единорога. Неужели бывает еще хуже?»

Задав себе этот вопрос, Кайли покрылась мурашками. Что, если бывает? Она вспомнила слова Холидей о других сверхъестественных созданиях, кроме вампиров и оборотней, которых Кайли считала самыми мерзкими из всех тварей, хотя и не очень разбиралась в таких вещах. Но что, если Холидей сказала это, только чтобы ее успокоить? Соврала ли она?

— Выдержу, — храбро ответила Кайли.

Но как только Холидей раскрыла рот, чтобы ответить, она выкрикнула:

— Нет!

Кайли закрыла лицо руками:

— Не знаю, смогу ли я это выдержать.

Да и как она могла, если нервы и так на пределе? Кайли до боли закусила нижнюю губу.

— То есть я имею в виду, если вы собираетесь сказать, что я умерла и мне придется привыкать к вкусу крови, а я не ем даже суши, то нет, не выдержу. И если вы хотите сказать, что я начну выть на луну, есть домашних кошек или что мне теперь всю оставшуюся жизнь придется натираться кремом для загара каждый раз, когда я захочу надеть купальник, то, наверное, тоже не выдержу. Я люблю кошек, и один раз я натерлась кремом, и он жегся, как последняя сволочь.

Холидей рассмеялась, но Кайли была серьезна, как сердечный приступ. Крем действительно жегся, и она ни разу больше не поддалась на подначки Сары.

— А вам кажется, я выдержу? — спросила Кайли, со страхом ожидая ответа.

— Честно говоря, я пока еще недостаточно тебя знаю, но я доверяю доктору Дей.

— При чем здесь моя психологиня? — удивилась Кайли.

— Твоя «психологиня», как ты ее называешь, как раз и посоветовала направить тебя к нам. Она распознала в тебе дар. Она, знаешь ли, наполовину фея.

Кайли попыталась переварить информацию.

— Выходит, я здесь из-за нее? Эта тетка… — Она перешла на шепот, словно так ее слова звучали менее оскорбительно. — Эта тетка сама вообще без башни. Я врать не стану. Она чокнутая.

Холидей нахмурилась:

— К сожалению, все сверхъестественные существа немного чокнутые, если рассматривать их с точки зрения нормального человека. Она отзывалась о тебе очень похвально.

Кайли почувствовала легкий укол вины, что, как она подозревала, входило в намерения начальницы лагеря.

Холидей накрыла своими ладонями руки воспитанницы:

— Я тоже не стану врать тебе, Кайли. По правде говоря… по правде говоря, мы не знаем, кто ты.

Кайли немного приосанилась, усваивая новые крохи информации, Холидей же сидела спокойно, словно давая девушке время приноровиться. Однако Кайли вовсе не собиралась приноравливаться. Дудки. Она обдумывала, что можно извлечь из всего этого.

— Разве вы сами не видите? И дело как раз в том, что я — никто. Я — это просто я. Обыкновенный человек.

Холидей покачала головой:

— Ты наделена необычайными способностями, Кайли. Эти способности встречаются только у сверхъестественных существ и почти всегда передаются по наследству.

— По наследству? Но мои родители нор… обычные люди.

Ее слова не убедили Холидей.

— В редких случаях — через поколение. У тебя это, может быть, фея, а может, ты происходишь от кого-то из богов. Может быть…

— Богов? Способности? Какие способности?

Холидей прокашлялась и обратила сочувственный взгляд на Кайли.

— Ты можешь разговаривать с мертвыми… Иногда во сне, иногда наяву.

Тепло разлилось по рукам Кайли от плеч до кончиков пальцев, а в сердце закрался холодок.

— С мертвыми?

Она не помнила снов, но в памяти всплыл образ Бравого Солдата.

— Нет, вы ошибаетесь. Я никогда с ними не разговаривала. Вообще никогда. Даже словечком не перемолвилась. Мама учила никогда не заговаривать с незнакомыми, я ее слушалась.

— Но ты их видела?

Глаза Кайли снова наполнились слезами.

— Только одного. И я сомневаюсь, что он призрак. Конечно, мать не видела его, но мать… она ничего не видит у себя под носом, если ей это неинтересно.

А как же соседка, которая шла следом за Бравым Солдатом и не обратила на него внимания?

«Черт. Вот черт».

— Страшновато, я знаю, — сказала Холидей. — Помню, как я впервые испытала это.